Как удержать страну от покупки "второй коровы"
Ливень, а тем более снегопад в Киеве - всегда стихийное бедствие. Аварии и пробки по всему городу - верные признаки транспортного апокалипсиса. Но я это пишу не для того, чтобы в очередной раз наехать на мэра, коммунальщиков и полицию. Ругать их попросту бессмысленно: они всего лишь действуют в рамках системы - той самой, к слову, системы, в которой пребывает и каждый ругающий. И будучи этими рамками ограничены, они попросту не в состоянии работать эффективно - если эту эффективность оценивать в категориях общественного блага. Впрочем, это касается не только сити-менеджмента, но и государственной власти в целом. Для ясности: на нынешней стадии развития украинского общества для него не будет хорош ни один чиновник.
Система, о которой идет речь, давно и в деталях разобрана в теории игр. В классическом виде она вроде бы далека от проблем управления. Есть общинное поле, предназначенное для выпаса скота всех жителей села. Оно достаточно велико, чтобы каждый спокойно мог выпасать одну корову. И если некоторые заведут вторую, то даже в этом случае корма хватит. Вот только если каждый обзаведется парой животных, пастбище неминуемо истощится - и в селе начнется голод.
Эту модель построил Уильям Форстер Ллойд еще в 1833 году в трактате, посвященном проблеме перенаселения. С тех пор она неоднократно трансформировалась, но заняла прочное место в теоретических моделях, касающихся множества сфер общественной жизни - начиная от урбанистики и экологии, и заканчивая экономикой.
Применим ее к дорожному движению. С тем, что "скорую" обязательно нужно пропускать, вроде бы, все смирились (есть, конечно, исключения, становящиеся героями "ютьюба" вроде российских "первых лиц"). В общем случае, учитывая незначительность штрафа за такое нарушение, наверное, можно, говорить об элементарном эгоистичном воображении: а вдруг и меня так повезут? Но стоит слегка усложнить задачу введением отдельной полосы "А" для общественного транспорта - и все: отнюдь не обязательно дожидаться транспортного коллапса, чтобы увидеть на ней нескончаемую кавалькаду тех, кто очень спешит. Впрочем, не менее пикантно на этой полосе выглядит и патрульный автомобиль полиции. Да-да, в этих ситуациях речь все о той же "второй корове" - и как только число их обладателей дорастает до критической массы, городской транспорт становится малодвижимым имуществом.
Продолжим. Выброшенный мимо урны фантик или оставшийся после ремонта обломок трубы в мусоропроводе - это, по большому счету, мелочь. "Природа не заметит". Но тонны полиэтиленовых пакетов, летающих по городу и горы битого кирпича у контейнеров с бытовыми отходами - это уже проблема. А всего-то и случилось, что кто-то не удержался от соблазна "обзавестись второй коровой". Дальше - больше, и в той или иной ситуации едва ли не каждый использует открывающиеся возможности. Дать взятку. Взять взятку. Не заметить крупного нарушения. Заметить мелкое нарушение. Все дело в элементарной выгоде. Выгоде здесь и сейчас, либо отложенной - но личной. Вплоть до самого верха. Кто сказал - "коррупция"? Это норма, тем более что понятие общественного, то есть, ничейного, тщательно выхолащивалось в течение почти столетия. Помните эпичное "советское - значит общее, общее - значит ничье"? Подспудное "ничье - значит мое" со временем разрасталось и трансформировалось от гаечных ключей, стянутых с завода, до прихватизации самого завода. То, общественное, включая государственное, что в эти личные лимиты не попадает, уходит в хаос - неопрятный, но по-своему удобный. Лестничная клетка как место ночлега. Палисадник под домом как пепельница. Аллея как собачий туалет. Улица за забором особняка как барьер для непрошеных гостей. Школьный учебник с невообразимой кучей ошибок как еще один свисток для выпускания пара общественного недовольства. Тендер с одним участником как способ вознаграждения. Биометрический паспорт как политтехнология. Назначение министра как способ размена. Дыра в законе как средство обогащения.
Извращенное личное, помноженное на извращенное общественное неизбежно делает любую реформу симулякром. И любого профессионала превращает в профана - либо заставляет его эффективно решать собственные проблемы: строить карьеру, продвигать "своих" людей, обогащаться, наконец.
Между тем, очень любопытна альтернативная модель: сознательное ограничение своих возможностей. В частности, одна из вариаций "коровьей трагедии" - эксперимент "Общественное благо" (ОБ), обыгранный в ряде научных журналов. На старте у каждого участника есть определенное количество денег. И каждый решает сам, какую часть этих средств вложить в ОБ. По условиям игры, каждая совокупная инвестиция увеличивается в несколько раз, после чего делится поровну между участниками. Очевидно, что максимальный доход будет получен, когда каждый участник вложит все свои ресурсы в проект. Однако игрокам позволено "косить". В равновесии, предсказанном теорией, каждый участник вносит нулевой вклад. В реальных экспериментах, тем не менее, это игра с ненулевой суммой: ее участники все же вкладываются в ОБ. И если вспомнить о том, что каждому швейцарцу - если они соответствующим образом проголосуют на референдуме -светят ежемесячные дивиденды в размере 2,5 тыс. франков, можно понять, что реальность может быть не так уж далека от игры.
Так что нам нужно пересмотреть отношение к общественному полю "Украина". Впрочем, рассчитывать на всеобщее доброволение здесь, естественно, не приходится. Только кнут, только хардкор. Космический штраф за брошенный мимо урны "бычок". Общественные работы за неубранные экскременты домашнего питомца. Риск поймать пулю для злостного нарушителя скоростного режима. Реальный срок для слишком рьяного слуги закона. Подозрение в коррупции как синоним завершения политической карьеры.
И здесь мы приходим к обоснованию двух интереснейших явлений. Во-первых - волонтерство любого рода. С ним, в общем, все просто: это как раз тот самый рациональный альтруизм, который окупается как минимум поднятием социального статуса (хотя, разумеется, об этом из волонтеров мало кто задумывается). Во-вторых - практики оповещения тех, кому это следует знать, о проступках любого рода. Эта практика, по большому счету, не имеет ничего общего с доносительством вообще, а в особенности с доносительством советского образца. "Не стучать", то есть, не сотрудничать с враждебной властью - оправданная стратегия выживания в условиях тоталитаризма. Здесь же речь идет об ином: о необходимости построения прозрачной общественной модели, поскольку каждый индивид в той или иной ситуации захочет "обзавестись второй коровой" и в отсутствие сдерживающих факторов всенепременно это желание реализует. То есть под "сообщить, кому следует" нужно понимать ситуативно: общественности, соседям, лечащему врачу. Или эмиссару МВФ. И, разумеется, не нужно доводить это до абсолюта - личные права и свободы священны. К слову, здесь же лежит и обоснование создания любого рода групп общественного давления - от групп борцов за права животных и "союза родителей за достойное преподавание языка суахили" до сторонников "Лиги любовниц партийных бонз". Чем их больше - тем шире публичный дискурс, тем более открыто общество. И тем меньше лазеек завести "вторую корову" за казенный счет.
