Конец Старого Света. Почему рафинированные интеллектуалы ищут Европу уже в Украине
Интеллектуалы предупреждают: Европа в опасности. Она находится под огнем критики, подвергается сомнениям и ревизии. Со всех сторон раздаются призывы вернуться к корням, восстановить утраченную самоидентификацию, вернуть себе "национальную душу". Все это, по мнению интеллектуалов, жонглирование словами, за которыми ничего не стоит. Что такое "национальная душа"? Есть ли на самом деле корни и самоидентификация? По мнению подписантов, все это химеры, которые используют лжепророки, чья цель - захватить внимание публики.
Еще одним симптомом интеллектуалы считают то, что "Европа оставлена своими главными союзниками, которые в прошлом веке дважды спасли ее от самоубийства - один за каналом, другой за океаном".
Прогнозы на будущее - самые мрачные. В мае выборы в Европарламент, и есть все основания ожидать, что в результате к власти придут вредители - если только не случится что-то экстраординарное. "Для тех, кто верит в наследие Эразма, Данте, Гете, Коменского, это будет позорное поражение", - уверены авторы письма. Победит презрение к разуму и культуре, последуют вспышки ксенофобии и антисемитизма.
"Патриоты Европы" понимают, что на карту поставлены судьбы мира: "Спустя три четверти века после разгрома фашизма и 30 лет после падения Берлинской стены идет новая битва за цивилизацию". Конечно, Европа неидеальна - были ошибки, провалы, проявления трусости. Но несмотря на это Европа остается "маяком для каждого свободного мужчины и женщины на планете".
За эту Европу интеллектуалы призывают бороться всех, кому дорого все то, что она олицетворяет - свободу, демократию, равенство. Бороться, или увидеть, как все, что нам дорого, падет под ударами популистов-националистов. "Горячие точки" указаны с большой точностью - "от Парижа до Рима, с остановками по пути в Барселоне, Будапеште, Дрездене, Вене и Варшаве".
Даже если бы имя Бернара-Анри Леви не стояло под текстом первым, можно было бы догадаться, что текст принадлежит именно его перу. Леви не напрасно называют главным идеологом современной Франции. Пожалуй, напрасно его не называют главным идеологом современной Европы - другого такого пламенного проповедника "идеи Европы" или даже "миссии Европы", найти трудно. Немногие интеллектуалы в наш иронический век решаются представать перед публикой в таком пафосном образе.
Манифест подписан преимущественно писателями - в частности, Гертой Мюллер, Орханом Памуком, Салманом Рушди, Эльфридой Елинек, Миланом Кундерой, Энн Эпплбом, Иэном Макьюэном, Светланой Алексиевич, Людмилой Улицкой. Классики. Голоса эпохи.
Но что-то не так. И дело не столько в пафосе, сколько в подборе слов. Допустим, "самоидентификация" и "национальная душа" - это химеры и манипуляции. Для тех народов, которые давно вышли из империй или вовсе там никогда не были, эти слова, действительно, могут звучать странно. Но с тем же успехом можно предположить, что такой же химерой является та "идея Европы", которую интеллектуалы с яростью защищают.
Что ж, им есть, что защищать. "Идея Европы" действительно в опасности. Которая, впрочем, исходит не только от популистов, играющих на тонких струнах "национальной души". Проблема идеи в том, что она затухает, выветривается - а Европе до этого, кажется, нет дела. Или все даже хуже. "Идея Европы" никогда не совпадала в полной мере с реальностью Европы. Просто в последнее время это несовпадение стало слишком заметным.
В отличие от единой Европы, которая является, главным образом, экономическим союзом - довольно удачным, и попыткой создать над экономическим союзом политическую надстройку - не слишком удачной, "идею Европы" описать в двух словах трудно. И любая попытка окажется такой же идеологически заангажированной, как и "национальная душа". Авторы манифеста, например, сводят "идею Европы" к либеральной демократии и противопоставляют ей популистов национально-изоляционистского толка. Либеральная демократия - вот, что "делает Европу", вот что является истинным фундаментом ее единства. Если сохранить ее в качестве главной ценности, сохранится и Европа.
Если политическое единство стало не слишком удачной надстройкой над экономическим базисом ЕС, то с идеологической прослойкой, которую пытаются подстелить под политический проект Европы, кажется, все еще хуже. И дело вовсе не в том, что с Европой что-то не так или не дай бог с либеральной демократией. Это проблема любой идеи, из которой пытаются сделать икону, обязательную для поклонения в любой части империи, и оправдывают это соображениями "сохранения единства".
Подобное отношение к идее опасно не только для Европы - она уже не одну идею пережила, - но для самой идеи. Которая может не пережить не столько "ударов волн популизма", сколько попыток поместить ее под стеклянный колпак и выставить в палате мер и весов в Париже. Идеи живы до тех пор, пока их подвергают сомнениям, принимают, отбрасывают, адаптируют, извращают.
"Идея Европы" прошла огромный путь - от христианского универсализма до секулярной доктрины прав человека - и по дороге чего с ней только не случалось. Ее то и дело отбрасывали, а потом снова возвращались, убедившись, что лучше с ней, чем без нее. Ценности либеральной демократии в Европе утвердились в результате жестоких потрясений ХХ в., колоссальной ценой. Тут даже перечень имен подписантов говорит сам за себя - это преимущественно люди, которые через себя пропустили опыт тоталитаризма, религиозного фанатизма, диктатуры, ксенофобии и сделали свой личный осознанный, а у кого-то даже выстраданный выбор в пользу "идеи Европы".
Но "идея Европы" не предполагает иконизации. В ней самой прописана свобода выбора - который может быть сделать вовсе не в пользу той Европы, которую представляют себе интеллектуалы. В манифесте расплывчато указывается на то, что "союзники покинули Европу". Но не уточняется, как они это сделали. Так вот, если следовать логике манифеста, бывшие союзники уже пали под ударами вредителей. Трамп и Брекзит - победы популистов. Европа со своей идеей осталась в одиночестве. Сумеет ли удержать факел своих ценностей - или весь мир погрузится во тьму?
Идеи не умирают - даже когда мир погружается во тьму. Умирают люди. Идеи истончаются и отбрасываются, когда перестают быть убедительными. Для того чтобы вернуть им плоть и кровь, приходится подвергать их сомнению и ревизии. Иногда даже пробовать жить без них. Идея христианского универсализма, которая была идеей Европы в Средние века, сменилась кошмаром религиозных войн. А потом вернулась - уже в секуляризованной трактовке. Лютер, возмутившийся индульгенциями, мог бы сойти за популиста - с точки зрения функционеров католической церкви. Но мы сейчас находим его претензии к католической церкви, которая превратилась из пламенного миссионера в бюрократического монстра, склонного к политическим интригам, вполне оправданными. Возможно, оправданы и претензии нынешних популистов, которым не нравится то, что ЕС, в свою очередь, превратился в бюрократического монстра - неповоротливого, тотального и к тому же физически слабого, неспособного себя защитить ни от внешних врагов, ни от внутренних мятежников? Да и популист номер один в мире - Дональд Трамп - пришел к власти на вполне лютеровской ноте. "Доколе?" - вопрошал Лютер. "Задолбали!" - констатировал дружный хор сторонников Трампа.
Проблема нынешних лидеров - невозможность не только стать, но даже выглядеть титанами. Они в этом не виноваты - ценности либеральной демократии стоят на страже, ограждая общество от создания кумиров. Но при этом не ограждая от разочарования - и в людях, и в идеях. Когда интеллектуалы в своем манифесте апеллируют к великим именам - Эразму, Данте, Гете - они апеллируют к совсем другой "идее Европы", несколько не совпадающей с либеральной демократией.
В манифесте интеллектуалов я вижу один тревожный симптом: только мертвую идею можно поставить на пьедестал. Живые идеи шляются по улицам и не нуждаются в покровительстве писателей - даже таких превосходных, как Данте или Макьюэн.
Но я готова понять и поддержать, по крайней мере, некоторых из подписантов - Орхана Памука, Салмана Рушди, Светлану Алексиевич, Людмилу Улицкую. Для них "идея Европы" - это маяк на краю ночи, которая того и гляди обступит со всех сторон. Это не икона, не идол и даже не образец для подражания. Это приглашение жить иначе.
Отчасти я поддерживаю даже отчаянного Бернара Леви, который мотается по миру в поисках "нового тела", в котором "идея Европы" сможет пересидеть тяжелые времена, наступающие на Европу географическую и политическую. Он старается рассмотреть такие "заповедники Европы" на ее периферии - на Балканах и в Украине, которые переживают свои нелегкие весны, и даже вообще за ее пределами - там, где люди выбираются из-под пресса диктатур и способны ощутить, оценить, принять и сохранить "идею Европы". Эта идея - по Циолковскому - может уйти из своей колыбели. Так, как в свое время она ушла за Ла-Манш, а потом за Атлантику. Теперь она может уйти и в менее уютные для себя части мира. Возможно, когда-нибудь, они сыграют для старушки Европы ту же роль, какую сыграли ее "старшие дети" в ХХ в. - "дважды спасли от самоубийства", а также вернули ей "душу".
Возможно, это и есть та часть манифеста, которая в нем не прозвучала, потому что не осознана до конца, но читается между строк: Европа - это миссия. Пока Европа следует этому призванию - распространять по миру то, что в данный момент считает разумным-добрым-вечным - она имеет неплохие шансы если не избежать катастрофы, то, по крайней мере, возродиться после нее.
