Иисус Христос - суперзвезда. Какую музыку стоит послушать на Пасху

Эндрю Ллойд Уэббер, Тим Райс "Jesus Christ Superstar"

Идеальный альбом для прослушивания как в пасхальное воскресенье, так и на протяжении всей Страстной недели – это, безусловно, знаменитая рок-опера Эндрю Ллойд Уэббера и Тима Райса "Иисус Христос" — суперзвезда". Выпущенная на виниле в 1970-м, эта работа молодых и никому не известных авторов не только моментально привлекла к себе внимание, а еще и сделала из Уэббера и Райса одних из самых почитаемых сочинителей современности – просто благодаря очевидной силе созданного ими материала.

В те времена самые сильные чувства выражала именно рок-музыка. Она стремительно взрослела, но при этом все еще оставалась дерзкой, непосредственной, максималистской, и пока не столько циничной, сколько неподдельно романтичной. Именно такой была эта рок-опера, уже не первая в истории ( здесь пальма первенства принадлежит группам " The Pretty Things" и "The Who" с их альбомами "S.F. Sorrow" и "Tommy"), но одной из первых, написанных авторами "со стороны", а не самими амбициозными рок-звездами.

Эта запись, поставленная в нужное время и при определенном настроении, до сих пор может вызвать трепет – как бы слушатель не относился к этому самому жанру "рок-опера", и каким бы убежденным атеистом он не был. Иногда силу музыки совершенно невозможно не принимать во внимание – как, например, силу ветра. И "Суперзвезда" — это именно тот случай. При этом, будучи наглядным примером пронзительности и душещипательности, мелодии Уэббера не становились слащавыми и комфортными. Ну а совсем не пафосные, как того можно было ожидать, тексты Райса отлично с ними сочетались. Само же исполнение музыки приглашенными на запись музыкантами было одновременно сдержанным и драйвовым, без излишнего трюкачества и сотрясания воздуха, свойственного иногда в то время рокерам.

Стоит отдельно отметить, что приглашенный исполнить партию Иисуса Иэн Гиллан тогда, в 1970-м, только недавно стал вокалистом "Deep Purple" — так что Уэббер и Райс не приглашали уже готовую "звезду", слава Гиллана росла уже вместе с успехом как "Суперзвезды", так и альбома его группы "Deep Purple in Rock". Да и вообще, сама запись, а не театральная постановка рок-оперы, появилась первой именно потому, что у молодых авторов решительно не было денег ни на какие постановки – поэтому и о приглашенных знаменитостях не могло быть и речи.

Это кажется довольно странным, но в далеком 1970-м вторжение рок-н-ролла на территорию христианства не вызвало особенной ярости и критики у представителей духовенства. Прошло всего четыре года после грандиозного скандала в Штатах, спровоцированной заявлением Джона Леннона о том что "Битлз" "популярнее Иисуса Христа" — тогда на американском Юге пластинки битлов тоннами сжигали на кострах. Уэббер с Райсом, играя по тем же правилам, назвали Христа "суперзвездой", а петь от его имени доверили визгливому молодому человеку в джинсах. Но результат получился настолько убедительным и фундаментальным, что обошлось без каких-либо значительных придирок и оскорблений чувств верующих. В конце концов, известно, что папе Павлу VI очень нравилась песня Магдалины, "I Don’t Know How to Love Him", исполненная Ивонн Эллиманн – той самой девушкой, певшей в студии и на сцене с Эриком Клэптоном в семидесятых, самый его "буйный" период.

Elvis Presley "His Hand in Mine"

Если вера может оборачиваться эйфорией и настоящим праздником, то музыка "госпел" — тому доказательство. И если был певец, который любил эту музыку совершенно без памяти – то это Элвис Пресли, человек, которого уместнее было бы называть не "Королем рок-н-ролла", а именно "Король госпелов".

Да-да, рок-н-ролл для Элвиса очень скоро превратился в работу и рутину, а госпел, это беззаветное, торжественное и трепетное религиозное песнопение, уходящее корнями глубоко в черную, африканскую культуру, всегда было для Элвиса праздником. Он мог сесть за пианино в финале шумной вечеринки и петь эти песни и гимны до самого утра, пока за окном не станет совсем светло — и его, наконец, буквально не оттащат от инструмента. И действительно, чувствуется в этой музыке некое наслаждение, испытывать которое хочется вечно.

Элвис записал свой первый полноценный госпел-альбом в 1960-м, вернувшись из армии. Пресли служил в Германии с 1958-го года – за это время умерла его горячо любимая мать Глэдис, состоялось знакомство с будущей женой Присциллой, а еще Элвис пристрастился ко всяческим бодрящим и не слишком полезным для здоровья препаратам. В музыкальном смысле он тоже сильно изменился – Элвису хотелось доказать, что он способен на большее, чем просто вилянье бедрами под истошные вопли поклонниц. Первая пластинка, записанная по возвращению в Штаты, "Elvis is Back!" — наглядно продемонстрировала это искреннее стремление, это был очень разнообразный в стилистическом плане альбом. Еще более нетипичным для Элвиса был сингл "It’s Now or Never" — за основу этого мега-хита была взята неаполитанская песня 19- века века "O Sole Mio", которую в свое время пел сам Энрико Карузо.

Многие старые поклонники, особенно юноши, посчитали, что Элвис попросту лишился своего бунтарского духа – но это, прежде всего, была артистическая зрелось и демонстрация безграничной любви к музыке. В том же 1960-м Элвис почувствовал в себе достаточно сил, чтобы удовлетворить свою давнюю амбицию – выпустить госпел-альбом. Пластинка "His Hand in Mine" была записана за две ночи, полных вспышек вдохновения — работали без перерывов с шести вечера до восьми утра.

Результат – не только один из лучших альбомов Элвиса, а еще и уникальный пример признаний в любви Богу, звучащих абсолютно адекватно, естественно и понятно даже для ушей закоренелого атеиста. В песнях не было ни показушного надрыва, ни свойственной Пресли сентиментальности – только чувственность и нежность, граничащая с трепетом. При этом именно чувственности в исполнении Элвисом этих госпелов было даже больше, чем во многих его классических балладах.

Майк Олдфилд "Ommadawn"

Пасха очень кстати приходится именно на весну – неделей раньше или позже, но все пасхальные ритуалы, какими бы калорийными они не были, связаны с не менее ритуальным для многих Весенним Очищением. И нет саундтрека лучше для наблюдений за весной, за переменами, которые происходит прямо на глазах, чем третий альбом Майка Олдфилда "Ommadawn", вышедший в 1975-м году.

При упоминании самого имени Майка Олдфилда, многие вспомнят его дебютную пластинку "Tubular Bells" — или хит 80-х "Moonlight Shadow". Вспомнят, и останутся при мнении, что музыка Майка Олдфилда – это прежде всего красиво. Немногие вспомнят, что тот же Майк Олдфилд, который в 1973-м, да, единолично исполнил прекраснейшую сюиту "Трубчатые колокола", в том же году дал согласие на использование отрывков этой музыки для саундтрека к культовому фильму ужасов "Экзорцист". Так, что если вдуматься и послушать внимательнее, леденящего ужаса в музыке Олдфилда не меньше, чем чистейшей красоты — смотрящей на восторженного слушателя с такими же широко открытыми глазами.

И вот, после глобального успеха "Tubular Bells", Олдфилд записал второй альбом, пластинку "Hergest Ridge" — и она, будучи работой не нацеленной на то, чтобы понравиться всем, именно таковой и оказалась. Тогда Олдфилду стали прочить судьбу сенсации-однодневки. И это было глупостью такого масштаба, что Майк решился записать работу, которая станет такой же непререкаемо прекрасной, как "Tubular Bells" — но при этом несущей в себе предупреждение о бездне, в которой можно оказаться, если не пойти за этой красотой. Во время работы над альбомом у Олдфилда умерла мать – и единственным выходом, как минимум эмоциональным, для него было продолжать работу. Так получилась пластинка "Ommadawn". И в своей весенней, все понимающей и принимающей красоте, она вполне способна продемонстрировать еще и весь арсенал существующей боли – просто чтобы убедить слушателя, что она знает, каково это.

Боб Дилан "Slow Train Coming"

Вас могут безмерно раздражать маниакальные проповедники, но если одним из них окажется величайший из ныне живущих авторов песен Боб Дилан – возможно, все-таки стоит прислушаться. И Пасха – лучшее время для того, чтобы выслушать проповедь Дилана. В 1979-м Боб выпустил альбом под названием "Приближается медленный поезд". И, как это часто бывает у Дилана – у пластинки была важная предыстория, а сама она открывала новую веху в творчестве мастера, противоречивую и в то же время вдохновляющую.

Ко второй половине семидесятых Дилан успел пережить многое и столько же всего достичь – он преобразил авторскую песню, потом фактически придумал рок-музыку, с которой стоило считаться, потом ударился в кантри, потом в затворничество. В середине десятилетия он пережил настоящий творческий ренессанс, записав великолепный, глубоко личный альбом о разрыве отношений, "Blood on the Tracks". Потом он отправился в один из самых впечатляющих туров за свою бесконечную карьеру, получивший название "Rolling Thunder Revue" ( в 2019-м вышел документальный фильм Мартина Скорсезе об этом турне, и это один из самых захватывающих фильмов о музыке).

Еще через три года, вышла пластинка "Street-legal", но она уже не вызывала особенных восторгов. У Дилана опять случился творческий кризис – неразрывно связанный с кризисом в личной жизни. Ему просто было плохо – и это было заметно всем, в том числе и посетителям его концертов. А концерты продолжались. На очередном выступлении, в Сан-Диего, кто-то бросил Дилану на сцену серебряный крест. Боб подобрал его, а через несколько дней достал вещицу из кармана – когда ночью, в гостиничном номере, снова почувствовал себя просто кошмарно. И тут, если верить словам Дилана, он физически ощутил присутствие Иисуса – слава Богу, после этого он начал писать новые песни, а не постригся в монахи.

Записанный в итоге в 1979-м "Slow Train Coming" оказался одним из самых противоречивых альбомов в обширной дискографии Дилана. С одной стороны, некоторых давних поклонников, не желавших углубляться в духовные искания музыканта, могла раздражать и тематика, и новоявленное христианское неистовство Дилана, с другой – даже скептики не могли отрицать силу этих новых песен.

Безо всякого заискивания с публикой, иногда даже используя циничный юмор, Дилан просто и ясно объяснял, почему он теперь вместе с Богом, почему он "за", почему не "против", и почему ему вообще не все равно. "Это может быть дьявол, это может быть Бог – но ты должен служить кому-то", пелось в первой же песне пластинки, "Gotta Serve Somebody". Интонация у Боба при этом была не благостной, а наоборот, весьма ехидной.

Ник Кейв "No More Shall We Part"

Иногда человеку, который переживает непростые времена, нужно правильным образом выбрать собеседника. Именно это сделал Ник Кейв — человек-несчастье, человек-боль, человек-песня – на своем альбоме 2001-го года "No More Shall We Part". Если бы Кейв просто делился своим смятением и тоской с публикой, эти пронзительные и трагичные фортепианные баллады, порой скатывающиеся в истерику, можно было бы принять за обычное нытье. Но музыкант говорил прежде всего с Богом, и его Бог был весьма строгим слушателем – а Кейв и не ждал похвалы и мгновенного утешения, он просто хотел быть услышанным. Наверняка многие ведут в пасхальные дни именно такие разговоры.

Пластинка была записана осенью 2000-го года – после трехлетнего перерыва, последующего за выпуском прекраснейшей пластинки "The Boatman’s Call". На том альбоме Кейв пел о любви, взяв при этом самую неулыбчивую и вдумчивую интонацию из всех возможных. А потом был период длительного лечения от героиновой и алкогольной зависимости – прежде чем Ник снова почувствовал себя готовым к работе. Если бы альбом записывался в 80-х или первой половине 90-х, Кейв, возможно и не задумывался бы ни о каком лечении – и эти песни звучали бы отчаянно, безвыходно и сокрушительно.

Но теперь все было иначе. Повзрослевший и помудревший Кейв не тянул песни и публику за собой в пропасть – нет, он отчетливо видел и чувствовал холод и мрак вокруг, но так же отчетливо он видел и свет, и дорогу к нему. А то, что льда и темноты вокруг пока было больше, подстегивало не размениваться по мелочам, а говорить только о самых важных и главных вещах – и молить о них тоже. Альбом вышел в апреле 2001-го, и с тех пор без него нельзя обойтись каждую последующую весну – и Пасху.