Медный всадник. Как Россия превратила памятники в идеологическое оружие
Привет, боец исторического фронта! Пока на политическом фронте, как всегда, нет стабильности, а история, как всегда, втихую переписывается, то у нас опять есть возможность изучить историческую матчасть. Причем в совершенно буквальном смысле. Правда, имею я в виду не археологию (с вещами), а историю, воплощенную в бронзу (иногда - чугун). То есть монументальную пропаганду. Пока происходил ленинопад, никто не стал вспоминать, откуда ж растет корень этих монументов, которые уже стали объектами антиквариата. Ведь не советская же власть придумала памятники вождям ставить. Тут же ж целое Явление Историческое - сами эти монументы.
Впрочем, советская власть произвела инфляцию качества монументов, заменив их количеством. Сотни и тысячи попсовых Лениных позволили относиться к ним снисходительно даже в советское время. А ведь раньше было иначе. Бывали времена, когда на всю Российскую империю был всего один памятник - в XVIII в. А потом какое-то время памятники появлялись не чаще, чем раз в десятилетие. Так что каждый был по-своему эксклюзивен.
Но прежде, чем развить тему, уточнимся по понятиям. Когда я говорю "памятник", я не имею в виду просто статую определенного исторического персонажа или там бюстик. Не античного Геракла или Лаокоона, просто установленных в публичном месте. Говорю не о статуе императора, стоящей среди частного парка. Речь идет о "публичных" памятниках или "гражданских", скульптурах или скульптурных композициях, посвященных выдающимся историческим событиям или героям. Данный монумент созидался именно как публичный, направленный на воплощение некой историко-идеологической концепции, сделанный специально для широкой публики, для общественности. И воплощает памятник явно и, очевидно, (как публичный) некую идеологию. Во времена отсутствия интернета и телевизора, времена широкой безграмотности один памятник выполнял функцию всех СМИ и системы образования. Просто своей наглядностью. Поэтому памятник в свое время был вещью, концепцию которой должен был одобрить лично государь-император. И делался памятник не тяп-ляп, а порою целыми десятилетиями, как средневековый собор. Памятник Хмельницкому в Киеве на Софиевской - тому пример.
Натолкнул меня на желание проследить ретроспективу "монументализации вождей" тот факт, что в этом году исполнится 200 лет памятнику Минину и Пожарскому - первому памятнику Москвы. И 130 лет памятнику Богдану Хмельницкому в Киеве. Гетман, конечно, не был первым памятником в Киеве - таковым был Святой Владимир, поставленный в 1853 г. Но оба они, как и несколько их монументальных современников в тогдашней Российской империи, стали целым событием и мощным воплощением политической концепции. Ведь не зря нынешних российских вождей потянуло воздвигнуть в Москве своего Владимира. Хотя понимать этот шаг можно по-разному.
Как всегда, идеологические новации российских вождей направлены на то, чтобы лишний раз убедить россиян и украинцев в том, что украинцы и русские - один народ. И, как всегда, наглядно убеждают украинскую сторону в обратном. Владимира над Днепром в Киеве тоже ставила Россия и не в слабый период. И явно в духе православия, самодержавия и народности - ну, как нынешнего московского. Но в Киеве один на всю Россию Владимир был на месте. А вот когда его начинают дублировать "для себя", в виду того, что киевский Владимир вместе со всеми хохлами взял и отделился - это уже "атака клонов". Эпигонство. Почему цари не ставили больше по империи памятников Святому Владимиру? Потому что в империи все на своих местах. Возможны, конечно, дискуссии: Минина и Пожарского ставить в Москве или в Нижнем Новгороде, откуда они начали свой боевой путь? Но пока спорили, случилась русско-французская война 1812 г., опять пострадала Москва (правда, сожгли ее свои, но кто ж об этом скажет?), и вопрос снялся. Ясно, что место памятника в Москве на Красной площади. Поскольку империя владела Киевом, то нужды в новых Владимирах до поры до времени не возникало. Уже к концу XIX в. с ростом городов и появлением новых ресурсов и инициатив, земств, которые тоже начнут продвигать культурку и историю, памятники размножатся. Но поначалу каждый был как венец созидания пятилеток.
Уточнимся: до XVIII в. в Московии и России памятников не воздвигали. Там вообще не любили скульптуру - может, ислам повлиял. Да и в Украине, несмотря на богатое и во многом утраченное скульптурное наследие (одни надгробия Успенского собора в Лавре чего стоили, про западноукраинскую скульптуру можно тома писать), "общественные монументы" не практиковали. Ну был фонтан Самсон на Подоле под первый водопровод. Но это скорее памятник, как говорили, "мальчику, который мучает котенка". Политикой тут и не пахнет
Традиция "общественных монументов" процветала в Древнем Риме, а с эпохи Возрождения - в великих державах, где бывали лишние деньги на пропаганду. К примеру, во Флоренции времен Медичи, Франции Людовика XIV. Эпоха Просвещения должна была зацепить и Россию. Я начну сегодня с российских первых продуктов, чтобы логично перейти к драмам вокруг идеологии памятника Богдану Хмельницкому.
Первым публичным памятником в России считается всем известный Медный всадник. Был он, конечно, бронзовым, но это простительно. Открыт памятник в 1782 г.
Энциклопедично: модель конной статуи Петра выполнена скульптором Этьеном Фальконе в 1768-1770 гг. Голову статуи лепила ученица этого скульптора, Мари Анн Колло. Змею, по замыслу Фальконе, вылепил Фёдор Гордеев. Отливка статуи была закончена в 1778 г.
Но это мелочи. Концепция памятника, сама его необходимость, были продуманы Екатериной II совместно с Вольтером и Дидро. Скульптора порекомендовал Дидро. Фальконе прибыл в Петербург в 1766 г., а открыли монумент только через 16 лет. Мастерскую устроили в бывшем Тронном зале деревянного Зимнего дворца Елизаветы Петровны. Каменное здание бывшей конюшни при дворце приспособили для жилья Фальконе.
Скульптура царя на коне поставлена на каменный монолит. "Гром-камень" был найден в окрестностях деревни Конная Лахта (неподалеку от столицы империи). Камень надо было доставить в Петербург. Первую, "сухопутную" часть пути, камень весом 1500 т транспортировали зимой, когда морозы сковывали и укрепляли грунт, по специально прорубленному и подготовленному полотну дороги с использованием параллельных рельсовых брусьев с врезанными в них литыми бронзовыми желобами, по которым на бронзовых шарах скользила грузовая площадка, приводящаяся в движение кабестанами или во́ротами. Таким образом, "Гром-камень" прошел по суше до пристани 7855 м за неполные пять месяцев. Далее, миновав пирс, камень загрузили на специально построенное для перевозки судно, которое транспортировали два парусника, поддерживающие по бокам судно с камнем до конечной точки выгрузки, пройдя еще 12 вёрст пути.
Транспортировка камня по воде осуществлялась на судне, специально построенном по чертежу известного корабельного мастера Григория Корчебникова, и началась только осенью. Гигантский "Гром-камень" при огромном стечении народа прибыл в Петербург на Сенатскую площадь 26 сентября 1770 г. Для выгрузки камня у берега Невы был использован приём, уже применённый при погрузке: судно было притоплено и село на предварительно вбитые в дно реки сваи, что дало возможность сдвинуть камень на берег.
Работы по обтёске пьедестала проводились во время движения камня, до тех пор, пока посетившая Лахту Екатерина, желавшая посмотреть на перемещение камня, не запретила его дальнейшую обработку, желая, чтобы камень прибыл в Петербург в своём "диком" виде без утраты объёма. Окончательный вид камень приобрёл уже на Сенатской площади, значительно утратив после обработки свои первоначальные размеры.
И если в 1769 г. уже была готова гипсовая модель памятника, то отливать в бронзе не могли без французского мастера, который прибыл в 1772 г. и не оправдал надежд. Все страсти с "производством" памятника согласовывались лично с императрицей. Отливали его по частям с промежутком в пару лет. В 1778-м Фальконе покинул Россию, не доведя проект до конца. Памятник был открыт через четыре года. Фальконе не пригласили.
Концепция? Первым элементом был сам повод и герой: Петр, создавший империю. Европеизатор. Величайший из предшественников нынешней императрицы. В условном одеянии на вздыбленной лошади Петр изображен как законодатель и цивилизатор. Вот что писал по этому поводу сам Фальконе: "Монумент мой будет прост... Я ограничусь только статуей этого героя, которого я не трактую ни как великого полководца, ни как победителя, хотя он, конечно, был и тем и другим. Гораздо выше личность созидателя-законодателя..." Скульптор изобразил Петра в подчеркнуто динамическом состоянии, одел его в простую и лёгкую одежду, которая, по словам скульптора, принадлежит "всем нациям, всем мужам и всем векам; одним словом, это героическое одеяние". Богатое седло он заменил медвежьей шкурой, которая символизирует нацию, цивилизованную государем. Постамент в виде громадной скалы - символ преодоленных Петром I трудностей, а введенная в композицию змея представляет собой остроумную находку в решении задачи по обеспечению статической устойчивости монумента. Ее появление под ногами вздыбленного коня достаточно убедительно объясняется тем, что она изображает "враждебные силы". И только венок из лавра, венчающий голову, да меч, висящий у пояса, указывают на роль царя как полководца-победителя.
Памятник должен был изображать победу цивилизации, разума, человеческой воли над дикой природой. Постамент памятника призван был символизировать природу, варварство, и тот факт, что Фальконе обтесал грандиозный "Гром-камень", отполировал его, вызвал по этому поводу возмущение и критику современников.
Учитываем, что проект реализовывался годами и был для современников чем-то вроде реалити-шоу.
На одной из складок плаща Петра I скульптор оставил надпись "Лепил и отливал Этьен Фальконе парижанин 1778 года". Надпись на постаменте гласит: "ПЕТРУ перьвому ЕКАТЕРИНА вторая лѣта 1782.", с одной стороны, и PETRO primo CATHARINA secunda MDCCLXXXII. - с другой, подчёркивая тем самым замысел императрицы: установить линию преемственности, наследия между деяниями Петра и собственной деятельностью.
"Первому - вторая" - это для нас важно, поскольку был уже сделан другой, более ранний конный монумент Петру, делал его Растрелли, но памятник стоял в запасниках. Когда его воздвигнут, там надпись будет ответом на "Первому - вторая". Но это уже в следующей части, когда мы попробуем не забыть и одесского Дюка, и неизбежно придем к киевскому Хмельницкому. Но по истории Медного всадника мы уже можем оценить, что такое ПАМЯТНИК ДЛЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ. Это - статусная вещь, которая делается не один десяток лет и которую государь лично контролирует. В той России монументальная пропаганда была поставлена не хуже, чем при советских вождях. Разве что на более низком уровне тогдашней техники...
