Культура отмены как отмена культуры. О чем говорит приговор полицейскому, сделавшему BLM всемирно известным

25 июня суд в Миннеаполисе приговорил белого полицейского Дерека Шовина к 22,5 годам заключения за убийство чернокожего Джорджа Флойда. Не вдаваясь в юридические тонкости процесса, разберемся в его главных причинах, и в последствиях, созданных этим прецедентом.

Джордж Флойд: из негров в афроамериканцы

В 1973 году Флойд родился негром. В это время, уже не первый век, за права негров в США вели борьбу, пытаясь уравнять их в правах с белыми. Но то, что они негры, то есть, представители отличной от белых, азиатов и американских индейцев расы, ни у кого не вызывало сомнений, а констатация этого не считалась оскорблением – ведь невозможно отрицать очевидное (как оказалось впоследствии, вполне возможно). Впрочем, если быть точными, то негры в США в подавляющем большинстве случаев – потомки смешанных браков, а темный цвет кожи им дает половина, а то и четверть негритянской крови.  

За прошедшие полвека борцы за права негров уравняли их в формальных правах с белыми, а увидев, что это не помогает, стали позитивно дискриминировать белых, урезая их права по сравнению с правами негров. Затем было решено, что называть негров – неграми нехорошо, и они, через ряд трансформаций, превратились в афроамериканцев.

Казалось бы, при таком прогрессе афроамериканская часть населения США должна была пойти в гору, дав множество нобелевских лауреатов, выдающихся изобретателей и инженеров, писателей, композиторов, успешных предпринимателей и просто законопослушных граждан. Но что-то пошло не так, и черная община, если сравнить ситуацию сейчас и сто лет назад, сильно деградировала. Число законопослушных граждан в ней уменьшилось, а число преступников и принципиальных безработных в нескольких поколениях – выросло. Криминальность стала стилем афроамериканского образа жизни, транслируемым на молодежь через массовую культуру. И Флойд стал тем, кем было модно, и возможно без больших усилий: наркоманом и уголовником. И таких, как Флойд, были миллионы.

Почему деградирует черная община

Безусловно, несправедливо списывать криминализацию и деградацию черных на расовые причины – мол, ни на что другое они неспособны. В истории США были периоды общего прогресса черного населения. Были и есть его представители, добившиеся выдающихся успехов не только в баскетболе, боксе, выбивании днища бочек с разбега головой (популярные соревнования негров сто лет назад, на которых можно было делать ставки, как на скачках) и ганга-рэпе. Отрицательные, в целом, результаты борьбы за реальные права черного/цветного населения за последние 50 лет (чтобы не уходить в совсем глубокие дебри) имеют объективные причины. Если коротко, то суть в ухудшении положения наемных работников по мере развития капитализма. Тезис Маркса об относительном ухудшении доказал свою верность полностью. Тезис об абсолютном ухудшении оказался верным в принципе, несмотря на отдельные косяки, давшие некогда повод для его критики.

При этом, капитализм, и тоже вполне по Марксу, который описывает его практически на 100% верно (проблемы начинаются только при попытках выйти за пределы этой темы), став глобальным, подошел к очередному пределу развития. За этим должен последовать либо экономический и социальный регресс, и повторение цикла, до однажды достигнутого предела, либо переход в новое качество.

Если существенная часть общества нищает, то первыми под удар попадают экономически уязвимые группы. Черная община, в целом и в среднем, была и остается самой бедной в США, так уж сложилось исторически. Исправить эту несправедливость одной "позитивной дискриминацией" и более щедрой, чем для других групп населения, выплатой пособий, невозможно. Помочь могла бы только последовательная социальная адаптация, но это дело долгое, на несколько поколений, затратное и крайне неблагодарное.

Понятный пример: успехи в социальной адаптации ромов – бывших цыган, и их реакция на такие попытки. Успехи — скромные, реакции – чаще отрицательные. Социальная адаптация отсталых, бедных и мало- или просто инокультурных групп – ад, в котором нет хороших сценариев. При самом гуманном подходе, большой решительности и полной свободе действий, заниматься ей на местах будут разные люди. И будут пострадавшие, в том числе и до смерти.

Здесь можно вспомнить актуальный скандал с находкой в Канаде сотен безымянных детских могил на месте интернатов для детей индейцев, изъятых из семей для социализации в канадском обществе. Или сходные по смыслу жалобы коренных народов Крайнего Севера СССР/России на действия властей. Правда, детских могил там не нашли, но есть подозрение, что просто не искали. А ведь делали это, что в Канаде, что в СССР, не из желания уморить коренные народы, а с благими целями — и с неизбежными издержками. "Неизбежными" здесь ключевое слово.

Так вот, в США с неграми все обстояло примерно так же. С той только разницей, что их было много, в разные времена порядка 12-14% населения в среднем по США, а в некоторых местностях и до 90%. И все они, независимо от степени бедности, по итогам Гражданской войны, обладали, по меньшей мере, в теории, правом голоса. Серьезный марафон на два-три поколения, предпринятый для вытаскивания такой большой группы из бедности и отсталости, был в США не нужен никому. Там нет институций, способных вести такую сложную, долгую, и, повторю, крайне неблагодарную игру. Особенно, если текущие проблемы можно решить проще, не думая об отдаленных последствиях. Простое же решение очевидно: позитивно дискриминировать; открыть возможность получать формальное образование, включая высшее, а то, что его качество будет в массе низким из-за низкого уровня стартовой подготовки — проблема нанимателей; платить пособия тем, кто не может или не хочет найти работу – и пусть они голосуют за тех, кто им все это обеспечил.

Эту нишу и заняла Демократическая партия США, которая всегда была более популистской в тандеме республиканцы-демократы. Ее символ, агрессивный осел, был придуман Томасом Настом не на пустом месте, а восходил прямо к Эндрю Джексону, с его "пусть правит народ" — пожалуй, самым популистским лозунгом, какой только можно себе вообразить.

Здесь, к слову, стоит вспомнить, что именно демократы, при том же Джексоне, беспредельно разбирались с индейцами — не с какими-то дикарями, а с вполне интегрированными в американское общество, а в ходе гражданской войны в США Демократическая партия была партией Юга, а Республиканская – партией Севера. Впрочем, и война была не за освобождение негров, на которых всем было плевать, а за налоговую и тарифную политику, в которой у Севера и Юга диаметрально разошлись интересы. Отмена же рабства в южных штатах была гибридным ударом, который северянин-республиканец Линкольн, выбрав момент, нанес южанину-демократу Дэвису. И, если уж мы начнем разбираться в дальнейших событиях, то увидим, что откат послевоенной Реконструкции тоже был организован демократами.

Что касается антирасистской, якобы, политики, в исполнении демократов, то за последние полвека, она дала противоположный эффект, приведя к разложению и деградации черной общины и закрепив ее маргинальное положение. Об этом пишут и черные интеллектуалы, такие, как Соуэлл. Если не вдаваться в подробности, то все обстоит просто: халява убивает.  

Новая американская революция

"Позитивная дискриминация" и выплата пособий, которая может быть по факту пожизненной, создают зону комфорта, из которой можно добирать дополнительные доходы за счет криминальной деятельности, и продолжать деградировать, требуя новых привилегий "в виде компенсации за рабство". Запустив этот процесс, остановить его уже очень трудно. 14% населения невозможно посадить в тюрьму поголовно. И даже если сажать одного из десяти преступников, популисты, охотящиеся за черными голосами, будут кричать что это расизм. Большое число этнических криминальных группировок обеспечивают организационный костяк и самофинансирование протестно-погромных акций. Примитивные леваки, захватившие большую часть американских университетов (как это вышло – отдельная история), обеспечивают теоретическую поддержку. Эта поддержка растет, принимая уже совершенно фантастические формы, за счет приема на работу в эти университеты "специалистов" из числа "угнетенных меньшинств" по различным расово-гендерным квотам, в рамках "позитивной дискриминации".

Добавив до кучи мексиканских мигрантов и разных фриков, уже независимо от расы, с которыми демократы работают по аналогичной схеме, и вычтя меньшую часть черной общины, не склонную к гопничеству, мы получим 18-20% населения, которым Демократическая партия может уверенно манипулировать. Этого более чем достаточно для совершения революции – тем более, что у Демократической партии есть и немало других инструментов.

Дерек Шовин и революционный террор

Дерек Шовин родился в 1976 году белым, и белым остался, в отличие от негра Джорджа Флойда, перекованного в позитивно дискриминируемого афроамериканца.

Сказать однозначно, насколько справедливы 22,5 лет, полученные Шовином, невозможно, ибо тут все решает контекст. Но можно точно сказать, что причина смерти Флойда, то ли непреднамеренно убитого Шовином, то ли умершего от передозировки наркотиков, не имеет значения. Здесь, к слову, возникло интересное противостояние патологоанатомов: тот, кого привлекли к экспертизе официально, констатировал, что Флойд находился в состоянии тяжелого передоза, от которого мог умереть. Но родственники Флойда, которым черная община собрала несколько миллионов долларов, наняли целую команду других патологоанатомов, которые передоза не заметили вовсе и констатировали смерть Флойда от удушения стандартным полицейским приемом удержания. Именно их вывод присяжные, руководствуясь контекстом дела, сочли заслуживающим большего доверия.

С контекстом же все обстоит просто: Дерек Шовин, вне зависимости от причины смерти Флойда, виновен в той же степени, в какой победа на выборах тандема Джо Байдена и Камалы Харрис была честной. На сколько лет тюрьмы виновен – можно спорить, и прогрессивные афроамериканцы, считая приговор слишком мягким, уже подали апелляцию, добиваясь максимально возможных 30. Иными словами, классовая принадлежность Шовина, выдаваемая за расовую, превалирует над его виной, и то, что он — белый гетеросексуальный мужчина, является отягчающим обстоятельством. Будь Шовин черным, он отделался бы служебным взысканием, белый ЛГБТ или транссексуал мог рассчитывать на более мягкий приговор, но облеченному властью и предположительно (!) превысившему должностные полномочия белому гетеросексуалу в США, где Байден и Харрис победили на выборах, место в тюрьме. Вопрос лишь в том, чтобы найти для этого повод. Не всегда это удается, но для Шовина повод нашли, исходя из целей новой американской революции. Вот об этой революции и есть смысл говорит, не отвлекаясь на юридическую казуистику.

Как в США назрела революция

Выйдя на пик к концу 1950-х, экономика США вошла в затяжную стагнацию, конца которой не видно. Пикирование еще не стало постоянным, все пока выглядит как череда локальных подъемов и провалов, но общая тенденция несомненна – снижение уровня жизни наемных работников, следом — разорение мелких предпринимателей, все в точности по Марксу, как уже и было сказано. Траектория этого падения становится все круче. "Американская мечта" как твердая возможность честно заработать своим трудом на благополучную жизнь, постепенно умирает.

Автоматизация и вынос производства в слаборазвитые страны, где можно было платить меньше, создали "Ржавый пояс" и разрыв между ограниченным числом высококвалифицированных рабочих мест и большим числом мест, не требующих почти никакой квалификации. Это повлекло за собой деградацию доступного образования – а высококачественное образование стало доступно только за очень большие деньги. Общество стало поляризоваться: шапка на полюсе благополучия – резко таять, противоположная ей полярная шапка бедности – расти, а между ними возник разрыв, вообще никем не заселенный. Средний класс, служивший основой стабильности общества, обеспечивавший работу социальных лифтов, поддерживавший на приемлемом уровне образование и культуру, исчез, поскольку поляризация доходов не оставила ему пространства для выживания.

Но люди, входившие в средний класс, не исчезли. Большинство из них отошло к периферии полярной шапки бедности и крайне этим недовольно. Эти новые бедняки из вчерашнего среднего класса являют собой зародыш нового класса, который может стать ведущим классом посткапиталистического общества (не надо путать его с марксовым "коммунизмом" и ленинским "социализмом", ничего общего с ними у него нет). Но этот переход неприемлем и для богатого полюса, и для обитателей полюса бедности, поскольку занимаемое ими положение "социально защищаемых" и "позитивно дискриминируемых" — наилучшее из возможных при их уровне образования и способности к полезному труду. Переход же к новому общественному устройству всегда носит характер серии катастроф. Для полюса бедности он грозит стать смертельным, и даже в прямом физическом смысле, а обитатели полюса богатства, хотя и выживут, но утратят многие привилегии, не получив взамен ничего. Именно вокруг этого и складывается революционная ситуация.

Тут важно отметить, что движение общества вперед обеспечивает, как правило, социальная эволюция. Социальная революция ведет к регрессу – во всяком случае, назвать навскидку примеры прогрессивных социальных революций сложно. Прогрессивными бывают только революции, связанные с сецессией, та же первая американская, провозгласившая САСШ — но это явления другого порядка, и речь тут не о них.

В России сто лет назад ровно так же назрела антикапиталистическая революция. В США, уже в наши дни назрела антипосткапиталистическая.

Что должны сделать революционеры в первую очередь? Естественно, загнобить, разобщить, разложить своего врага — зародыш нового класса, способного стать основой нового общества. В силу исторических причин между зародышем нового класса на периферии "шапки бедности" и оппонирующей ему ее центральной частью, в США есть расовые различия. Это позволяет увести суть противостояния в тень, замаскировав ее "борьбой с расизмом". В действительности ни о какой борьбе с расизмом нет и речи, и политика демократов, напротив, усиливает и закрепляет расовое противостояние. Сейчас, для разгрома опасного противника, имущим классам, решившим поддержать революционный переворот, выгодно усилить черный расизм, превратив его в свою опричину для зачистки политического поля. И их белым противникам следует продемонстрировать силу революционного карающего механизма. Вот, собственно, и вся суть приговора, вынесенного Шовину. 

Приговор этот, хотя и получивший мощный резонанс в СМИ, далеко не единственный. За последний год все случаи сопротивления черным погромщикам, даже если речь шла об обороне собственного дома, в США жестко пресекались. Все без исключения черные погромщики оправдывались. И еще одна важная деталь: "чернота" погромщиков все сильнее размывается. BLM, Антифа и прочие леваки как пылесос привлекают к себе весь американский маргин – отбросы, в силу своей отсталости, не имеющие в новом обществе никаких шансов на выживание. В самом лучшем случае они будут прозябать в нем, в условиях, гораздо худших, чем сегодня — и это еще при большой удаче. То есть, противостояние носит никакой не расовый, а именно классовый характер.

Но силовое и юридическое давление на бывший средний класс, обедневший, но еще не растративший потенциала, прежде всего, образовательного и культурного, тоже не главное. Главное – разрушение той среды, в которой этот потенциал может быть применен и получить дальнейшее развитие. Разгром памятников, "культура отмены", запрет, под угрозой все более тяжелых кар, всякого слова и даже мысли, выходящих за предписанные стандарты – вот самая важная часть новой американской революции. Все остальное – лишь операции по ее поддержке и прикрытию.