Музыка успеха. Пять самых впечатляющих саундтреков к известным фильмам

Кинематографическая весна все-таки шевелится и подает признаки жизни в условиях продолжающейся пандемии. Пусть и в онлайн-режиме, но состоялся Берлинский кинофестиваль, были наконец объявлены номинанты на "Оскар". В апреле должна пройти сама церемония, и снова все будут обсуждать достоинства лучшей картины, игру лучшего актера и лучшей актрисы, рассуждать по поводу того, почему "пролетел" тот или иной фильм или режиссер. И во всей этой суматохе все снова забудут как следует обсудить саундтреки к фильмам и воздать им должное. Тем не менее, номинация "Лучший саундтрек" все-таки существует, но мало кто о ней вспоминает – а ведь, если разобраться, действительно удачному саундтреку картина обязана огромной долей своего успеха. Мало того, в отдельных случаях музыка к фильму не менее важна, чем сценарий, игра актеров, операторская работа и даже режиссура. Мы вспоминаем самые успешные и легендарные саундтреки в истории кино.

"Беспечный ездок" (1969)

Существуют фильмы, которые идеально передают дух времени. Они могут приукрашивать и романтизировать реальность, не быть на все сто достоверными в деталях, но это не важно – в силу своих художественным достоинств они сами в состоянии создавать время. "Беспечный ездок" Дениса Хоппера – одна из именно таких картин. Фильм подытожил шестидесятые годы, подвел жирную черту под самым ярким десятилетием прошлого века – и подчеркнуты были не только бесспорные достоинства, но и явные недостатки. Сюжет прост – по сути, это стопроцентное роуд-муви, возможно, лучшее в истории кино. Парочка байкеров-хиппи, а именно Уайатт, он же Капитан Америка (Питер Фонда) и Билли (Хоппер) выгодно перепродают партию кокаина, деньги прячут в бензобаке "Харлея" и отправляются через все Штаты в Новый Орлеан, на знаменитый местный карнавал Марди Гра. По дороге встречают и подбирают адвоката и большого любителя выпить Джорджа Хэнсона (первая звездная роль Джека Николсона), "сочувствующего" контркультурщикам, само-собой, попадают в коммуну хиппи, иногда ночуют в "обезьяннике", но чаще всего под открытым небом – в мотели их просто не пускают, не смотря на всю имеющуюся наличность… Финал трагичен – один за другим гибнут все главные герои. И если персонажи Фонды и Хоппера умирают красиво и так, как положено байкерам – в луже крови на хайвэе, то Хэнсона-Николсона, мирно дремлющего в спальном мешке, просто забивают до смерти палками разъяренные одним видом "волосатых" провинциальные жители.

Музыка в фильме – не просто инструмент для создания соответствующего настроения. Песни, звучащие в "Беспечном ездоке" — по сути, являются одними из создателей картины или даже, если угодно, непосредственными героями фильма. Например, сцена первого появления на шоссе верхом на байках Капитана Америка и Билли не была бы и вполовину такой эффектной и завораживающей в своей необузданной красоте, если бы ее не сопровождала идеально подходящая для этого "Born to be Wild" группы "Steppenwolf". Все члены съемочной группы были людьми молодыми, они были частью того, о чем, собственно, снимали фильм. Хоппер и Фонда лично знали и дружили практически со всеми музыкантами, песни которых звучали в саундтреке – от Джими Хендрикса до лидера группы "The Byrds" Роджера Макгуинна. Занимавшийся монтажом Донн Кэмберн непрерывно слушал соответствующую музыку во время работы, поэтому правильные песни самым естественным образом легли на нужные кадры. Пасторальные сцены с шоссе, пересекающими девственные долины, идеально сочетались со звуковым рядом – песней "The Byrds" под названием "I Wasn't Born to Follow", беззаботным и утонченным треком, а следующие им на смену кадры въезда в очередной неприветливый и мрачный мегаполис – с безжалостными гитарными риффами "If 6 Was 9" Хендрикса. Так удачно современную поп-музыку в кинематографе еще не использовал никто – глаза и уши получали одинаковую дозу великолепия и чудо творилось все полтора часа экранного времени.

"Лихорадка субботней ночи" (1977)

"Лихорадка субботней ночи" вышла как раз в тот самый момент, когда семидесятые годы – самое распущенное, самое декадентское и гедонистское десятилетие в истории западной цивилизации – находилось на своем пике. Музыка для молодежи все еще была главным средством для самовыражения – как ее непосредственное сочинение и исполнение, так и просто прослушивание. А еще танцы и еще раз танцы. Собственно, к 1977-му году в музыке семидесятых уже все случилось – хард-рок, прог-рок, рэггей, ну и, конечно же, панк и диско. Два последних жанра в конце семидесятых были доминирующими силами и находились они, по сути, по разные стороны баррикад. Панки вообще презирали все остальные жанры – кроме, разве что, рэггей – ну а апологеты диско-музыки, далекие от какой-либо идеологии, воспринимали ее прежде всего как средство, так же, как, например, обычный дезодорант или лак для волос. Особого смысла в диско-хитах не было, но такого идеального для танца продукта поп-музыка не производила со времен первых рок-н-роллов, а может, не производила еще никогда.

Это были последние годы перед появлением СПИДа, и диско-клубы, от знаменитой нью-йоркской "Студии 54", где можно было встретить многих представителей аристократии от поп-культуры, например, Мика Джаггера или Энди Уорхола, до заведений статусом пониже, были переполнены персонажами, ведущими распутный и гламурный образ жизни в стиле "диско". Нужно было выглядеть блестяще и ультрамодно, превосходно пахнуть, с умением, доведенным до совершенства двигаться под самые свежие хиты, ну и, конечно же, уметь устраивать свою личную жизнь примерно за столько времени, сколько звучит этот самый хит. Кстати, в тот же период "Роллинг Стоунз", вдохновленные походами Джаггера в "Студию 54", выпустили свою хитовую "Miss You", весьма удачный гибрид диско и рока, звучавший на альбоме "Some Girls" среди треков, вдохновленных панком. Великолепный диско-хит "Heart of Glass" записали даже изначальные представители нью-йоркской панк-сцены – группа "Blondie" с секс-символом панка и "новой волны" Дебби Харри в качестве фронтвумен. Так что диско было штукой вездесущей и всепроникающей, и, конечно же, кинематограф не мог пройти мимо этого явления.

"Лихорадка субботнего вечера", задумавшаяся как небольшой малобюджетный фильм о молодежи, коротающей будни на скучных низкооплачиваемых работах, а по выходным отрывающейся на заработанные деньги в танцевальных заведениях, в итоге стала манифестом и символом того времени, если не прижизненным ему памятником. Фильм сделал суперзвездой 23-хлетнего Джона Траволту, сыгравшего Тони Манеро, парня из рабочей американо-итальянской семьи, настоящего "диско-принца" из Бруклина. Дни напролет он продает стройматериалы в местном магазинчике, а по выходным утверждается за счет диско-музыки. Если отбросить классические танцевальные номера, то, по сути, получилась настоящая драма о крушении иллюзий, когда даже любовь не показывает путь к спасению или просто выходу – но танцевальные номера, составляющие внушительную ( и лучшую) часть фильма отбросить невозможно. Как и выбросить из головы саундтрек к "Лихорадке…", ставший не менее легендарным и успешным, чем сам фильм. На саундтреке верховодит трио "Bee Gees" — они прогремели на всю родную Австралию еще в середине шестидесятых, затем перебрались в Великобританию и стали известными на весь мир. Тогда они играли и пели весьма утонченный, мелодичный и трогательный поп с шикарными оркестровками и легким привкусом психоделии, так продолжалось несколько лет, но к началу семидесятых трио начало терять популярность. И вдруг, подхватив диско-движение у самых его истоков, братья Гибб запели первоклассным пронзительным фальцетом под новомодные ритмы и стали продавать еще больше альбомов, чем когда бы то ни было. Когда продюсеры "Лихорадки" обратились к музыкантам с просьбой отдать несколько песен, те только начали записывать новую пластинку – и в итоге поддались на уговоры, пожертвовав весь записанный новый материал. Ну а материал этот был самого высшей диско-пробы – пять новых номеров "Bee Gees" звучащих в саундтреке, особенно "Stayin" Alive" и заглавная "Night Fever", могли заставить начать плясать мертвого, а остальные номера из саундтрека представляли собой самые настоящие "сливки" жанра. Все они до сих пор звучат странным образом современно, в отличие от продукции каких-нибудь "Boney M" — что на самом деле неудивительно, учитывая то, что мода на диско в том или ином виде возвращается чуть ли не каждое десятилетие. И саундтрек к "Saturday Night Fever", звуковое воплощение диско-феномена, в свое время получивший "Грэмми" — лучшее объяснение тому, почему мода на "диско" неистребима.

"Бегущий по лезвию" (1982)

"Бегущий по лезвию" Ридли Скотта – совершенно особенный фильм в жанре научной фантастики. Начать с того, что в основе сценария картины – книга совершенно особенного писателя-фантаста Филиппа Дика со странным и неуклюжим названием "Снятся ли андроидам электроовцы?". А самое главное то, что в отличие от большинства других режиссерских работ Скотта, снявшего в свое время и "Чужого", и "Гладиатора" и "Черного ястреба", этот фильм – совсем не блокбастер в традиционном понимании этого определения, а ведь сам Скотт был одним из первых создателей тех самых блокбастеров в таком виде, какими мы знаем их сейчас. Сразу после выхода на экран картину раскритиковали за отсутствие экшна, слишком гнетущую атмосферу и якобы притянутую за уши и излишнюю многозначительность. В самом деле, публика, уже посмотревшая "Чужого", посмотревшая первые части "Звездных войн", а также шедшие в прокате одновременно с "Бегущим по лезвию" фантастический триллер "Нечто" и "Конан-варвар" в придачу, получила совсем не то, что ожидала увидеть. Воистину, фантастический сюжет картины был только фоном для потрясающей, не похожей ни одну другую любовной истории. Тогда, в последние десятилетия 20-го века, мир образца 2019-го года представлялся вот каким – освоение космоса продвинулось далеко вперед, в колониях на далеких планетах в жутких условиях на благо человечества работают так называемые репликанты. Репликанты — это созданные в специальной корпорации искусственным путем синтетические люди, обладающие нечеловеческой силой, но живущие очень недолго. Однажды несколько таких созданий поднимают бунт и возвращаются на Землю – бывшему охотнику за подобными бунтарями, полицейскому Рику Декарду (Харрисон Форд в одной из лучших своих ролей) поручено их найти. По ходу дела с ним случается то, чего не должно было случиться – он влюбляется в прекрасную девушку-репликанта Рэйчел (Шон Янг), работающую в той самой корпорации, которая и производит репликантов. Она не догадывалась о том факте, что она репликант, а также о том, что такое любовь до встречи с Декардом. Ну а является ли репликантом сам герой Форда – эта загадка остается невыясненной до самых финальных титров.

О, этот Лос-Анджелес 21-го века глазами создателей "Blade Runner" в восьмидесятых! Постоянные дожди, туман, темень и сырость – по замыслу Ридли Скотта, что-то вроде "Гонконга в очень, очень плохой, ненастный и пасмурный день", здания-глыбы, потоки воздушного общественного транспорта на разных уровнях. Перенаселенность создает ощущение клаустрофобии, но в то же время именно чувство отчужденности преобладает в остатках влажного воздуха надо всеми остальными. Это была еще доцифровая, докомпьюьтерная эра и практически весь ландшафт , все спецэффекты делались вручную – и это до сих пор выглядит не менее, а может и более впечатляюще, чем самые современные изощрения.

Но особенную силу кадрам и всему повествованию в целом придает музыка – музыка одного из пионеров электронной музыки, грека Вангелиса Папатанасиу, или просто Вангелиса. На самом деле это не электроника в современном понимании. Музыка Вангелиса в "Бегущем по лезвию" — это настоящая симфония, сыгранная на синтезаторах, симфония величественная, холодная, мерцающая и прекрасная. Она одновременно придавала и веса, и легкости кадрам – и уж никак не была просто фоном для разворачивающейся на экране драмы. Герои, казалось реагировали не только на реплики друг друга, они реагировали на музыку, которая была мудрее и их самих, и зрителя, смотрящего кино. Вангелис уже получил "Оскар" год назад, в 1981-м, за музыку к еще одному киношедевру, "Колесницы огня" ( "Сhariots of Fire"), потом он сочинит и запишет музыку к "Завоеванию рая" того же Скотта, к "Александру" Оливера Стоуна – но главным его шедевром останется саундтрек к "Бегущему по лезвию". Сам саундтрек вышел на компакт-диске только в 1994-м, и к тому времени уже мало вспоминал, что одним из первых релизов Вангелиса был авангардная музыка к "околопорнографическому" фильму "Sex Power" 1970-го.

"Криминальное чтиво" (1994)

Да, "Криминальное чтиво" совершило революцию в кинематографе – там, где казалось, уже нельзя было ждать и требовать новшеств, а уж тем более совершать какие-либо радикальные перемены. Фильм сделал Квентина Тарантино настоящим живым классиком, к тому же все еще молодым и весьма дерзким классиком. И, наверное, "Криминальное чтиво", эта незабываемая, постмодернистская, стильная и разухабистая гангстерская история, оставалось бы все той же великой картиной, будь она, скажем, черно-белой, урезанной в хронометраже или даже лишена некоторых из персонажей – ну, скажем героев Харви Кейтеля или Кристофера Уокена. Но есть составляющая, без которой фильм "Pulp Fiction" точно не стал бы тем же уникальным явлением — без своего великолепнейшего, новаторского саундтрека, не менее яркого и врезающегося в память, чем сам фильм. Ну в самом деле, невозможно представить начальные титры, ползущие по экрану, без врывающихся в них и сознание зрителя дикой серф-роковой инструменталки Дика Дейла "Misirlou". Под что, как не под "You Never Can Tell" великого рок-н-рольщика Чака Берри отплясывали бы на ресторанном конкурсе герои Умы Турман и Джона Траволты? Эта песня о подростковой свадьбе в свое время, в 1964-м уже становилась хитом ( кстати, Чак написал ее, отбывая тюремный срок), но после выхода на экраны "Чтива" она ассоциировалась исключительно с фильмом. И с первых же секунд гитарного вступления Берри и прилива незабываемых фортепианных аккордов Джонни Джонсона до сих пор перед глазами любого киномана возникает во всех деталях эта самая великая, классическая, пародируемая и цитируемая бесчисленное количество раз сцена. Винсент Вега (Траволта), предусмотрительно снявший обувь, и Миа Уоллес (Турман), только что "попудрившая носик" в дамской комнате заслуженно выигрывают тот конкурс твиста. Траволта, уже вошедший в историю благодаря своим танцам двумя десятками лет ранее в упомянутой "Лихорадке субботнего вечера" теперь достигает максимального эффекта всего несколькими движениями с великолепной ленцой, ну а Ума Турман одновременно и пародирует всех известных роковых женщин кинематографа, и превосходит примерно половину из них. И это еще не все. Парочка возвращается домой к миссис Уоллес — а она, если помните, является женой Марселласа Уоллеса, мафиози и непосредственного начальника Винсента, которому поручено просто развлечь Мию выходом в свет, пока босс отсутствует. После проведенного вместе вечера и особенно танца между ними потрескивают электрические заряды, все требует логического завершения, герой Траволты удаляется в ванную, где перед зеркалом читает себе лекцию о морали и выдержке… Ну а Миа тем временем включает запись группы Urge Overkill, ту самую "Girl, You'll be a Woman Soon" ( авторства маститого песенника Нила Даймонда) и танцует уже в одиночку – так танцуют ангелы перед тем, как свалиться в пропасть. Через несколько минут с ней случится передозировка, но это уже другая история, а в фильме есть несколько таких искусно переплетенных между собой историй, ключевые моменты которых сопровождает, комментирует и дополняет так же виртуозно подобранный саундтрек.

Тарантино при тщательном подборе музыки воспользовался советами нескольких друзей, отмеченных как "музыкальные консультанты" — и до сих пор поражает, как это Тарантино с товарищами угораздило вспомнить о некоторых звучащих в фильме древних сокровищах, а главным образом, почему же они, собственно, были забыты. Саундтрек прежде всего возродил моду на основательно подзабытый калифорнийский стиль серф-рок — а именно инструментальный серф, с обильным использованием реверберации в гитарном звуке и четким ритмом ударных. Еще он реанимировал карьеру отличной фанковой группы "Kool & the Gang", напомнил о прекрасном певце Эле Грине и замечательной певице Дасти Спрингфилд, разошелся внушительным тиражом и установил новую планку и критерии для того, как нужно подбирать музыку к фильмам. Песни не просто должны подходить по настроению к визуальному ряду – по-настоящему крутая музыка делает по-настоящему крутое кино.

"Мертвец" (1995)

Есть музыка, которую узнаешь с первых секунд и тактов, и есть фильмы, с первых же кадров которых становится ясно, кто является режиссером картины. Да, Джим Джармуш – один из очень немногих режиссеров, снимающих именно такое кино. У него свой язык, свой почерк и свое отношение к жизни и искусству – Джармуш видит и чувствует вещи, замечать которые у большинства нет ни желания, ни времени, ни таланта, ни возможностей. В большинстве случаев эти вещи на самом деле очень простые, но именно эта святая простота делает их такими грандиозными и жизненно необходимыми. "Мертвец" — этот странный, насквозь поэтичный и очень чувственный черно-белый вестерн с Джонни Деппом в главной роли – возможно, главный шедевр Джармуша, режиссера, каждый фильм которого на самом деле можно назвать явлением и событием.

Героя Деппа ( которому тогда еще было очень далеко до "Пиратов Карибского моря", обожания планетарного масштаба и необратимо последовавшего за ним долгого падения) в фильме звали Уильям Блейк. То есть так же, как и великого английского поэта рубежа 18-го и 19-го веков, умершего задолго до описываемых в фильме загадочных и необъяснимых событий. Блейк, потратив все деньги на похороны матери с отцом, приезжает на поезде к черту на кулички, некий городок Мэшин на тупиковой станции, где ему якобы обещана работа бухгалтера. Никакой работы он не получает, зато почти случайно убивает отвергнутого жениха девушки, в постели которой тоже очутился почти случайно. Девушка тоже мертва – жених успевает ее застрелить – и герой Деппа, на самом деле парень довольно робкий и учтивый, пускается в бега на лошади убитого жениха. Отец убитого, хозяин завода, на котором Блейк так и не получил работу, отправляет за ним погоню, отряд отборных наемных убийц. Но важно то, что в самом начале пути Блейк встречает самого странного индейца в истории кино, толстяка по имени Никто, большого поклонника поэзии того самого Уильяма Блейка, полукровку, вынужденного скитаться в одиночестве. Тут и начинаются загадки, тайны и вещи, не поддающиеся никакому логическому анализу – но это нужно видеть. А еще слышать, обязательно слышать – и дело не только в потрясающих диалогах между Блейком и Никто. Дело в музыке, сопровождающей практически каждый кадр "Мертвеца" — она так же неутомимо идет по пятам за главными героями, как упомянутые наемники.

Эта музыка – не песни, не электроника и не симфонический оркестр. Еще один герой фильма – гипнотическая, звериная, завораживающая до полной потери ощущения времени электрическая гитара Нила Янга. Она создает и держит ритм картины, двумя-тремя нотами объясняет то, что не в состоянии объяснить "глупому бледнолицему" индеец Никто, она делает красоту фильма понятной и ощутимой буквально кожей.

Нил Янг, начавший свою карьеру еще в середине шестидесятых – такая же неприкаянная душа, как и сам Джармуш. Артист, больше всего ценящий свою независимость – как от мнения критиков и собственных поклонников, так и от тенденций, навязываемых модой, самим временем и вообще привычным, обыденным ходом вещей. Джармуш, с юных лет фанатевший от музыки Янга ( и особенно от его записей с группой "Crazy Horse", в центре которых и была эта самая неприрученная гитара Янга), попросив его о помощи в записи саундтрека и сам не рассчитывал на такую колоссальную удачу – но он поступил правильно, всецело доверившись Янгу и его чутью и инстинктам. Поступил точно так же как герой Деппа, который вверил свою судьбу в руки индейца. Янг просто заперся в вагончике с гитарой и записал саундтрек, просматривая сцену за сценой черновую версию фильма. Музыка не только расставила все на места в шедевре Джармуша, так появился один из лучших и самых нетривиальных саундтреков в истории – конечно же, изданный отдельным альбомом, который занял особенное место в и без того впечатляющей дискографии Нила Янга.