Гетман без паспорта. Как медный Хмельницкий по телу польского ксендза гарцевал
Привет, боец исторического фронта! Продолжим тему увековечения Российской империей Богдана Хмельницкого. В прошлый раз у нас появился молодой и талантливый скульптор Михаил Микешин. Он увековечил гетмана на памятнике "Тысячелетие России" в Новгороде в 1862 году. И поскольку дружил с украинофилами (заодно иллюстрировал Гоголя и Шевченко), то чуть не пропихнул в скульптурную композицию Кобзаря. Но император вовремя пресек эту блажь. Недавно умершему "Шевченке" идеологически не доверяли. А потом уж совсем разочаруются - он станет символом "мазепинства". За вольности авантюристу Микешину ничего не было, поскольку памятник получился очень удачным. К тому же обаятельный Микешин учил рисованию царевен и как "блатной" имел индульгенцию.
Если теперь надо было кому-то идеологически проверенный монумент, который очевидно будет утвержден монархом, то все знали, к кому обращаться. В Киеве как раз поставили Владимира-Крестителя и решили: а чего уж останавливаться? Раз пошло такое дело, то неплохо бы и Хмельницкого поставить. Причем совпали в этом вопросе намерения весьма противоречивых инициаторов.
Кому впервые пришла идея - Максимовичу или Костомарову - неизвестно. И если Максимович был аполитичен, то Костомаров был наказан за участие в Кирилло-Мефодиевском братстве. Так что непонятно, кто придумал поставить памятник, но создать его мог только один человек - Михаил Юзефович.
Юзефович был руководителем киевской комиссии по изучению древних актов, руководил народным просвещением в Юго-Западном крае и пылко боролся против всяческих сепаратистов. Он принимал участие в разработке и Валуевского циркуляра 1863 года, и Эмского указа 1873 о борьбе с малороссийским наречием. Продвигал поддержку москвофилов в Галичине средствами Петербурга. Инициировал разгон "крыши" украинофилов - Южного отделения Русского географического общества и газеты "Киевский телеграф". Поэтому высокое начальство считало, что вредной идея Юзефовича быть не может. К тому же, в крае неспокойно - только-только подавили очередное польское восстание.
И если Костомаров стыдливо умалчивал, какой глубинный смысл являет для него Хмельницкий как историческая фигура, то Юзефович был непреклонен: Хмельницкий - герой российской истории, воссоединивший малороссов и великороссов под скипетром монархии Романовых. Поэтому поставят памятник в Киеве, но будет он ото всей России.
Микешин с энтузиазмом взялся за работу и создал проект самого шовинистического памятника из всех, ранее установленных в России. На гранитном постаменте, по форме похожей на курган, на гарцующем коне сидел гетман. Под копытами коня предполагалось изобразить распластанное тело ксендза-иезуита, покрытое разорванным польским флагом, рядом лежали звенья разорванных цепей. Сбитые скачущим конем летели со скалы фигуры польского пана-шляхтича и еврейского арендатора. Внизу перед скалой располагалась еще одна группа фигур: слепой кобзарь, которого слушают белорус, малоросс, великоросс и червоноросс (галичанин) Барельефы должны были изображать эпизоды Битвы под Збаражем и Въезд войска Хмельницкого в Киев.
Возможно, что унижение поляков и евреев не особо расстраивало украинофилов. Надо понимать, что на территории Украины польское и украинское движение были конкурентами и возрождение Речи Посполитой не вызывало у украинцев никакого энтузиазма. Поэтому не стоит говорить о "солидарности угнетенных наций". Юзефович же как представитель русского национализма и монархизма видел в инородцах опасную социальную категорию. Надо было показать, как гетман побеждает поляков, поэтому на проекте барельефа была не Переяславская рада, а битва под Збаражем. Лишний камень в польский огород.
Средства на памятник предполагалось собрать по благотворительной подписке, но пожертвования поступали плохо. Верные патриоты не торопились трясти мошной, а генерал-губернатор Дондуков-Корсаков подозревал, что все-таки с евреями и поляками перебор. Край у него неспокойный, и привлекать лишнее внимание к межнациональным отношениям нежелательно. Политические мотивы и недостаток средств привели к тому, что композиция утвержденного памятника стала намного скромнее. Были отвергнуты попираемый польский флаг и антисемитская тематика, заодно исчезли с памятника фигуры кобзаря, его слушателей, а также барельефы.
Время шло. Морское ведомство пожертвовало на строительство памятника 1600 пудов (25,6 т.) старой корабельной меди. В 1877 году, наконец, была изготовлена гипсовая модель, а в 1879 году в Санкт-Петербурге, на литейно-механическом заводе Берда, при участии скульпторов Пия Велионского и Артемия Обера, композицию отлили из металла.
Встал вопрос о месте. После долгих споров было решено, что это будет Софийская площадь. Но неожиданно из Петербурга пришел запрет. Дело в том, что памятник, установленный на Софийской площади, располагался бы между алтарной стеной Киевского Софийского собора и Михайловского Златоверхого собора. Ориентирована статуя была так, чтобы гетманская булава была направлена с угрозой в сторону Польши. Соответственно, получалось, что конь Богдана Хмельницкого был обращен хвостом к миграциям многочисленных паломников. Это возмутило киевское духовенство и оно написало жалобу в Синод.
И ситуация зависла, так как о хвосте можно спорить, но не было денег на постамент. Крути - не крути... Казна делиться не торопилась, так что гетман несколько лет простоял во дворе Присутственных мест (полицейского участка и пожарной части), став персонажем городских анекдотов. Остроумцы говорили, что гетмана арестовали, потому что у него пашпорта нет.
Наконец, в 1886 году из городской казны было выделено 12000 рублей, а Киевская городская управа отдала для памятника 30 кубических саженей гранита, которые остались от строительства опор Цепного моста. После этого архитектор Владимир Николаев спроектировал и построил постамент для памятника. Киевский архитектор работал бесплатно, а деньги, которые удалось сэкономить, потратил на установку ограждения с фонарями вокруг памятника.
Чтобы не оскорблять чувства верующих, скульптурную композицию развернули, после чего булава стала грозить скорее в сторону Швеции, чем в сторону Польши. Историки спорят, была ли вообще булава в проекте когда-то направлена в сторону Москвы. О причастности к России говорили лишь надписи на постаменте: "Хотим под царя восточного, православного" и "Богдану Хмельницкому единая неделимая Россия". 11 июля 1888-го, во время празднования в Киеве 900-летия крещения Руси, памятник Богдану Хмельницкому был окончательно установлен и даже освящен.
В 1919 и 1924 годах надписи сменили на "Богдан Хмельницкий. 1888", которая сохранилась по наши дни. Так Хмельницкий, как и Владимир-Креститель, превратился в один из символов Киева и вполне удовлетворяет национально-патриотический дух мазепинцев, петлюровцев и бандеровцев. Таковы парадоксы, которые и не снились Михаилу Юзефовичу, который успел уже в летах дожить до открытия.
