Казус Биби. Почему богохульство хуже государственной измены

Асия Биби, пакистанская христианка, приговоренная к смертной казни по одиозному закону о богохульстве, оправдана судом. После восьми лет в одиночной камере она может выйти на волю.

История Асии выглядит страшной средневековой сказкой. Она началась в деревенских пейзажах провинции Пенджаб во время сбора ягод, где Асия надеялась заработать денег для своей семьи. Выпив воды из "мусульманского" колодца, Асия попала под огонь обвинений со стороны других женщин, работавших рядом, - по их мнению христианка одним прикосновением осквернила их колодец. Вспыхнула ссора. Через несколько дней Асия решилась вернуться на работу. Но была встречена неласково - женщину побили, а потом вызвали полицию. Асия была арестована по закону о богохульстве - женщины, работавшие с ней, заявили, что во время перебранки она оскорбила Пророка. Спустя год Асия Биби была приговорена к смертной казни через повешение. С этого момента Асия стала своего рода сенсацией даже для Пакистана - она должна была стать первой женщиной, казненной по закону о богохульстве.

История Асии Биби привлекла внимание мира и стала суровым испытанием для Пакистана. Пока она сидела в камере смертников, за нее поплатились жизнью два высоких чиновника - министр по делам меньшинств Шахбаз Бхатти, католик, ставший жертвой теракта, и губернатор Пенджаба Салман Тасир, бывший мусульманином, но это его не спасло: когда он вступился за Асию и высказался против закона о богохульстве, его расстрелял собственный охранник. За Асию и против закона о богохульстве вступались многие - мировые лидеры, главы крупнейших церквей, но прогнозы на ее счет все равно оставались весьма мрачными. Закон о богохульстве, предполагающий смертную казнь за хулу на Пророка, который ввел в 1986-м президент Мухаммед Зия-уль-Хак, стоил жизни тысячам пакистанцев. Только количество официальных приговоров оценивается в 4 тыс. Кроме того, исламские радикальные группировки собственные расправы, включая масштабные теракты, также совершают, по их собственным словам, в исполнение этого закона.

Расплывчатые формулировки закона о богохульстве делают мишенью буквально каждого. А массовое увлечение "охотой на ведьм" создает атмосферу постоянной слежки и сеет страх в немусульманских душах. Кроме христиан, на невыносимое давление жалуются пакистанские атеисты.

Есть соблазн привести Пакистан в качестве примера - вот что бывает, когда религия завладевает умами и душами масс безраздельно, а кроме того, становится предметом политических спекуляций и любимой игрушкой политических популистов. Не говоря уже о том, что есть и более примитивный соблазн - показать, что "религия убивает", или обвинить в очередной раз ислам во всех грехах против человечности.

Но, может, такое происходит не только с исламом, а с любой религией, когда она становится политической. Для Пакистана ислам - центр самоидентификации. Это оправдание существования самого государства - в него вошли преимущественно мусульманские территории, и противостояние с Индией было во многом именно религиозным конфликтом. В этой ситуации любое неуважение к государствообразующей религии оказывается тяжелым преступлением против самого государства. В общем, всем любителям поговорить о "государствообразующих религиях" следует тщательно изучить "казус Пакистана".

Так или иначе, укрепление политической власти в Пакистане в какой-то момент пошло рука об руку с укреплением - и доведением до абсурда - норм шариата. Если верность стране и народу измеряется верностью религии и готовности приносить во имя религии жертвы, в том числе человеческие, эти жертвы будут приноситься без содрогания уже по чисто политическим соображениям. Это одновременно способ держать в напряжении граждан и в то же время обеспечивать себе поддержку духовных лидеров, которые имеют в обществе неограниченное влияние.

Одна проблема: со стороны ты выглядишь людоедом. И в какой-то момент это становится проблемой.

В первую очередь потому, что любые попытки поменять ситуацию - хотя бы чуть-чуть смягчить - вызывают массовое возмущение. Убийство министра и губернатора в контексте дела Биби - совершенно прозрачный сигнал властям. А те, кто сделал вид, что не понял, и таки вынес женщине оправдательный приговор, теперь имеют дело с массовыми протестами и вынуждены подавлять их с помощью войск. Народ требует крови. Народ требует защитить честь Пророка от пенджабской крестьянки. Народ не поймет, если ведьму не сожгут, ведь это будет ударом по всему тому, что для народа "свято". Духовные лидеры поддерживают народ и намекают на то, что, если государственная власть не повесит Биби, с ней и ее семьей расправятся другие, более достойные сыны Пророка.

В защиту ислама скажу: дело вовсе не в нем. В конце концов, Биби оправдали по завету пророка Мухаммада, который призывал терпимо относиться к христианам (хоть они и неверные). Ни ислам, ни любая другая религия не убивают. Убивают люди. И вовсе не потому, что считают своего бога таким уязвимым и слабым, что сам он никак не справится со своими недоброжелателями. Люди убивают не за то, что "плохо для бога", а за то, что "вредно для людей".

А что "вредно", определяется в данном случае даже не законом о богохульстве. Сам этот закон был принят военным диктатором для расправы над инакомыслящими. Но он правильно рассчитал: именно богохульство, а не какая-нибудь "измена родине" найдет отклик в сердцах и будет поддержана народом. Сжечь ведьму эффектнее, чем казнить изменника. К тому же ведьмы не бывают ни мучениками, ни диссидентами.

В общем, проблема не в исламе и вообще не в религии, проблема в том, что в абсолютном большинстве мозгов и общин царит средневековье.

Большие города, как и везде в мире, конечно, вполне современны, но заметная часть территории и населения Пакистана до сих пор живет во многом по средневековому укладу. Хотя при относительно прогрессивном правлении Беназир Бхутто в сельской местности было проведено электричество, завезены вакцины от полиомиелита, а местами даже налажена доставка питьевой воды, это мало что изменило в жизненном укладе и мировоззрении: колодец по-прежнему можно осквернить одним прикосновением руки неверного, а имя Аллаха — одним только произнесением его устами неверного.

Но даже это еще полбеды. Беда в том, что о виновности, осквернениях, о том, кто ведьма, а кто еретик, решение принимают прямо на месте. И приговоры в исполнение приводят, минуя установленные для этого государственные инстанции.

Было бы ошибкой видеть в Пакистане только "исламскую республику", а в его экстремальных мерах по защите честного имени Пророка - только религиозное мракобесие. Проблема в другом - так же как и с немусульманским мракобесием: в том, что огромная часть страны и ее населения подчиняется не столько государству, сколько законам общин и власти старейшин. Конечно, это ужасно - 4 тыс. смертных приговоров за 30 лет. Но кто подсчитал, сколько было убито без всякого суда и приговора? Не исключено, что Асии Биби повезло, что ей не устроили самосуд прямо на месте, что кто-то вызвал полицию и ее делу дали законный ход. Специфическое, конечно, везение - восемь лет в камере смертников. Но защищавшего ее губернатора Тасира убили вовсе без всякого официального суда. За "отступничество".

Власти Пакистана - вполне возможно, совершенно равнодушные к Биби лично, - в ее деле имеют целью не столько ликвидировать людоедские нормы, сколько сломать средневековый уклад и превратиться в полноценное государство. Где власть принадлежит не старейшинам родов, не лидерам кланов и не имамам. Где не они решают, кому жить, а кому умереть, какой закон исполнять и в какой форме.

С начала века в Пакистане то и дело происходят стычки между государственными властями и общинами/кланами, которые за тысячу лет привыкли сами вершить правосудие. Здесь по-прежнему в ходу "убийства чести" и "месть крови". И как ни странно, драконовский закон о богохульстве, который критиковали, кажется, все неисламские лидеры Пакистана, но никто так и не решился отменить, в случае с Биби, по крайней мере, сыграл положительную роль. В точности как инквизиция в средние века, введенная католической церковью не в последнюю очередь для того, чтобы суждение о ведьмах и еретиках принимали компетентные люди, а не темная толпа. Всем известно, сколько крови на руках у Священного суда, но кто посчитал, сколько ведьм и еретиков пошли в расход "по решению общины"? В отличие от инквизиции, которая тщательно документировала свои процессы и чьи архивы сохранились, о количестве самосудов мы представления не имеем. Но мы можем представить себе, как это выглядело, на примерах Пакистана и Индии.

Перед властью Пакистана, которая, скорее всего, также не решится в ближайшее время отменить скандальный закон, какой бы "прогрессивной" она не выглядела и как бы не давило на нее мировое сообщество, стоит непростая задача замкнуть на себя правосудие и исполнение приговоров. Эта война - за полномочия и контроль - уже идет в Пакистане, по крайней мере, с 90-х. И это не просто - и не только - борьба между светским правительством и радикальными исламскими группировками. Исламисты питаются симпатиями общин, не желающих менять свой традиционный уклад.

Нынешняя история с обвинением и освобождением Асии Биби, вернее, даже с очередным раундом силового противостояния между светским правительством и исламскими радикалами, - очередной трудный шаг по выдавливанию средневековья и централизации государства.