Гендер по-украински. Почему боевые подруги в парламенте лучше шоферов с массажистами
Во времена бурной юности у меня были странные увлечения. Некоторые из них граничили с неприличием: я, например, ходила на футбольные матчи и болела, разумеется, за "Динамо" (Киев). На трибуне я иногда чувствовала себя неудобно и даже неуместно – вокруг были одни мужчины. Которые курили, кричали и матерились почем зря, и многие из них находили мое соседство стеснительным, а то и возмутительным. Я смотрела преимущественно на поле и не очень замечала замешательство вокруг. Но однажды мне все же пришлось глубоко осознать несовпадение с реальностью – когда возникла необходимость посетить туалет. Женский туалет на Республиканском стадионе (так тогда назывался НСК "Олимпийский") был. Но он был закрыт. И замок выглядел так, будто висел тут всегда. По крайней мере со времен Ярослава Мудрого. К счастью, я оказалась там не одна такая. Девушки, приходившие на стадион со своими компаниями, показали мне, как это делается. Оказалось, существует некая конвенция, по которой девушки на главном стадионе республики посещают мужской туалет вместе с мужчинами. Мужчины занимают писсуары - спиной к кабинкам (разумеется, без дверей), в которых располагаются женщины. Никто не подглядывает. Все очень нравственно. В дверях никто никого не пропускает вперед. Этакое футбольно-трибунное равенство и братство полов, доведенное до логической точки.
Оно вспомнилось мне в связи с очередным раундом столкновений по поводу "гендерного равенства" на других трибунах – парламентских. На которых женщины уже как будто есть – и они достаточно заметны. Но вопрос об их уместности и желательности на этих трибунах все равно многим не дает покоя. Хотя до закрытия женского туалета дело, надеюсь, не доходит, как и до сомнения в праве женщины быть избранной, но расширение возможности прихода во власть для женщин оспаривается и очень активно.
Всплеск дискуссий (переходящих, как водится, в холивары) вызвало выступление депутата Ирины Сусловой (БПП) на тему возможного введения гендерных квот для избирательных списков партий. Предполагается, что в следующем созыве ВР может оказаться до 30% женщин, если обязать партии соблюдать эту квоту в списках и ввести принцип "два к трем" для первой пятерки.
Депутат также отметила, что речь должна идти не о количестве, а о качестве – главным принципом отбора для женщин, как и для мужчин, должна оставаться компетентность. Но эти слова, думаю, многие встретили скептическими усмешками.
Скажу сразу: дело не только в стереотипах в отношении женщин (хотя, конечно, и в них тоже). Дело в том, как строятся списки. И в том, как избиратель в принципе оценивает качество нашей парламентской и, шире, политической жизни.
Так вот, места в списках люди зачастую получают не по принципу "компетентности". Или мы с депутатом Сусловой просто вкладываем в это слово разные значения. В партийных списках места распределяются между людьми, способными привлечь деньги на работу партии или привлечь сердца и подписи избирателей, а также послушными исполнителями, готовыми продавливать решения партии (и интересы ее спонсоров) при обсуждениях и голосованиях. Компетентность в том, что касается вопросов государственного значения и практики парламентской работы, – бонус, а не определяющий принцип составления партийных списков. И это не горькая правда об украинской политике - это обычная правда о политике западного типа в целом. Проще говоря, так у всех, с некоторыми поправками – на общий уровень образования, принцип работы партий и электоральные предпочтения в "старых" и "новых" демократиях.
Если женщина обладает популярностью или весом в медиасреде, она попадет в список без всяких квот. Если у нее есть собственные капиталы или прочные связи в мире денежных мешков, она также не будет забыта при составлении списка. Третья же роль – послушного исполнителя – не так уж важно, игроком какого пола будет исполнена. Во всяком случае, на первый взгляд, можно даже сделать сексистское предположение, что женщины даже предпочтительнее, – потому что послушнее и менее склонны к отрыву в свою игру.
Проблема в том, что вес женщины – в любой роли и любом качестве – в нашем обществе пока всегда ниже, чем популярность мужчины. Женщин значительно меньше среди денежных мешков и руководителей крупных компаний (в том числе медиакомпаний). И даже среди звезд сцены и экрана больший вес оказывается у мужчин, чем у женщин – во всяком случае, к суждению звезды-мужчины публика прислушается внимательнее, чем к суждению звезды-женщины. О чем бы ни шла речь – от политики до футбола, от воспитания детей до выбора вина.
Стереотипы в отношении женщин в нашем обществе сильны – и сильны в первую очередь тем, что подспудны. На самом деле внешне все выглядит почти пристойно: у нас во власти немало женщин, в том числе очень ярких. Их качество как политиков вполне соответствует качеству нашего политикума в целом. Вы можете как угодно относиться к Надежде Савченко, Юлии Тимошенко или Оксане Сыроид – но вы не можете не согласиться с тем, что их стиль вполне мейнстримный для украинской политики. И если они и раздражают зрителя, то дело не в них, а в том, что зритель не привык видеть в подобной роли женщину и привык думать, что это мужская роль. Конечно, Сара Бернар играла Гамлета – но кто это видел?
Поэтому не нужно о "свободной конкуренции" - любимый аргумент умеренных критиков гендерных новшеств. Нет и не может быть свободной конкуренции за роли, которые до сих пор в обществе считались мужскими. Любое неравенство, укорененное в традиции и ею же освященное, делает свободную конкуренцию невозможной. Зато остается возможным отказ от традиции – хотя бы в рамках эксперимента. Когда на сцене лондонского театра появилась первая чернокожая Джульетта, а в кино первый "голубой" Меркуцио, это случилось не потому, что они оказались самыми профессиональными изо всех претендентов всевозможных рас, мастей и сексуальных ориентаций. А потому, что режиссер "так увидел". И потому, что среди актеров-профессионалов оказались и черные, и геи.
Среди профессионалов в самых разных областях уже давно вполне достаточно женщин. Но политическая традиция в наших палестинах остается на стороне мужчин. Трудно сказать однозначно – это следствие патриархальности или так и не изжитого тоталитарного прошлого, которое было не менее (по-своему даже более) беспощадно в отношении женщин и их ролей. Во всяком случае, о доярках и кухарках, которые рвутся управлять государством, мы до сих пор слышим, когда заходит речь о женщинах во власти. Даже если женщина имеет прекрасное образование, успешную карьеру за плечами и ни разу в жизни не осквернила маникюр борщом, переступая высокий порог власти, она оказывается вровень с кухаркой.
Хотя бы ради этого стоило ввести квоты – чтобы сделать присутствие женщин в парламентском зале привычным для глаза телезрителя. И он, выбирая в следующий раз, за кого голосовать, перестал обращать внимание на наличие у кандидата матки и задумался о наличии у него (у нее) других частей тела. Головы, например. Или хотя бы сердца.
В то же время не стоит ожидать, что массовый приход женщин во власть улучшит качество власти, во всяком случае в ближайшем будущем. Именно потому, что не так уж много зависит от сексуальной принадлежности политика. Тот неприятный для традиционалистов случай, когда пол не имеет значения, – имеет значение роль и качество спектакля. Как уже говорилось выше.
Но дело в том, что массовое вторжение новых игроков может несколько переформатировать саму игру и ее правила. Во-первых и в-главных, массовый приход женщин во власть будет означать те самые новые лица, которых жаждет телезритель, заскучавший на шоу, которым его кормят последние двадцать лет одни и те же люди. Конечно, очень велика вероятность того, что в списки попадут в массе своей не умницы с дипломами лучших университетов страны и мира, а секретарши, массажистки, жены и боевые подруги. Так ведь и раньше эти места занимали массажисты, тренеры, дружбаны, да еще шоферы, которых нам будет не хватать, так как эта профессия по сей день считается не женской. Те самые исполнители, чьей основной функцией будет нажимать правильные кнопки и время от времени выходить на трибуну, чтобы зачитать написанные другими людьми слова. Важно то, что они там будут, и зрители привыкнут к этому зрелищу. Женщина-политик перестанет быть синонимом утконоса в массовом сознании.
Во-вторых, женщины, которые составляют больше половины электората, почти не имеют собственного представительства в высшем законодательном органе. Конечно, в большинстве случаев парламент решает не "женские" и не "мужские", а государственные вопросы – правда, в таком случае не имеет значения, кто их принимает, мужчины или женщины. Но бывают случаи, в которых уязвимой группой оказываются именно женщины – как это случается, когда принимают решения, касающиеся семейного насилия, репродуктивных прав или дискриминации родителей. В этих случаях нехватка женской нотки в дискуссии особенно ощутима. Ведь даже женское меньшинство парламентских партий вынуждено подчиняться партийной дисциплине, продиктованной мужчинами, ориентирующимися на консервативный электорат. Расширение количества женщин увеличит вес женского голоса – голоса не только парламентского, но и, шире, общественного.
