Как календарь стал политической категорией
Идея свести воедино светский и церковный календари захватило довольно широкие слои комментаторов. Сопротивление церквей оказалось ожидаемым и местами весьма горячим. Особенно резко отозвались и продолжают отзываться в УПЦ МП. Первая же реакция Киевской митрополии показалась всплеском чистого раздражения. Из Лавры нам напомнили, что церковь отделена от государства - церковь любит об этом напоминать, когда это ей выгодно - а потому нечего, мол, указывать нам, когда праздновать наши праздники.
Впрочем, "календарная инициатива" не вызвала восторгов и в противоположном лагере - у руководства УГКЦ. Буквально на днях Верховный архиепископ Святослав Шевчук прокомментировал перспективу перехода на григорианский календарь весьма сдержано. Да, мол, изучим, и может быть, когда-нибудь...
Представителей Московского патриархата в Украине понять легче, чем кого бы то ни было. Они просто не имеют полномочий для подобных решений. Они остаются в рамках традиций, которых придерживается РПЦ. А трудно представить себе, что РПЦ перешла на григорианский - или, как там пишут "на новоюлианский" - календарь. УПЦ МП, будучи частью РПЦ, не может жить по иному календарю. То есть могла бы - живет же УГКЦ по юлианскому календарю, несмотря на то, что вся католическая церковь пользуется григорианским. Но для таких широких жестов у московского руководства слишком мало воображения. Да и свободы тоже.
Поэтому идея о переходе на "европейский" календарь оказался вызовом - и ударом - в первую очередь по УПЦ МП. Это было очевидно сразу и остается очевидным сейчас - в свете потока публикаций, призванных объяснить всем и каждому, почему переход не нужен и даже, пожалуй, вреден.
Интереснее то, что особой поддержки идея не находит и в других украинских церквях. То есть многие соглашаются, что "надо подумать" или даже утверждают, что "со временем так и будет" - но приближать это время не спешат. Причем возникает подозрение, что за этой осторожностью стоит не только нежелание "ломать традиции" - привыкли, мол, люди - а латентное или даже нескрываемое неприятие Запада. Которое присуще всем украинским традиционным церквям, включая греко-католическую - просто ни у кого это не выражено так ярко, как у УПЦ МП. Представители абсолютно всех украинских конфессий уверены в том, что нам не стоит в своей духовной, христианской жизни идти "в ногу" (они почему-то обычно говорят - "на поводу") с Западом.
В то же время для светской либеральной общественности именно это и принципиально в вопросе смены календаря. Для них это частный случай противостояния по линии Восток - Запад. Для светских комментаторов это совершенно очевидно, и этого вполне достаточно, чтобы ратовать за переход на григорианский календарь. Для них это, во-первых, "быть с Европой" и в праздники, и в будни, во-вторых, не-быть с Россией. Не совпадать с ней в своих духовных циклах. На что "с той стороны" церковной ограды отвечают в том смысле, что если кому-то хочется с кем-то совпадать, то пускай совпадают - а церковные праздники оставят церкви.
В общем, все упирается в вопрос самоидентификации - и уже поэтому эта чисто "техническая" проблема не может быть разрешена с легкостью. И можно только пожалеть наших националистов из-за того, что нет никакого третьего - "казацкого", например, - календаря, и никакой возможности скрутить одновременно два кукиша - и в западном направлении, и в восточном.
Однако вопрос календаря не мог быть простым, даже если политику исключить. Потому что всплывают всякие неудобные обстоятельства, о которых в церкви говорить не любят. Например, почему именно 25 декабря? Историки, например, утверждают, что перепись в Иудее, с которой совпало рождение Христа, скорее всего, проводилась осенью. А празднование Рождества оказалось приурочено к зимнему сонцестоянию в практических целях - вытеснения популярных языческих праздников. Аналоги таких праздников были у многих народов, воспринявших христианство, поэтому такая подмена приходилась впору всем. С такой чисто астрономической точки зрения действительно странно, что наше Рождество так сильно отстает от солнцестояния. Впрочем, теперь некоторые православные публицисты пишут, что и дата Пасхи никак не зависит от астрономических циклов. А от чего зависит - не говорят.
Но беда не в том, что какая-то астрономия будет навязывать нам священные даты. Если празднование Рождества вместо языческих праздников стало существенным фактором вытеснения язычества христианством в народном сознании, то что может случиться с этим сознанием, если праздник снова перенести? Во-первых, признав тем самым его привязанность к "языческой" дате, во-вторых, согласившись на совпадение с католической церковью? Причем в данном случае это обязательно будет рассматриваться как уступка - католикам в частности, и Западу вообще. Вопрос календаря оказывается одним из существенных вопросов защиты чистоты веры.
Впрочем, самая интересная коллизия в битве за календарь - не коллизия православия и католицизма или Востока и Запада. Это коллизия между светским и церковным в нашей стране. Первая реакция церковников на предложение Турчинова, сводящаяся к тому, что государство не смеет указывать церкви, по каким календарным циклам ей жить, и была самой глубинной. Церковь, с одной стороны, настаивает на своей полной и безоговорочной свободе от государства, с другой - навязывает ему себя. Никому не приходит в голову требовать от иудеев поменять календарь, чтобы праздновать новый год вместе с Брюсселем. Никому не приходит в голову потребовать от мусульман перенести курбан-байрам на первое мая. Да и христианским церквям никто не указывает на то, что пора бы провести реформу часов и служить заутреню утром, а не вечером. Во внутренние дела церкви - до тех пор, пока они остаются сугубо внутренними - никто не вмешивается.
Но церковь сама настаивает на том, чтобы "ее" праздники становились выходными днями или даже государственными праздниками. А если христианские праздники внесены в государственный светский календарь - то, наверное, у государства тоже должно быть право голоса по этому поводу. Но церковный календарь существенно влияет на расписание светской жизни. Для государства и бизнеса есть смысл в переносе Рождества, например, потому что несовпадение каникул с основными партнерами создает вполне определенные сложности в работе. Поэтому те, кто видит в предложении о реформе календаря чистую политику, не совсем правы. С практической точки зрения в этом есть смысл.
Однако насколько правомерно требовать от церкви "сделать всем удобно"? Есть, например, немалая честь церковников-консерваторов, искренне уверенных в том, что "делать неудобно" - истинное предназначение церкви в жизни человека. Но среди христиан - в том числе, богословов и архиереев - далеко не все считают создание неудобств человеку и целым сообществам самоцелью для церкви Христовой.
Церковь можно понять в ее нежелании подстраиваться под чью-то конъюнктуру, кроме собственной. Но нежелание уступать и даже просто отказ вести диалог по любому поводу ни к чему хорошему привести не может. В этом, к сожалению, нет ничего особенного - у нас вообще почти не бывает общественных диалогов и дискуссий, включая общественно-церковные. Мы по-прежнему мыслим категориями 90-х: либо - ты, либо - тебя, - а потому никаких диалогов, только насилие, только давление, только конфликт. По любому поводу. Хоть бы и по чисто "техническому" на первый взгляд вопросу о единстве календаря.
