Корь и православие. Как вероисповедание связано с детскими инфекциями
В этом году Европа и Украина поставили рекорд. К сожалению, печальный. По информации ВОЗ, за последние 12 месяцев зафиксировано наибольшее количество (41 тыс.) заражений корью в Европе за последние десять лет. Больше половины случаев - 23 тыс. - вклад Украины.
В ВОЗ масштабы эпидемии традиционно связывают со все более массовым отказом от вакцинации. Антипрививочная пропаганда разрастается - сравнительно много заболевших корью во Франции (2,5 тыс. случаев) и Италии (2 тыс.). Во Франции прививка от кори до нынешнего года не была обязательной. Здесь обязательная вакцинация ограничивалась минимумом - прививки от дифтерии, столбняка и полиомиелита, все остальные делались в добровольном порядке. В прошлом году ввиду ухудшения эпидемиологической обстановки власти приняли решение расширить обязательный пакет - ввести в него прививку от кори.
В Италии ситуация прямо противоположная: корь раньше входила в число обязательных прививок. Но сам принцип обязательной вакцинации дрогнул после прихода к власти "Движения пяти звезд" и "Лиги Севера". Как это водится среди популистов, они нашли союзников среди других фриков - антипрививочников, и два года назад вакцинация в Италии стала добровольной. "Свобода выбора", впрочем, оказалась возможна только в отношении вакцинации, но не в отношении заражения. Вирусу кори демократические ценности не указ.
Сербия, судя по плачевным для страны результатам (4954 заражения, 14 смертельных исходов), все еще не преодолела последствий "вакцинальной свободы". Несколько лет назад антипрививочные кампании добились немалого успеха - отказы от вакцинации стали массовыми, число привитых детей упало на 15%. В результате в 2015-м власти были вынуждены принять закон, сделавший вакцинацию обязательной: были введены большие штрафы за отказ от прививок, для невакцинированных детей был усложнен доступ в садики и школы.
Но не нам с нашими 23 тыс. заражений показывать пальцем на французов, которые приняли меры несколько запоздало, итальянцев, у которых возникло небольшое головокружение от "свободы" и даже сербов, которые еще не расхлебали последствий подобного головокружения. Украина оказалась чемпионом в абсолютном зачете по количеству заразившихся, а в процентном уступила только Сербии.
Кроме Сербии (640 случаев заражения корью на 1 млн жителей) и Украины (605 случаев на 1 млн), в список наиболее пострадавших от кори стран входят также Грузия (311 случаев на 1 млн населения), Греция (285 на 1 млн), Румыния (68,6 на 1 млн).
Если вы пытаетесь найти в этом списке какую-то закономерность, я, возможно, смогу вам помочь. Все это страны с подавляющим православным вероисповеданием. Страны, в которых религия имеет немалое значение, а церковь пользуется высоким уровнем доверия в обществе (нередко является абсолютным лидером доверия). И что особенно интересно, список "чемпионов по кори" - это фактически исчерпывающий список православных стран Европы. Есть еще Россия, конечно, где заболеваемость корью в этом году также подскочила в 13 раз, но в пересчете на 1 млн человек она недостаточно православна даже на Пасху и Рождество (2-4% населения посещает богослужения в эти дни).
Каким образом и почему уровень заболеваемости корью может коррелировать с религиозной традицией страны? Сказать по правде, это сюрприз. И, вполне возможно, обычное совпадение. Но над ним есть смысл задуматься, ведь вопросы, связанные с эпидемиями опасных заболеваний не праздные. Да и кому задумываться, как не нам - лидерам абсолютного зачета и по уровню заболеваемости, и по количеству православных верующих?
Безусловно, нет никакой связи между вирусом и исповеданием. Но есть связь между исповеданием и вакцинацией. Вот вам еще одно интересное обстоятельство: уровень заболеваний корью, который, если верить ВОЗ, коррелирует с охватом населения вакцинацией, ощутимо ниже в тех православных странах, в которых сращение государства и церкви наиболее выразительно. Это касается Румынии и Греции, где интересы государства - а эпидемии задевают интересы государства, и весьма глубоко - не могут игнорироваться церковью. Это также, возможно, касается и России, в которой уже достаточно длительное время прогрессивные православные круги пытаются откреститься от антипрививочников и перевести разговор в профессиональное русло. Никаких официальных заявлений на уровне священноначалия, само собой. Заигрывание с "консерваторами" и культивирование мракобесия (в котором российская власть, может статься, заинтересована не меньше, чем в защите от эпидемии кори) остаются в тренде. Но некоторые ассоциированные с РПЦ СМИ и общественные организации стараются давать слово по поводу вакцинации не "инженерам человеческих душ", а специалистам в медицине и биоэтике.
Не скажу за весь православный мир, но в постсоветских странах антипрививочники действительно нашли союзников под церковными сводами. Антипрививочная пропаганда, бывает, распространяется прямо внутри церковной ограды - соответствующую литературу можно купить в лавке, а иногда и "батюшка не благословляет" вакцинировать. Родители, не доверяя ничему "официальному" - в том числе медицине - готовы доверить такие вопросы священнику. А у священника на многое, в том числе на детские болезни и попытки им воспрепятствовать "земными" методами, иногда бывают очень специфические взгляды.
Но не стоит торопиться с обвинениями. Священникам нередко приходится иметь дело с тяжелыми душевно-богословскими случаями - отвечать, в частности, на вопросы о том, почему Бог допускает, что дети болеют и умирают. Уверенность, с которой священники отвечают на сугубо медицинские вопросы, - это не только темнота и манипуляция. Это еще и просто профессиональная деформация.
Интересно все же не то, что "батюшка не благословляет", а то, что его об этом вообще спрашивают. Или даже не спрашивают - среди тех, кто отказался от вакцинации, не такой уж большой процент сделал это "по благословению". Просто это витает в воздухе. Можно сказать, конечно, что мракобесие - как вирус кори - поражает всех, даже тех, кто не посещает соответствующие "клубы". Но и с мракобесием - как с вирусом кори - многое зависит от прививки. Западные культуры, уходящие корнями в католицизм и протестантизм, оказались менее подвержены этому вирусу, чем культуры, уходящие корнями в православие. Мы скорее готовы предаться мифам, поверить в заговоры и слухи, положиться на сверхъестественное - на Бога, или на "мудрую природу", или просто на авось. И готовы именно этой мистикой, а не трезвым расчетом, руководствоваться в повседневной жизни.
У нас все еще усугубляется постсоветским анамнезом. Мы не верим ничему "официальному", в то числе статистике, диагнозу и рекомендации врача. Но место авторитета не может быть вакантно долго - на роль лидера мнений, в том числе по вопросам лечения и профилактики, должен быть кто-то избран. И чаще всего это вовсе не священник, а интернет. Поэтому за затянувшееся постсоветское недоверие - к медицине вообще и вакцинации в частности - несут ответственность не столько священники, подхватившие модную тему, сколько медицинские и образовательные институты.
Проблема вакцинации - сам вопрос, делать прививку или нет, - решается у нас частным образом частными лицами. Родители уверены, что это их решение и они должны иметь в нем "полную свободу", ведь речь идет именно об их ребенке. Самое сомнительное, что вы можете сказать родителю, колеблющемуся в вопросе вакцинации, что в прививках заинтересовано общество и популяция. Родитель немедленно ощетинится - в его представлении вы предлагаете ему рискнуть кровиночкой ради благополучия общества, которому его ребенок глубоко безразличен (увы, попробуйте с этим поспорить). Он твердо знает, что, если что-то пойдет не так, это будет только его проблема. Официальная медицина сделает все, чтобы замять дело. Не для того даже, чтобы спасти вакцинацию и "интересы популяции", а для того, чтобы прикрыть своих коллег, которые то ли не так укололи, то ли не так хранили, то ли чего-то не рассмотрели в ребенке.
Недоверие становится круговым и тотальным. Родители - один на один со своими страхами (не всегда обоснованными, но на то они и страхи) и проблемами. Эта родительская заброшенность оказывается оправданием родительского же произвола в отношении детей. Уверенность в том, что только я заинтересована в своих детях, только я могу - и готова - их защищать, а всем остальным (врачам, учителям, государству и т. д.) до них дела нет, отбрасывает нас в архаику и становится отличным фоном для усвоения любых, самых мрачных мифов и слухов. Мы снова оказываемся той самой патриархальной семьей, в которой дети принадлежали родителям и полностью от них зависели.
Думаю, никого не удивлю, если скажу, что подобный взгляд на семью и детей вполне созвучен церковному. На другом полюсе - ювенальная юстиция, которую в Украину не допускает именно церковное лобби. По словам уполномоченного по правам ребенка Николая Кулебы, ювенальную юстицию "похоронила" именно православная церковь. Она защищает институт семьи, традиционные ценности, патриархальное распределение семейных ролей. Она стращает консервативное население тем, что если эти традиции разрушить, то "детей будут отдавать на усыновление гомосексуалистам". Но в то же время традиционные роли в патриархальной семье предполагают, что одни члены семьи владеют другими членами семьи. И принимают за них судьбоносные решения - так, как сами видят.
