Как Международный женский день стал своей полной противоположностью

Возможно, потому, что "половой вопрос" для нашей культуры остается боле актуальным, чем классовое противостояние недавнего прошлого. Нет, дело даже не в декоммунизации - хотя многие считают, что проблема именно в этом. В Кларе Цеткин, например. Или Розе Люксембург. И не в том, что этот якобы "международный" день празднуют в очень немногих странах, кроме бывшего СССР - в Монголии, например, в КНДР, Китае и в нескольких странах Африки. Такой вот "мир". Дело в том, что "половой вопрос" звучит у нас по-прежнему остро. Т.е. Восьмое марта для нас сохраняет, с одно стороны, свою изначальную суфражистскую актуальность, с другой - этот праздник в руках советских идеологов совершенно превратился в собственную противоположность.

Почему этот праздник связывают с "чем-то коммунистическим" в общем, понятно - он появился в календаре в советское время и изначально связывался с участием женщин в Февральской революции - петербургские суфражистки 23 февраля присоединились к демонстрации, переросшей в революцию.

Кстати, между делом оцените "советское дао": 23 февраля - 8 марта по старому стилю. В этих двух советских праздниках можно увидеть затаенную раздвоенность между Востоком и Западом.

Впервые эта дата становится "женской" на другом конце Земли - в Нью-Йорке, на первой по-настоящему массовой демонстрации женщин за равную оплату труда и избирательное право. В начале ХХ века подобные выступления стали регулярными и вполне созвучными с прочими выступлениями рабочего класса, требовавшего очеловечивания условий труда. Теперь смешно читать "умные" суждения о том, что женское движение было именно "пролетарским", а поскольку пролетарская революция потеряла актуальность, потерял ее и образ "восьмомартовской" женщины-революционерки. Смешно, потому что суфражизм был, безусловно, связан с индустриализацией и пролетарским движением. Но не исчерпывался им. Любые попытки слить их воедино - это подмена понятий, направленная на то, чтобы "замять" вопрос о женской эмансипации и равноправии как "неактуальный".

А ведь то же самое происходило и в СССР, когда Международный женский день производился в ранг сначала "всенародного праздника", а потом и выходного дня. "Женщина-труженица" не была "изобретением" СССР - это было следствием индустриализации и, так же как индустриализация, сначала появилась на Западе. Массовый выход женщины из быта в производство - совершенно по-марксистски - сделало возможным эмансипацию в самых разных серах социальной жизни. И в какой-то период женщины и пролетариат в целом действительно были "естественными союзниками" в борьбе за свои права.

Идти навстречу пожеланиям трудящихся в индустриальной культуре были вынуждены все, заинтересованные в производстве - и промышленники, и правительства. Поэтому именно с образом женщины-труженицы связаны все те преимущества социального равенства, которые мы имеем сейчас.

Но аналогии всегда хромают. И аналогия женского движения и пролетарской революции - не исключение. Просто потому, что женщины не являются ни "классом" в марксистском понимании, ни "социальной группой", ни "сословием", в то время как идеология, да и система права, оперировали именно такими понятиями. Идеология в случае женского движения вообще оказалась в тупике - это был совершенно новый глобальный вызов, который эта цивилизация так до конца еще и не "переварила". Психотерапевтические аналогии и язык дискриминации, с которым по сей день сталкивается любая женщина, активно присутствующая в общественной жизни (да-да, и я тоже) - несомненный признак того, что "женский вопрос" все еще актуален. Даже если речь уже не идет о "революции".

Сопротивление материала по-прежнему колоссально. И к этому нужно отнестись, как к должному: в "обозримом прошлом" - доступной истории - подобных "цивилизационных вызовов" не было. Были отдельные выдающиеся женщины, находившие место в "мире мужчин". Но сам этот мир все равно оставался нерушимым. Только последние несколько десятилетий пошатнули эту уверенность. Об этом можно судить хотя бы по колоссальной реакции - "женский вопрос" сильно обострился во всех консервативных, хотя бы отчасти патриархальных частях мира. Потому что именно с положением женщины, ее подчиненностью, "вещностью" связана для патриархальной культуры ее стабильность.

То, что революционные настроения и революционную ситуацию начинают гасить те, кто пришел к власти на волне революции, мы видели и продолжаем наблюдать своими глазами. С женским движением - которое быстро объявили "частью общей пролетарской революции" - в СССР произошло именно это.

А ничего лучше, чем испытанные патриархальные клише тут не придумаешь. Никто и не придумывал - просто немного подретушировали под несколько изменившиеся требования. "Женщина-труженица" дополнилась "женщиной-богиней", "женщина-героиня" - "женщиной-матерью". Ее угнетенное, по сути, положение было возведено - как это часто бывало в советской пропаганде (и, что интересно, по сей день в церковной риторике) - в ранг "почетного долга". Как обязательная служба в армии для мужской части населения - но мужчины отделывались двумя годами, а для женщины ее "особый долг" оказывался длинною в жизнь.

Такая реакция "мужского мира" на подавление "женского сопротивления" наблюдалась и наблюдается не только в СССР. В совершенно иной форме - но с той же сутью - она происходит на Западе, где за дело взялась потребительская культура. Возможно, я травмирую наших христианских консерваторов, пропагандистов образа "берегини", но они действуют абсолютно солидарно с производителями и рекламистами "женских индустрий", наводняющих рынок розовой продукцией - от младенческих чепчиков до автомобилей. Они изо всех сил стараются вернуть женщин в рамки узких социальных ролей. Причем потребительская культура тут по-своему честнее патриархальной: рыночные делки хотя бы честно признают, что им так проще зарабатывать деньги, а не прикрывают свое стремление к удобству высокими словами о "долге" и "предназначении". К тому же рынок дал-таки женщинам то, что обещал СССР - освобождение от быта. И, кстати, равноправие: для потребительской культуры мужчина - в общем, тоже всего лишь объект.

"Предназначение женщины" с точки зрения патриархальной культуры именно в этом - быть удобной. Идеология и пропаганда положила немало сил на то, чтобы убедить женщин в том, что это правильно, хорошо и почетно. "Должна" - это было слово, с которым росла каждая девочка, и многие продолжают с ним расти. Оно касалось чего угодно: быть красивой, сохранять лицо - в общем, быть такой, какой тебя хотят видеть. Толпы женщин, осаждающих накануне "женского дня" парикмахерские и салоны красоты - результат именно такого советского воспитания, помноженного на усилия потребительской культуры. Всем детям, не только девочкам, с малых лет хочется нравиться. Но именно девочек выращивали (и продолжают выращивать) с мыслью о том, что это и есть - цель в жизни. Демонстративное поведение, зависимость от внешней оценки - т.е. глубоко запрятанный комплекс неполноценности - самый частый результат советского и постсоветского воспитания девочек.

Поэтому я готова понять всех своих соотечественниц, которым хочется забыть об этом "празднике". То, что было - и должно было оставаться - напоминанием о свободе и человеческом достоинстве женщины, превратилось в свою противоположность.