Донбасс, Сирия и "Красный крест". Как украинская документалка победила на главном мировом фестивале IDFA

Пандемия повлияла на формат IDFA, большинство показов проходит онлайн с 19 ноября по 6 декабря включительно. Но премьера "Этот дождь никогда не закончится" состоялась также и оффлайн-режиме — в кинотеатре с ограниченным количеством зрителей. В Украине фильм покажут только в следующем году. Картина снята в копродукции Украины, Латвии, Германии и Катара.

Алина Горлова родилась в 1991 в Запорожье. Закончила в 2012 Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени Ивана Карпенко-Карого, в 2010 прошла Учебный семинар по кинорежиссуре, работе с актером и драматургии с известным польским режиссером Кшиштофом Занусси. Известность Алине принесла неигровая драма "Явных проявлений нет" о майоре ЗСУ Оксане Якубовой, пытающейся преодолеть тяжелое посттравматическое расстройство после службы в АТО. Короткометражный вариант фильма вошел в альманах "Невидимый батальон" (2017), а в 2018 полнометражная версия получила приз телеканала MDR на фестивале DOK Leipzig (Германия) и четыре награды на киевском фестивале Docudays UA.

Проект "Этот дождь никогда не закончится" ранее был известен под названием "Между войн". Главный герой фильма получил награду конкурса First Appearan , снятого в монохомном изображении и разбитого, подобно роману, на главы – сын сирийского курда и украинки Андрей Сулейман, бежавший от войны на своей родине на украинскую Луганщину и вновь оказавшийся на войне. Мы наблюдаем, как Андрей участвует в волонтерском движении "Красного креста" на линии разделения, как он проведывает родственников в Западной Европе и в Ираке, как пытается похоронить отца на охваченной кровопролитием родной земле. Эта сугубо частная хроника разворачивается на фоне непрерывного цикла катастроф и борьбы с их последствиями, и этот проклятый круг действительно не остановить.

"ДС" Алина, как ты пришла в кино?

А.Г. Я его очень любила и постоянно смотрела. В детстве и подростковом возрасте по спутниковому телевидению всегда можно было что-то глянуть, плюс кассеты. Я занималась уличной фотографией, у меня была камера "Зенит", я снимала на пленку и скоро начала понимать, что мне хочется развиваться в этом направлении. Хочется попробовать рассказать какую-то историю. Конечно, классную историю можно рассказать и одним кадром, но меня все сильнее притягивали движущиеся образы.

"ДС" И в итоге ты первый фильм сняла в 16 лет.

А.Г. За такое раннее начало следует благодарить моего мастера, Аллу Николаевну. Я поступила в университет в 16. Они очень скептически относились к столь молодым абитуриентам. Но что-то им понравилось. Дебютный фильм – "Первый шаг в облаках" — я сняла на 4 курсе, в свои 20 лет. Нельзя сказать, что он мне нравится, там много ошибок, но опыт был нужный. Потом началась работа в сериалах, на других съемках, и потом документальное кино.

"ДС" До "Шага" в твоей фильмографии значится уже 5 короткометражек.

А.Г. Это студенческие работы. Это не столько кино, сколько обучение, как снимать кино.

"ДС" А твоя семья имела отношение к искусству?

А.Г. Нет. Папа у меня очень классный. Но я ничего не наследовала.

"ДС" Что тебе дал семинар Занусси?

А.Г. Ничего особенного. Потому что это человек очень специфический. Он показывал нам свои фильмы, учил жизни. Для меня это не было чем-то особенным. Его кино мне не близко. Я посмотрела, как живет польский аристократ (смеется). Вот такой опыт. Он необычный персонаж. Но кое-какие секреты работы с актерами он мне не открыл. Мне намного больше дали воркшопы – летняя школа фестиваля IDFA, "Евродок" – более предметные, практичные.

"ДС" Начинала ты с игрового кино, но потом вдруг перешла в документальное. Довольно нетипичный переход.

А.Г. Меня всегда интересовала документалистика. Она казалась более серьезной, более творческой. А в игровой постановке я чувствовала, что масштаб на меня давит. Не только из-за моего статуса дебютантки. Просто у тебя уже есть сценарий, актеры, куча людей, три съемочных смены, и ты ничего не можешь изменить в этих рамках. Мне не очень это подходит, не очень нравится. Я хотела заниматься поиском темы, не зависеть от толпы народу, работать с маленькой группой – и так шаг за шагом пришла мысль о документальном кино. Первый фильм мы снимали в Италии, на региональном фестивале — они приглашали кинематографистов из разных стран, чтобы снять фильмы про тот регион. После этого опыта я сделала окончательный выбор в сторону документалистики.

"ДС" А к игровому планируешь вернуться?

А.Г. Планирую. Не то чтобы меня очень тянуло назад. Но понимаю, почему люди переходят из документального в игровое. Сейчас я уже забыла, как делается кино с актерами – а это значит, что если вернусь, то буду снимать совершенно иначе. Уже другое восприятие мизансцен, монтажа, и, главное, раскадровки. В документальном кино ее нет. Ты монтируешь из того что есть. И это иногда очень классно.

"ДС" Как ты нашла героиню "Явных проявлений нет"?

А.Г. Меня пригласила продюсер Маша Берлинская, сказала: "Хочешь поснимать женщин-военных? Это задание больше социальное: показать, что эти женщины существуют". У меня сначала и складывалась такая история: показать, что они действительно существуют. Про их проблемы, что они нормальную должность не могут занять, потому что нет перечня должностей для них. Мне предоставили имена нескольких героинь с биографическими справками, и мне сразу понравилась Оксана Якубова. Оказалось, что она вернулась с фронта в Киев, сидит дома и у нее тяжелый ПТСР. Мы встретились в кафе и я три часа сидела и слушала. А она рассказывала ужасные вещи. Вот так, когда человеку надо как-то выговориться. В конце концов я предложила: "Оксана Петровна, подождите. Вы хотите сниматься в кино? Мне кажется, вам может помочь, если мы будем снимать вашу реабилитацию". Потому что есть тот же документальный театр — люди, когда они отыгрывают, проживают на сцене или с помощью камеры свой травматический опыт, то это помогает им восстановиться. Потом я уже узнала, что в американской армии есть даже такое направление реабилитации. Она ответила: "Да, давай попробуем".

"ДС" Все прошло без сложностей?

А.Г. Я начала снимать про ПТСР, понятия не имея, что это. С последствиями на практике никогда не сталкивалась. И это очень особая для меня работа. Потому что Оксане она очень помогла. Она говорит, что этот фильм спас ей жизнь. Я не знаю, справилась ли бы она без нас, но то, что мы ей очень помогли – это 100%. Это самая большая моя гордость в фильме.

"ДС" Что тебя больше всего впечатлило?

А.Г. Ее открытость. Как она нас восприняла и как она нас подпустила. Мы почти никогда не слышали "Нет". Мы были очень осторожны и мне было немного страшно, потому что я не понимала до конца, что с человеком. И меня поразило, как может работать документальное кино. И еще очень сильные впечатления были на монтаже – когда я слушала, слушала эти монологи. И еще она меня поразила тем, что, несмотря на свою депрессию, выжила и стала нормальным человеком. Потрясла ее сила.

"ДС" Что с ней сейчас?

А.Г. Она занялась спортом. Очень похудела, стала очень красивой. Так что ей помогла не только наша камера, но и простое желание женщины быть красивой.

"ДС" Как начался "Этот дождь никогда не закончится"?

А.Г. Параллельно "Явным проявлениям". Мне хотелось найти героя с интересной биографией. А искала я его потому, что попала на Донбасс и меня он поразил. Я смотрела на терриконы и представляла их черно-белыми, что они в монохромном изображении могут выглядеть как иная местность, как песчаные дюны в Сирии. Я начала снимать и монтировать понемногу, накладывать арабскую музыку на донбасский пейзаж. То есть все началось с желания создать единый мир. Пространство, которое напоминало бы и Донбасс, и горячую точку в Сирии.

Андрея я искала целенаправленно. Моя знакомая фотограф Анастасия Власова рассказала мне о нем и о волонтерском сообществе "Красного Креста" на Донбассе. Так что я поехала с ним знакомиться.

"ДС" К чему понадобилась такая форма – с разбивкой на главы?

А.Г. Это история в истории. Мы начинаем с того, что видим какую-то планету. Мы приближаемся к ней, потом первый обитатель, которого мы встречаем – пьяный человек на берегу возле линии разделения, он купается под обстрелами. Потом мы видим поток людей на КПВВ. Я пыталась воссоздать поиск героя, и мы среди всех этих людей видим Андрея и постепенно камера начинает за ним следить. Но у меня ощущение, что история не только про Андрея, но и про этот мир. То есть как я сказала – история в истории. Потому она так и выстроена – мы встречаем героя не сразу, потом мы за него цепляемся, следим, и уже под конец, когда он хоронит своего отца, начинаем от него отдаляться. Главы ранее имели названия — "Кровь", "Война и мир" и так далее, но всегда оставалась глава под названием "Ноль". Каждая из них имеет отдельное значение. И потом, когда уже шел монтаж полным ходом, я поняла, что нет. Что очень важное значение имеет этот круговорот. Что все циклично и что все происходило, происходит и будет происходить. И потому я выбрала арабские цифры – от ноля до ноля.

"ДС" И после каждого номера – кадр-врезка с напоминанием о пейзаже, о донбасской или сирийской пустыне. Интересный ход: как арабески в книге.

А.Г. Эти фотографии появились последними. Потому что мы не привязываемся сильно к истории Андрея, смотрим на события немного сверху. У меня стоял постоянный вопрос баланса между частным сюжетом нашего героя и историей пространства. Монтажных вариантов было множество. И постоянно что-то перевешивало. И в этом варианте мы наконец связали точно. Это очень сложная задача, потому то пространство неконтролируемо, ты не можешь что-то придумать, изобрести на ходу, поскольку это будет нечестно, и тебе надо брать из того, что есть. И потому на монтаже было сложно эту концепцию, которая больше игровая, чем документальная, воплотить.

"ДС" Вы снимали в нескольких странах, в том числе в зонах боевых действий, так что очевидно, что процесс был непростой. А что причинило вам наиболее хлопот?

А.Г. Доступ к локациям. Сцена в Станице Луганской построена с четырех выездов. Я всего-то хотела снять разрушенный мост, но у нас постоянно возникали проблемы. В первый раз нас вообще туда не пустили, во второй раз — только частично, в третий раз не пустили к мосту, и только в четвертый раз пустили на пару часов. Когда мы там отработали, я пообещала себе, что больше никогда не вернусь на эту локацию.

"ДС" Бывало страшно?

А.Г. Первая сцена с героем-смельчаком просто опасна по обстоятельствам, потому что снимали ее на линии разделения, которая по реке и проходит, да еще и под Новый Год. Мы реально рисковали, но хотелось передать атмосферу. Очень страшно было, когда ехали в Сирию. Как добирались в Ирак – об этом отдельно надо рассказывать. Например, целый день провели как преступники в транзитной зоне и нас по одному никуда не пускали: сидели под присмотром, потому что "Красный Полумесяц" забыл сделать нам визы.

Когда ехали в Сирию — мне было очень страшно. Но не доехали из-за наводнения, как и показано в фильме. Но, повторюсь, самая большая сложность — с доступом. До нервных срывов. Потому что в документалистике ты постоянно сталкиваешься с тем, что что-то не успеваешь. Что-то происходит и ты понимаешь, что это необходимо для фильма, тебе надо ехать прямо сейчас, а ты не можешь из-за какой-то мелочи.

"ДС" А в сугубо военном смысле ни разу не "прилетало"?

А.Г. Мы снимали с дрона возле Коксохима в Авдеевке. За нами поехала машина военных. Они нас очень жестко остановили, вышли с оружием, вывели из машины, обыскали, отвезли к себе на базу. Это было страшно. Но все обошлось. Все всё поняли.

Еще очень докучал холод. Я оператора Славу Цветкова очень люблю, но он обожает снимать так называемый "режим" — то есть рассветы. То есть зимние поля на Донбассе, температура -20 и ветер. И ты встаешь в 5 утра и снимаешь это. Физически тяжело.

"ДС" Есть ли кадр, который до сих пор стоит у тебя перед глазами, но который ты не сняла по тем или иным причинам?

А.Г. Мы должны были снимать нефтяные вышки в Ираке. Я хотела акцентировать тему – что мы используем ресурсы Земли, чтобы создавать оружие, и вследствие этого возникает потребность в гуманитарных миссиях – то есть такой цикл постоянный. Мне хотелось поддержать этот мотив кадром с вышками. Но они, как оказалось, выглядели невыразительно. Не так, как я себе представляла. И еще мы не сняли курдское ополчение — Пешмергу – в таком же стиле, как парад в Украине, а вместо этого, внезапно – показали, как лечат солдат.

"ДС" Что сейчас с Андреем?

А.Г. Он работает в Славянске в "Красном Кресте". Раньше работал отец, зарабатывал – а сейчас у Андрея на попечении остался младший брат. Он стал главой семьи.

"ДС" Как тебе посчастливилось попасть на IDFA?

А.Г. Еще 4 года назад это была моя мечта, но не могу сказать, что нам повезло. Мы долго к этому шли. Сначала получили от них два гранта, наладили контакт, глава фестивального фонда видела материал "Дождя" на летней школе IDFA. Они дали грант на постпродакшн. Когда они финансируют проект – это первый шаг к отбору в программу. То есть они таким образом дают понять, что им это интересно и они это возьмут. Но не на 100% гарантировано – есть очень много историй о том, как они возвращали фильмы. О том, что они нас все-таки берут, мы услышали за полтора месяца до фестиваля, так что пришлось все завершать в страшном цейтноте.

"ДС" Что собой представляет конкурс First Appearance?

А.Г. Это секция дебютов.

"ДС" Но "Этот дождь никогда не закончится" — не первый твой полнометражный фильм.

А.Г. Это забавно, потому что туда берут фильмы с хронометражом 70 и более минут. И поскольку мои предыдущие фильмы длятся 60 и 64 минуты – я попала в этот конкурс.

"ДС" Что это дает?

А.Г. Участие, а тем более награды и призы дают больше возможностей для воплощения идей фильмов. На "Дождь" было очень сложно найти деньги, потратили очень много времени и сил. И если этот фестиваль поможет мне убедить потенциальных инвесторов, что мое кино имеет аудиторию, что оно сделано талантливо, то я буду очень рада.

"ДС" Ты не поехала на фестиваль из-за карантина, но есть ли у тебя информация, как прошла оффлайн-премьера в Амстердаме?

А.Г. Хорошо. Была очень качественная проекция. Фестиваль еще и создал эффект присутствия для режиссера – показывали, как заходят зрители, как они там сидят, и весь сеанс я видела лица людей, там стояла специальная камера, и я бы заметила, если бы кто-нибудь уснул. Но никто не уснул. И потом, когда зрители ставили вопросы, преобладали позитивные эмоции.

"ДС" Эти съемки изменили тебя?

А.Г. Очень. Сделали меня спокойнее. Все эти бесконечные ожидания, отказы, когда ты понимаешь, что не все можно снять, очень тренируют выдержку. Научилась не бояться и ждать.

"ДС" И какие у тебя планы сейчас?

А.Г. Отдохнуть. Не буду пока ни за что браться. Сознательно пропустила последний питчинг, чтобы сдать "Дождь", но еще и потому, что хочу посмотреть, что мне делать дальше. Как снимать дальше, пока не понимаю. Хочу в документальном жанре, но что? От войны точно отойду. Это слишком тяжело. Попробовать что-то гибридное… Интересная для меня тема из современного искусства – фильмы, показываемые сразу на нескольких экранах. Я была на такой презентации — очень впечатляет. Сюжет на нескольких экранах, зрители сидят посередине и их внимание контролируется звуком — то есть ты по звуку понимаешь, куда тебе надо поворачиваться. Но во время сеанса ты постоянно можешь видеть историю с разных ракурсов, и даже что-то совсем параллельное. Ты человека приглашаешь в иное пространство, не кинотеатральное. Я подумала, что, может, стоило бы сделать что-то такое у нас.