Монохромный персонаж. Три рождения Степана Бандеры

В отсутствие явных успехов партии, пытающиеся играть на националистическом поле, вновь вернулись к теме награждения Степана Бандеры и Романа Шухевича. Теперь - в смысле требований возвращения им звания Героя Украины, присвоенного Виктором Ющенко и отобранного Виктором Януковичем.

Вопрос, насколько вообще уместным является для независимого государства копирование советской награды (редизайн геройской звезды не должен вводить в заблуждение), требует отдельного обсуждения, как и сопутствующий - стоит ли Бандеру и Шухевича к такой награде представлять и не лучше ли признать государственным, скажем, Крест Заслуги (литературные эстеты, впрочем, могут поднять и проблему введения медали "Ніч Залізняка").

О том, что награждение само по себе углубит нашу ссору с поляками, говорить лишний раз смысла нет: игра на исторических противоречиях и отношении к ним является привычным способом взаимоотношений ряда политических сил с электоратом по обе стороны границы.

Вопрос, который здесь стоит задать, - о смысле такого награждения за рамками электоральных игр. Кого награждают? Человека? Легенду? Миф? Представление? Идеологию?

Остановимся на Бандере. Перед всеми, кто хоть немного знает новейшую историю Украины, рано или поздно возникает непростой вопрос об отношении к его личности. Первого января 2017 г. со дня рождения Степана Андреевича, превозносимого одними и проклинаемого другими, исполнилось 108 лет. Ну а 15 октября мы встретимся с другой датой - с 58-летием со дня его смерти. Речь, однако, может идти только о смерти Бандеры-человека. Образы героя и злодея и порождаемые ими мифы продолжают жить собственной жизнью.

Жития и демонологии

Впрочем, у нас с историческими личностями всегда так: они неизменно монохромны и монументальны. Их биографии в массовом представлении - это либо жития святых, либо исчадий ада. Это, скажем, американцы научились в отцах-основателях США видеть людей: Томас Джеферсон - распутник и ценитель рабынь, Джордж Вашингтон - спец по скупке голосов избирателей и почитатель контрабандного рома, Бенджамин Франклин - расчетливый спекулянт, любитель оргий и психотропных веществ. Это англичане могут снимать сериал про королевскую семью, на который обижаются августейшие особы. Это итальянцы могут говорить, что дуче, конечно, диктатор и преступник, но провел-таки ряд толковых реформ, работающих поныне, - и вообще, "заставил поезда ходить по расписанию".

Увы, это пока не про нас. И фигура Бандеры - типичный пример фактической дегуманизации исторического персонажа: его биография и черты характера выполняют онтологическую задачу, поясняя и укрепляя его символическую роль. Но проблема в том, что даже в качестве символа имеются три Бандеры. Первый - высшее выражение национального государства, фактически фашистской диктатуры, типичного для современной ему Европы проекта. Второй - символ борьбы за независимость, борьбы отчаянной и безнадежной, но достойной как минимум уважения. Особенно если учесть, что через несколько десятилетий независимое государство таки появилось. И, наконец, в какой-то мере кичевый и даже попсовый символ борьбы за выживание модерного украинского государства, актуализованный Революцией достоинства и российской агрессией.

Каждый из этих символов обладает собственной ценностью, но эти ценности сейчас никак не суммируются. Иными словами, есть три Бандеры, но нет Бандеры "триединого". Большинство участников бандеровских дебатов этого либо просто не замечают, либо намеренно игнорируют. Отсюда - "не те" вопросы и "не те" ответы, что делает споры бесконечными, а сосуществование дискурсов "человеколюбивого польского правосудия и жестокого украинского террориста", "немецкого коллаборанта и узника Заксенхаузена", "антисемита и жидобандеровцев" по меньшей мере эклектичным.

Рождение первое. Человеческое

Биография Бандеры типична для тех, кто составил вторую волну украинских борцов за независимость прошедшего века, придя в его ряды уже после поражения УНР и ЗУНР. Будущий лидер ОУН(б) родился в 1909 г. в семье сельского греко-католического священника. Иными словами, в относительно образованной, в сравнении с крестьянским окружением, но вместе с тем весьма небогатой среде. Он рано осиротел - мать умерла в 1921. 

Впрочем, Андрея Бандеру, оставшегося вдовцом с семью малолетними детьми, но сумевшего поставить их на ноги, трудно назвать "обычным священником". В юности Андрей Михайлович состоял в Научном обществе им. Тараса Шевченко, затем - в Национально-демократической партии, активно участвовал в выборах в Австрийский парламент и Галицкий сейм, в 1918-1920 гг. был депутатом Рады Западно-Украинской Народной Республики.По воспоминаниям самого Степана, рос он "в атмосфере национального патриотизма". У отца часто гостили известные украинские лидеры того времени: Михаил Гаврилко, Ярослав Веселовский, Павел Глодзинский. Всё это - и позиция отца, и его окружение, и польские репрессии эпохи пацификации, которые молодой Бандера в полной мере ощутил на себе, - не могло не оказать на него влияния.

Большая часть портретов Бандеры - включая и его канонический облик, с которого ваяют современные памятники, до неприличия комплиментарны. Далеки от реальности и поздние фотографии - лет примерно с тридцати он уже научился красиво держаться в кадре, скрывая недостатки фигуры и поворачиваясь к объективу под самым выигрышным углом. Но детские и юношеские фото дают представление о реальном положении дел - худой, непропорционально длиннорукий и узкоплечий, с живым, но некрасивым лицом. Всё это, вместе взятое - бедность, сиротство, малый рост и неказистая внешность - должно было либо сломать Бандеру, либо, напротив, воспитать в нём волю к сопротивлению обстоятельствам и стремление пробиться наверх. Он не сломался. Большую роль, вероятно, тут сыграла и личность отца - человека, несомненно, весьма незаурядного.

В 10-летнем возрасте Бандера поступил в гимназию в городе Стрый, где проучился восемь лет, живя уже вне дома. Это тоже было непростым испытанием для подростка, а затем и юноши, который запомнился учителям и одноклассникам как "низкорослый и бедно одетый". Впрочем, он также запомнился и деятельным характером: несмотря на заболевание суставов, много занимался спортом, участвовал в молодёжных мероприятиях, пел в хоре и играл на нескольких музыкальных инструментах. Тогда же проявились и задатки лидера, вместе с харизмой и большими амбициями.

В это время Бандера присматривался к подпольной Украинской войсковой организации (УВО), а та, в свою очередь, присматривалась к нему. В 1928-м Степан, окончив гимназию, переезжает во Львов, поступает на агрономическое отделение Львовской Политехники и вступает в УВО уже как полноправный член организации. Там тоже проявляет себя очень активно - сначала как корреспондент подпольного сатирического журнала "Гордость нации", затем - как организатор нелегальной доставки в Польшу заграничных изданий, запрещенных властями.Но пропагандистская работа его не привлекает, кажется пресной и не дающей зримого результата. Акты прямого действия представляются Бандере куда более эффективным инструментом.

Когда в 1929 г. создается Организация украинских националистов (ОУН), Бандера становится одним из первых её членов на Западной Украине. Для этого он даже был вынужден приписать себе год, поскольку в ОУН принимали только по достижении 21 года.

Тогда же Бандера проходит и первую тюремную школу: между 1930 и 1933 гг. его арестовывали примерно пять раз: за антипольскую пропаганду, за попытку нелегально пересечь польско-чешскую границу и, наконец, за покушение на жизнь комиссара бригады политической полиции Чеховского. Но каждый раз дело разваливалось, и он выходил на свободу. Это, разумеется, не спасало Степана от издевательств в польской полиции, где "пацификаторы" обращались с задержанными украинцами весьма жестко. Учеба была мало-помалу заброшена ради политики, так что диплома Бандера не получил.

В 1933 г. Бандера организует убийство секретаря консульства СССР во Львове Алексея Манойлова - в качестве акта мести за Голодомор, организованный советскими властями в восточной части Украины. Исполнитель, Микола Лемик, схвачен и осужден. Бандера избегает ареста и тут же готовит новый теракт - убийство главы МВД Польши Бронислава Перацкого.

Ангелы и святые никогда не возглавляют МВД - ни в каких странах, и Перацкий, не был, разумеется, исключением. Но в украинском вопросе, сравнительно со "среднепольским" отношением к нему, сводившемуся к сакраментальному "хватай и дави", он был довольно умерен. Это, однако, не помешало польскому МВД под руководством Перацкого вести многолетнюю изматывающую охоту на радикальные украинские организации. Только за лето-осень 1930 г. по подозрению в связях с ОУН-УВО было арестовано и прошло через полицейский "конвейер" 1739 человек, включая также и самого Степана Бандеру, и его отца. В ответ Бандера решил убрать не в меру ретивого служаку. Это и было проделано летом 1934-го в варшавском ресторане "Товарищеский клуб". Исполнитель, Григорий Мацейко, благополучно скрылся. Но организаторов повязали всех до единого, причем Бандеру арестовали за день до теракта. В итоге он получил смертный приговор, замененный позднее пожизненным заключением - польское правосудие, в отличие от советского, всё же не ставило практику смертных казней на поток.

В 1939 г., после оккупации Польши, Бандеру выпустили на свободу немцы. Отсидев пять лет в брестской тюрьме, сначала в камере смертников, а затем с пожизненным сроком, он не сломался, а, напротив, закалил и без того крепкий характер. С 1939 г. и следует, вероятно, вести отчет второго рождения Степана Бандеры - уже как признанного лидера ОУН (б) и непримиримого борца за украинскую независимость.

Рождение второе. Вождистское

В польской тюрьме Бандера тоже был весьма деятелен - он устраивал голодовки, протестовал против произвола тюремной администрации, причём, в ряде случаев добивался от неё уступок, что уже само по себе требовало немалого мужества. Выйдя на свободу и ознакомившись с состоянием дел в ОУН, сложившимся за время его отсутствия, он нашел его неудовлетворительным. Андрей Мельник, занявший место Евгения Коновальца, убитого советским киллером в мае 1938 г., был, на взгляд Бандеры, слишком нерешителен и склонен к гнилым компромиссам. Эту точку зрения разделяла и значительная часть молодёжи в составе ОУН. Бандера посетил Мельника в Италии, где тот обосновался, предложил ему отказаться от руководства ОУН, получил отказ и пошел на раскол организации. Так возникли ОУН (м) и ОУН (б). 

Дальнейшая деятельность, как самого Бандеры, так и ОУН (б) хорошо изучена и достаточно известна. Можно сказать, что её фактология известна даже слишком хорошо - настолько, что за отдельными фактами теряется общая картина. Между тем именно она и заслуживает внимательного изучения.

Бандера вышел на свободу с ореолом героя и харизматического лидера - и в полной мере использовал его для установления контроля над ОУН (б) - безо всяких компромиссов и демократических процедур. Он, впрочем, и был героем - прошедшим тюрьму, стойко перенесшим два приговора, не оставлявших никакой надежды, не сломавшимся под их тяжестью, и не утратившим воли к сопротивлению. У него была ясная цель: независимость Украины - возвращение шанса, упущенного в 1918-20 гг. Эта цель оправдывала в глазах Бандеры любые средства и тактические союзы. Отказ же от неё не мог быть оправдан ничем - включая и собственную гибель, и гибель близких ему людей. Твердо стоя на этой позиции, он требовал того же от остальных членов ОУН (б).

Бандере часто ставят в вину сотрудничество с немцами. Но, в отличие от компромиссного Мельника, Бандера и его окружение шли на такое сотрудничество ровно до тех пор, пока оно способствовало, хотя бы с долей вероятности либо в какой-то отдаленной перспективе, обретению Украиной независимости. Как только такая перспектива исчезала - сотрудничество прекращалось. В ряду врагов независимости Украины Бандера отводил немцам третье место - после СССР и поляков - что тоже было, в принципе, объективной оценкой ситуации. При этом он готов был сотрудничать с немцами тогда, когда это укрепляло позиции ОУН как силы, стремящейся к достижению Украиной независимости, даже в тех случаях, когда ему приходилось переступать через личную неприязнь. Едва ли Бандера простил немцам двух братьев, погибших в Освенциме. Впрочем, с советскими властями у него тоже были счеты - расстрел отца и ссылка в Сибирь двух сестер.

Упреки Бандеры в "сотрудничестве с фашистами", ставшие главным козырем советской пропаганды и подхваченные некоторыми западными историками, по сути, построены на абсолютно буквальном и прямолинейном восприятии Нюрнбергского процесса, осудившего фашизм, но не давшего оценки советизму, поскольку СССР позволили войти в число стран-победителей, не подлежащих суду. Взглянув на это непредвзято, легко увидеть, что западная коалиция просто пошла на сделку со Сталиным, позволив ему избежать разгрома, а кремлевской верхушке - суда, которого она заслуживали не меньше, чем верхушка Третьего Рейха. Сталин расплатился за это, предоставив в распоряжение союзников человеческие ресурсы, необходимые им для разгрома Германии.

Несомненно, США и Великобритания сэкономили таким образом несколько миллионов жизней своих граждан, заменив их дешевым "русским мясом". Политически и тактически такая сделка была очень выгодна Западу. Стратегически её выгода представляется уже не столь бесспорной. Но в том, что касается моральной стороны дела, такое сотрудничество и братание с людоедским режимом Сталина выглядит много хуже, чем вымученные компромиссы с гитлеровской Германией, на которые приходилось идти Бандере.

Тем не менее не стоит впадать и в другую крайность в оценке Бандеры, идеализируя его. По характеру и стилю поведения Бандера был крайне авторитарен. Он не останавливался ни перед чем ради поставленной цели, а его представления об идеальном украинском государстве находились под сильным влиянием гитлеровских образцов. И, положа руку на сердце, жить в этом государстве было бы не более комфортно, чем, скажем, в Словакии при Йозефе Тисо - или любом другом из сателлитов Германии. С другой стороны, изучив путь, пройденный Бандерой, легко понять, что он и не мог предложить иной государственный проект - просто в силу своего воспитания и культурного окружения. Крестьянская среда, выходцем из которой был Бандера, вообще тяготеет к вождизму и авторитаризму. Демократия в ней возможна только "этажом ниже" как исключение - в том случае, если вождь, вознесенный на вершину народным поклонением, считает необходимым приучать народ к самоуправлению. Таким стихийным демократом был, к примеру, анархист и безбожник Нестор Махно. А Степан Бандера, воспитанный в совершенно иной традиции, таким не был и не мог быть.

Рождение третье. Символическое

Дальнейший путь Бандеры, вплоть до его убийства Богданом Сташинским, не привнесет в наш анализ ничего нового. Елейно-медовый портрет не складывается никак. Бандера был жестоким фанатиком, склонным к насилию и авторитаризму. Он навязывал этот курс всем, кто подпал под его харизму. К слову, самостоятельные практики, вроде Романа Шухевича, сильно смягчали его рекомендации на местах. Но, вместе с тем, Степан Бандера был честным патриотом, жизнь положившим за независимость Украины. Он был одним из тех, кто создал костяк модерного украинского национального проекта, рассматривая независимость как наивысшую ценность и последовательно отвергая любые союзы с российской оппозицией, начиная от генерала Власова и заканчивая НТС.

Современная Украина, по своему государственному устройству, не совпадает с планами Бандеры почти ни в чём. Но, в то же время, глубокое, на подкорковом уровне понимание того, что Украина и Россия как государственные и национальные проекты не смогут сосуществовать мирно, и есть та часть наследия Степана Бандеры, которая актуальна и сегодня. Это по праву превращает его в один из символов украинской независимости. Только опираясь на это понимание и исследуя ситуацию именно с такой позиции, можно рассмотреть и детали, которые в противном случае ускользают из поля зрения. К примеру, тот факт, что российский имперской проект без украинской демографической подпитки быстро вырождается и становится нежизнеспособным. Это значит, что сокрушение и поглощение Украины для России - просто вопрос выживания. А это, в свою очередь, означает, что Украина будет находиться в опасности до тех пор, пока Россия не исчезнет окончательно с политической карты. Без твердого понимания этих истин невозможна правильная стратегия государственного строительства независимой Украины - что, к слову, убедительно показала практика последних десятилетий. Памятники Степану Бандере и улицы его имени как раз и призваны постоянно напоминать нам об этом обстоятельстве.