Герои одного хита. Как поставить мир на уши одной песней

Бобби Макферрин "Don’t Worry, Be Happy"

Тридцать пять лет назад, в сентябре 1988-го года, американский хит-парад возглавила песня Бобби Макферрина "Don’t Worry, Be Happy" — этот расслабленный гимн позитивному настрою наверняка известен каждому, вот только больше хитов от Макферрина человечество так и не дождалось. Песня и сам Бобби стали типичным примером того, что в англоязычных странах называют "one hit wonder" ("чудом одного хита").

Главным инструментом Бобби Макферрина всегда был голос – в буквальном смысле. Прислушайтесь – в этой самой "Don’t Worry…" не звучит ничего, кроме вокала Бобби, и даже то, что может казаться перкуссией, на самом деле тоже является звуками, издаваемыми ротовой полостью Бобби. Да, иногда Макферрин может похлопывать себя по груди – и это единственные "посторонние" элементы в аранжировке. Ко времени выхода этой судьбоносной песни Макферрин уже выпустил несколько альбомов, и если первый из них был традиционно джазовым, с привлечением множества музыкантов, то второй, пластинка 1984-го года "The Voice", была записана одним Бобби а капелла. Запись оказалась по-своему сенсационной, но была оценена по достоинству только после успеха главного хита Макферрина, вышедшего четыре года спустя.

Тем не менее уже тогда, в 1984-м, было ясно одно – 34-летний на тот момент Макферрин высоко ценил собственную самобытность, а она у него и в самом деле была — ведь не зря, только начав петь профессионально, Бобби специально и категорически не слушал других певцов в течении двух лет. Макферрин искал свою собственный стиль и ждал своего часа.

Итак, сначала появилось название – "Не волнуйся, будь счастливым". Его придумал вовсе не Макферрин – это была одной из коронных фраз индийского мистика и гуру Мехер Бабы, в свое время провозгласившего себя аватаром, воплощением Бога в человеческом теле. Эту фразу он часто использовал в общении со своими западными последователями, она же печаталась на многочисленных постерах и открытках с изображением Мехер Бабы – именно такой постер Макферрин однажды увидел в квартире своих друзей, джазовых музыкантов из Сан-Франциско. Фраза понравилась Бобби, застряла у него в голове – и очень скоро он сочинил ту самую песню.

Не так уж легко осенью 1988-го года было представить более прилипчивую мелодию – основной мотив, казалось, был создан для того, чтобы его напевали, насвистывали, гудели себе под нос или мурлыкали круглые сутки. Песня была воплощением позитивного отношения к жизни, расслабленности и беззаботности. Неудивительно, что уже в начале девяностых поползли упорные слухи о том, что Макферрин на самом деле страдает от тяжелой хронической депрессии. Но этого было мало для любителей лишний раз убедиться в том, какая скверная и ироничная на самом деле штука жизнь – пошли разговоры о том, что исполнитель "Don’t Worry, Be Happy" покончил с собой.

Конечно же, это были всего лишь слухи. Но Макферрин перестал к тому времени исполнять свою главную песню на концертах – после того, как республиканец Джордж Буш-старший без его ведома и разрешения стал использовать "Don’t Worry…" во время своей предвыборной кампании. Демократ Макферрин бурно отреагировал на это, и не только пообещал голосовать против Буша, но и вычеркнул ту самую песню из всех концертных сет-листов. Бобби продолжал двигаться дальше и записывать новую музыку – и далеко не всегда это были записи, сделанные а капелла. Достаточно вспомнить прекрасный альбом 2002-го года "Beyond Words", в работе над которой принимал активное участие гигант джаза, пианист Чик Кориа.

На той пластинке, как следует из названия, "Вне слов", Макферрин не пел песни в традиционном смысле – это была великолепная музыка, преимущественно акустический джаз, а голосом Макферрин пытался выразить то, на что не способны слова и вкладываемый в них смысл. Попытки могли оказаться мучительными как для исполнителя, так и для слушателя – но вышло ровно наоборот, поскольку кишащее нюансами и неопределенными настроениями бессловесное пение Макферрина завораживало и уводило слушателя на куда большую глубину, чем все, что было записано им ранее. "Beyond Words" получился едва ли не лучшим альбомом в дискографии этого явно недооцененного певца, карьеру которого в равной степени построил и разрушил тот самый хит "Don’t Worry, Be Happy".

Shocking Blue "Venus" (1969)

Голландская группа "Shocking Blue" в конце шестидесятых и начале семидесятых годов прошлого века были уникальным коллективом по нескольким причинам. Во-первых, "Shocking Blue" были первой рок-группой из Нидерландов, умудрившейся занять первое место в американском хит-параде. Во-вторых, группу горячо полюбили за железным занавесом примерно в то же время, не отставая в этом смысле от всего цивилизованного мира. Странным образом, в Союзе "Shocking Blue" и их главный хит, песню "Venus", ценили не только те, кто неплохо разбирался в запретной рок-музыке, но и среднестатистические граждане, с неподдельным удовольствием слушавшие опусы каких-нибудь безобидных и бесцветных вокально-инструментальных ансамблей.

Секрет успеха "Shocking Blue" был не только в исключительной хитовости "Venus", но и в вокалистке Маришке Вереш (урожденной Марии Элидабет Эндер), которая, при желании, вполне могла составить конкуренцию таким американским женским секс-символам эпохи хиппи как Грейс Слик, певице из сан-францисской группы "Jefferson Airplane". Хрипловатый вокал Маришки явно был вдохновлен манерой Cлик – но ее неизменно подведенные карандашом огромные глаза и в самом деле не имели аналогов и конкурентов на мировой музыкальной сцене.

Что же касается самой песни "Venus", то здесь следует в первую очередь говорить о крайне удачном примере заимствования – причем такого рода, что оно легко сошло с рук указанному автору хита, гитаристу "Shocking Blue" Робби ван Леувену. По большому счету, ван Леувен написал свою "Venus" как вариацию с новым текстом "The Banjo Song", спетой еще в 1963-м году американцем Тимом Роузом в составе фолк-трио "The Big 3", вплоть до цитирования аранжировки — она же, в свою очередь, была новой версией песни 19-го века "Oh! Susanna". Кроме того, вступительный проигрыш на гитаре сильно напоминал то, что делал Пит Таунcенд в хите группы "The Who" "Pinball Wizzard", одном из центральных номеров рок-оперы "Tommy".

Эти факты, тем не менее, не способны испортить и затмить простое и непосредственное очарование "Venus" — предельно доходчивом, зажигательном и соблазнительном хите о том, какой классной и подобной Венере может быть твоя девушка. Песня была записана на скромную двухдорожечную аппаратуру в тихой голландской деревушке Бларикюм – и благодаря знакомству группы с американским продюсером Джерри Россом была издана в Штатах осенью 1969-го. К началу 1970-го года "Shocking Blue" уже были мировыми звездами.

Их запала хватило примерно до середины семидесятых – потом времена стали стремительно меняться, и к тому времени уже становившийся архаичным стиль "Shocking Blue" пришелся не ко двору. Но уже в восьмидесятых о группе снова вспомнили – когда свою хитовую версию песни записала поп-группа "Bananarama". Через несколько лет Курт Кобейн в качестве дебютного сингла "Нирваны" спел свою версию "Love Buzz" — трека из альбома "Shocking Blue" "At Home", на котором и в самом деле имеется предостаточно песен ничуть не хуже, чем "Venus". Кстати, Робби ван Леувен – единственный оставшийся в живых участник классического состава "Shocking Blue". Маришка Вереш умерла еще в 2006-м.

a-ha "Take On Me" (1985)

Для многих меломанов синти-поп восьмидесятых был символом банальности и примитивизма, но не меньшее количество аудитории видело в этом сознательном отказе от всей "зауми", бравады и комплексов предыдущего десятилетия, эры "классического рока", глоток свежего воздуха и долгожданное возвращение к чистой и наивной романтике.

Норвежская группа "а-ha"в 1985-м была воплощением синти-попа и давала широкой публике именно то, что ей было нужно – в отличие от тех же "Depeche Mode", которые уже начинали мрачнеть и тем самым отпугивать некоторых школьниц и домохозяек ( но зато обретать базу по-настоящему преданных фанов). Романтизм же "a-ha"в пору их дебютного альбома "Hunting High and Low" был чистым, как слеза и не только безвредным, но еще и полезным для общего эмоционального состояния слушателя.

Тем не менее, главный хит альбома, песня "Take On Me", была написана авторами Магне Фурухольменом и Полом Воктором-Савоем еще во времена их первого коллектива, "Bridges" — группы, которая вдохновлялась именно тем самым "классическим роком", в отличие от "a-ha". Изначально песня называлась "The Juicy Fruit Song" и была навеяна игрой великолепного клавишника Рэя Манзарека в составе легендарных "The Doors". Тем не менее, авторы посчитали песню слишком попсовой для их тогдашнего репертуара – хотя и не могли не отметить ее потенциальную "хитовость". Но "Bridges" развалились, к Магне и Полу присоединился их школьный приятель Мортен Харкет, обладающим уверенным и приятным голосом – трио назвалось "a-ha" и стало осваивать синтезаторы новейших моделей. Харкет услышал ту самую "The Juicy Fruit Song" и тут же стал убеждать коллег в том, что с таким клавишным риффом можно покорить мир.

Трио после нескольких неудачных попыток все-таки удалось заинтересовать собой менеджеров и продюсеров в Лондоне – они начали записывать материал для первой пластинки, и наконец бывшая "The Juicy Fruit Song", дописанная вместе с Харкетом и переименованная в "Тake On Me", была выпущена в качестве первого сингла "a-ha".

Сингл появился на прилавках осенью 1984-года – и поначалу никак не впечатлил британских слушателей. Целеустремленное трио записало новую версию песни с другой аранжировкой, а потом, по настоянию руководства лейбла "a-ha" "Warner Bros" (которое, к счастью для музыкантов, было уверено в том, что песня обязательно станет мировым хитом при должной раскрутке), было снято революционное для того времени видео.

Режиссер клипа Стив Баррон привлек к работе семейную пару, аниматоров Майкла Паттерсона и Кэндес Рекинджер, которые и были в ответе за впечатляющую до сих пор анимацию с применением техники ротоскопирования (это когда отснятая кинопленка перерисовывается покадрово). Клип, истинную классику 80-х, постоянно крутили по "MTV". В итоге "Take On Me", песня с моментально врезающимся в память припевом (который, на самом деле, довольно трудно спеть так, чтобы попасть во все ноты) заняла первое место в Штатах — и действительно стала любима и узнаваема во всем мире.

Успеха, сравнимого с тем, что добилась бодрая и одновременно трогательная "Take On Me" у "а-ha" больше не было – хотя группа продолжала записывать ровную и качественную поп-продукцию все эти годы спустя. Иногда они были совсем не такими легкомысленными, как на дебютном альбоме – уже их вторая пластинка "Scoundrel Days" была гораздо более вдумчивой работой, которая прошла испытание временем. Но именно "a-ha" образца эпохи "Take On Me" население планеты предпочитает помнить, ценить и любить.

Los del Rio "Macarena" (1995)

Танцевальный бум, связанный с конкретным дискотечным хитом – особенное явление, когда все человечество объединяется по пустяковому, казалось бы, поводу. Один из самых показательных примеров такого временного помешательства – хит испанского поп-дуэта "Los del Rio", вездесущая в свое время "Macarena". "Los del Rio", а именно Антонио Ромеро Монхе и Рафаэль Руис Пердигонес выступали вместе с юношеских лет, с 1962-го года, пользовались умеренной популярностью у себя на родине и в Латинской Америке, но суперзвездами стали только в середине девяностых — когда обоим певцам было уже почти 50.

Оригинальная версия "Макарены" была записана в 1993-м, но сенсацией стал ремикс, сделанный два года спустя продюсерами из Майами, выступившими под коллективным псевдонимом Bayside Boys. Для ремикса был написан англоязычный текст, добавлен актуальный танцевальный бит, также в качестве "изюминки" был использован сэмпл из репертуара синти-поп дуэта 80-х "Yazoo", песни "Situation" — а именно заразительный смех вокалистки Элисон Мойе. В итоге ремикс провел рекордные 14 недель на верхушке американского хит-парада – и дэнс-лихорадку, причиной которой стала "Макарена", можно было сравнить только с "Ламбадой" в конце восьмидесятых. Сингл продавался миллионными тиражами, и хотя участники дуэта получали только четверть прибыли, уже очень скоро они стали весьма небедными людьми, без проблем обеспечившими себе беззаботную старость.

О "Los del Rio" довольно быстро забыли – такова судьба многих поп-сенсаций. Но дуэт существует до сих пор – в прошлом году они записали новый сингл, песню "Viene lo Bueno". В мировом масштабе она прошла незамеченной, но в самом деле, исполняется песня ( без заигрываний с модными ритмами) на очень высоких температурах – как для дуэта, участникам которого далеко за семьдесят.

The Verve, "Bitter Sweet Symphony" (1997)

В 1997-м две самые сенсационные группы брит-попа середины девяностых, "Oasis" и "Blur", начали проявлять заметное недовольство – нет, с популярностью и гонорарами все было в порядке. Дело было в том, что этот самый брит-поп, стиль, у истоках которого они стояли и который сделал их живыми классиками ( а их родине, Англии, снова вернул статус ультрамодной и "клевой" страны на музыкальной карте) стал для музыкантов тесным и сковывающим. "Blur" под руководством уже тогда авантюрного Дэймона Албарна ( через 4 года собравшего "Gorillaz") обратились за вдохновением к американской альтернативе, "Oasis" стали записывать громоздкие, продолжительные композиции, которые не столько восхищали фанатов, сколько тешили эго музыкантов – казалось, что дни брит-попа сочтены.

Да, они действительно подходили к концу. Но перед тем, как наступил новый век и гитарные группы, вдохновляемые шестидесятыми, но звучащие при этом так, будто пишут новую музыкальную историю, окончательно исчезли как вид, появилась группа "The Verve" — со своим альбомом "Urban Hymns". Пластинка являла собой гордую коллекцию идеальных, образцовых песен, которые могли быть сочинены только англичанами – теми, что считают, будто вся современная музыка была придумана на британских островах в шестидесятых, в славные времена "свингующего Лондона".

На самом деле это был уже третий по счету альбом группы. Но первые два, "A Storm in Heaven" и "A Northern Soul", были бескомпромиссными психоделическими записями – они сделали группу, ведомую вокалистом Ричардом Эшкрофтом, предметом культа не слишком многочисленных поклонников, но уж никак не героями хит-парадов и поп-иконами. Зато это получилось у трека, открывавшего альбом "Urban Hymns" — величественной, самоуверенной и наглой "Горько-сладкой симфонии". Эта песня сделала The Verve самой обсуждаемой британской группой 1997-го – наряду с "Radiohead".

"Bitter Sweet Symphony", написанная Эшкрофтом, была великолепна сама по себе – отличный текст, в равной степени прилипчивые куплеты и привев. Но все-таки самым привлекательным элементом в песне была ее аранжировка, а именно – очаровательный оркестровый мотивчик, на котором песня висела, как на крюке, и на этот же крючок мгновенно попадались слушатели. Но то, что сделало хит "The Verve" таким особенным, стало источником больших проблем, бесконечной головной боли, сожалений и терзаний.

Дело в том, что этот самый мотивчик был сэмплом – взятым из оркестровой версии песни "Роллинг Стоунз" "The Last Time", записанной в середине шестидесятых "Andrew Oldham Orchestra". "The Verve" получили разрешение на использование сэмпла от лэйбла "Decca", на котором был выпущен оригинальный трек, но вот договориться с компанией "ABKCO", которой принадлежали права на все песни "Роллинг Стоунз", сочиненные и записанные в шестидесятых, Эшкрофту и коллегам не удалось. Компанию возглавлял Аллен Кляйн – мифический менеджер с дурной славой, который с 1965-го года занимался финансовыми делами "Стоунз", а позже – еще и "Битлз" и сольными карьерами Джона Леннона и Джорджа Харрисона. Во всех случаях сотрудничество заканчивалось скандально, но в девяностых Кляйн все еще крепко держался за права на классические песни "Роллинг Стоунз".

Сингл "Bitter Sweet Symphony" все-таки вышел — и Кляйн отсудил у "The Verve" право получать авторские от продаж. Кроме того, в авторы песни в обязательном порядке должны были быть причислены, помимо Эшкрофта, Мик Джаггер и Кит Ричардс. Реальный автор песни Ричард Эшкрофт получил всего лишь тысячу долларов – и больше не получал от продаж хита ни копейки. Так продолжалось до 2019-го года, когда уже после смерти Аллена Кляйна удалось достичь договоренность между его сыном Джоди, Эшкрофтом и Джаггером с Ричардсом. Наконец-то автором единолично значился Ричард Эшкрофт и ему же стали принадлежать права на самую известную песню группы. Это был настоящий хэппи-энд, Эшкрофту больше не приходилось мрачно шутить, мол, "Bitter Sweet Symphony" — лучшая песня "Роллинг Стоунз" за последние двадцать лет".

"The Verve" распались в конце 90-х, вновь собрались в 2008-м для записи альбома "Forth". В их музыке можно найти предостаточно прекрасных и захватывающих моментов — особенно это касается тех самых первых двух альбомов, психоделический неформат которых звучит особенно интригующе в наше время. Но повсеместный успех "Bitter Sweet Symphony" группе повторить не удалось – и сейчас, четверть века спустя, Эшкрофта и "The Verve" помнят именно по этой многострадальной записи.