Доверия больше нет. Почему люди снова готовы платить за газеты
Две крупнейшие медиакомпании, издающие наиболее влиятельные западные издания - The New York Times и The Guardian - опубликовали финансовые отчеты, дающие повод для сдержанного оптимизма: доходы традиционных СМИ после долгого кризиса снова пошли в рост. Впрочем, успех эти издания, которые прославились как печатные, теперь пожинают главным образом в интернете.
По данным NYT, количество платных подписчиков на 30 июня составляло 4,7 млн в цифре и печати, из них 3,78 млн составляют электронные подписки. Доходы с цифровой подписки увеличились на 14%. Похожая картина у The Guardian: 56% от всех доходов составляет доход от цифровых продуктов, 43% - от печати, причем этот показатель постоянно снижается.
Кроме того, The Guardian сообщает, что имеет 655 тыс. пользователей, которые регулярно жертвуют деньги на поддержку издания, и еще 300 тыс. сделали разовые платежи. Таким образом, доход издания с читателей увеличивается и сейчас составляет 28% от всех доходов, постепенно приближаясь к показателю доходов с рекламы, которые в данный момент составляют 40% и за прошлый год несколько снизились.
Читатели не просто возвращаются к традиционным СМИ - они снова готовы за них платить. Во всяком случае, на Западе.
Этому есть несколько причин, в том числе лежащих на поверхности. Самая очевидная - потребность публики в информации, если не стопроцентно достоверной (в это, кажется, уже мало кто верит), то хотя бы ответственной. Некоторая усталость и даже испуг от тех эффектов, которые произвели соцсети на общественную и политическую жизнь в США и Британии (именно на манипуляции в соцсетях многие склонны списывать победу Дональда Трампа и Брекзит) заставили многих вспомнить о традиционных СМИ.
Однако в первую очередь следует сказать о другом: о том, что традиционные СМИ, поначалу оглушенные и дезориентированные вторжением соцсетей и блогеров на их "священную территорию", нащупали бизнес-модели и формы существования в новых условиях. В условиях не только мгновенного доступа к информации, но также в условиях конкуренции за внимание реципиента. Это оказался непростой, болезненный процесс, и он все еще не завершен. Но цифры дают повод надеяться, что у него не самые грустные перспективы.
Соцсети стали вызовом для традиционных СМИ, и какое-то время казалось, что тут, как в голливудских фильмах, "должен остаться только один". Причем этот "один" будет совсем не профессиональная журналистика. Публика, падкая на все новое и к тому же бесплатное, подхватила идею: ей не нужны "посредники" при получении информации. Кто такие журналисты, чтобы что-то пересказывать, анализировать, интерпретировать и, главное, отбирать, то есть решать, что главное, а без чего публика может обойтись? При этом публика не смущалась посредниками в других делах - от услуг ритейлеров при покупке дома или адвоката для представительства в суде до покупки товаров в магазинах, а не прямо у производителя, или поиска сексуального партнера через приложение на смартфоне. Новой технологии тотального включения населения планеты в информационный обмен не мешают ритейлеры, адвокаты или магазины. А вот общественный договор о том, что распространение общественно важной информации происходит по каналам СМИ, - мешает.
Однако поглощения не произошло, и в свете последних событий, кажется, не произойдет в ближайшем будущем. Профессиональная журналистика получила конкурента, а это всегда неприятно, но в конечном итоге полезно для всех. В частности, профессионалы имели повод задуматься и ответить на вопрос, "кто они такие, чтобы решать". А публика лишний раз убедилась в старой истине, что бесплатных пирожных не бывает, а бесплатный сыр - сами знаете где.
То, что ниши журналистики и блогерства расходятся, вполне естественно. СМИ и блогерство делают прямо противоположные вещи: СМИ формируют общественное мнение, а соцсети его разрушают. И то, и другое имеет смысл и полезно для общества, и каждый процесс в отдельности, не дополненный другим, ослабляет общество.
Откат публики назад к традиционным СМИ на Западе соблазнительно объяснить только усталостью публики от манипуляций и эмоций соцсетей. Но не стоит поддаваться соблазну - ни от чего такого публика вовсе не устала. Ей нравятся популисты, Трамп по-прежнему популярен в США, британцы массово приветствуют "жесткий Брекзит", а украинцы голосуют на президентских выборах за телевизионного комика. Если публика и устала, то совсем не от этого. И, скорее всего, она сама не осознает, от чего она устала. Ее тяга назад, к тому, "что пишет Таймс", подсознательная.
Как написал недавно один из авторов The Guardian, "Брекзит - это противостояние не между Британией и Европой, а между верой и рациональностью". То же самое можно сказать о дихотомии СМИ и соцсетей: это водораздел между рациональным подходом к информации и эмоциональным. Или, если хотите, между доверием и верой. Журналистика традиционно строится на доверии и, следовательно, на репутации - именно это на Западе определяло степень влиятельности любого СМИ. Репутация и влиятельность - то, что NYT сохраняла даже в самые тяжелые времена, когда шум соцсетей перехватил львиную долю внимания публики. Вот пример: если бы бывший приятель Марка Цукерберга и сооснователь "Фейсбук" Крис Хагс опубликовал откровения о соцсети на своем аккаунте, это оставалось бы частным мнением, но публикация этого текста в виде колонки в NYT стала последним толчком к началу антимонопольного расследования против технологических гигантов. Эта публикация не была причиной для начала антимонопольных процедур, но стала своего рода сигналом властям о состоянии общественного мнения.
То, что конгрессмены прислушиваются к ведущим СМИ, можно считать инерцией - власти США просто привыкли считаться с газетами и телеканалами и все еще не привыкли с соцсетями. Но эта традиция укоренена не только в простой привычке и инерции, а и в самой структуре общества, в котором очень многое держится на доверии. "Кто они такие и что о себе возомнили?" - вопрос, который можно поставить не только журналисту или газете, но и врачу, учителю, судье. Кто они такие, чтобы ставить диагноз? Чтобы учить других? Чтобы судить? Чтобы выбирать маршрут? Чтобы устанавливать цену? Это вопросы даже не о том, почему в определенных сферах должны работать люди с определенными знаниями, умениями и качествами. Это разрушение структур доверия, на которых держится человеческое общество, и в первую очередь - демократическое общество.
Нельзя сказать, что развал структур доверия в обществе - следствие одной только интервенции информационных технологий. Эти структуры нуждались в хорошей встряске. Другой вопрос - заслуживают ли они полного разрушения и чем их заменить?
Ответа на первую половину вопроса я не знаю. А на вторую половину мы получаем ответ прямо сейчас: раз публика потихоньку дрейфует назад к испытанным - хоть и небезупречным - структурам, она пока не нашла им достойной замены.
Во всяком случае, на Западе. Что касается Украины, мы еще даже не подошли к линии старта. Идея о том, что за доступ к достоверной (ответственной) информации нужно платить, вызывает у публики приступ хохота. Публика не любит платить, пускай даже символическую цену, и утешает себя тем, что все равно никакой достоверности в СМИ нет и не будет.
Увы, у нашей публики есть основания так полагать. В Украине, в отличие от США и Британии, почти нет общественно-политических СМИ, которые работали бы только на публику и собственную репутацию. Абсолютное большинство наших изданий находится на финансировании у олигархов. А кто платит - тот и музыку заказывает. И хорошо, когда тот, кто заказывает, имеет представление о чувстве долга, такта и вкуса. Но таких крайне мало.
С этой проблемой, между прочим, столкнулся в свое время Петр Порошенко. Когда он пришел к власти, его администрация предприняла любопытную попытку дискредитации СМИ и профессиональной журналистики, стимулируя "лидеров общественного мнения" - популярных блогеров, которые совершенно откровенно атаковали журналистов и противопоставляли им себя. Это не сработало. В администрации Петра Алексеевича правильно оценили уровень недоверия украинской аудитории к традиционным СМИ, находящимся в собственности олигархата. Порошенко не понаслышке известно, как это работает, - у него ведь тоже есть свои СМИ, и он постарался нанести удар по информационным позициям неприятеля. Тактика была верная, но команда президента, поставив на блогеров, переоценила как глубину проникновения интернета и соцсетей в украинское общество, так и уровень доверия украинцев к "лидерам мнений".
Эта история весьма поучительна, и основной ее урок все тот же: не готовые оплачивать профессиональные СМИ будут питаться фейками, созданными в чьих-то политических интересах. Можно было бы сказать, что мы слишком бедны, что олигархи все равно платят больше, что это вообще порочный круг - люди не платят за СМИ, потому что не доверяют, а потому не получат никогда таких СМИ, которым можно доверять. Но все это будут отговорки. Это на самом деле недорого: подписка на полный доступ к материалам The New York Times составляет $1 в неделю.
