Дмитрий Моисеев: Украинские режиссеры не хотят снимать умных героев

Дмитрий Моисеев родился в 1983 г., в 2004-м окончил механико-математический факультет КНУ им. Шевченко, в 2008-м — режиссуру художественного фильма на кинофакультете Национального университета им. Карпенко-Карого. В 2014 г. основал кинокомпанию "ЇЖАК ФІЛЬМ". В сентябре того же года дебютировал как режиссер с драмой "Такие красивые люди", получившей позитивную реакцию зрителей и кинокритиков.

В украинский прокат вышел новый фильм Моисеева "Время хризантем".

Согласно сюжету после потери близкого человека Ольга (Алла Бинеева — исполняла одну из главных ролей также в "Таких красивых людях") остается один на один с враждебным городом и людьми, теряющими себя. У них есть шанс вместе с Ольгой найти гармонию и жить дальше. Название фильма отсылает к Японии, где во время цветения хризантем люди погружаются в размышления о своей жизни, разглядывая цветы. Действие фильма Моисеева происходит осенью в Киеве, на левом берегу Днепра, среди спальных районов, которые благодаря необычным ракурсам выглядят весьма поэтично — операторская работа всегда была сильной стороной фильмов Моисеева. Город выступает в картине антагонистом главной героини. Персонажей, которых она встречает, можно разделить на тех, кто оказался сильнее окружающего мира, и тех, кто растворился в Киеве, потеряв себя. Параллельно с прокатом в Украине международная премьера фильма состоялась на 16-м Трансильванском кинофестивале (Румыния).

Мы поговорили с Дмитрием после премьеры его новой картины.

ДС Как в вашей жизни появилось кино?

Д.М. Это началось, когда я впервые попал в кинотеатр на хороший фильм, и мне понравился этот вид искусства — по ТВ он мне не очень нравился. А потом и в телевизоре кое-что изменилось: появилась передача "Аргумент кино". Я пересмотрел всего Такеши Китано и всю Киру Муратову, кино стало мне еще ближе, но я не решался им заняться. Решение созрело, только когда я прошел определенный путь в физике и математике. Однажды мы смотрели с пленки научно-популярный фильм о космосе. Он был невероятно красиво сделан, и картинки сами начали возникать у меня в голове. Вот тогда  я и решил, что стану режиссером. Хотя, конечно, это только сказать легко. Сначала-то я знал лишь физику и математику, окончил мехмат в университете Шевченко, но параллельно серьезно учил искусство, все жанры — и театр, и кино, и литературу. Самым важным наставником в Карпенко-Карого стал актер Олег Примогенов, мой друг и учитель по актерскому мастерству. Он знает множество шедевров покадрово. Было очень интересно все это разбирать параллельно с актерским мастерством. 

ДС Математический опыт помогает вам в режиссуре?

Д.М. Трудно сказать. Конечно, какая-то математичность остается во мне, она может проявиться, скажем, на монтаже. Я вообще очень придирчив в монтаже. Думаю, от математики у меня любовь к ритму. А может, и от музыки — она меня очень вдохновляет. Она ведь, как и кино, имеет ритм, драматургию и настроение.

ДС Говоря о математике — есть режиссеры, которые просчитывают фильм, и те, кто действует больше по наитию. Вы в какой категории?

Д.М. Да, я просчитываю. В некоторые места что-то вкладываю, чтобы держалась вся конструкция фильма. Стремлюсь, например, чтобы первый кадр нес серьезную смысловую нагрузку. Поэтому не люблю, когда зритель опаздывает на сеанс на первые три минуты, как это часто бывает.

ДС Чего вы вообще стремитесь достичь в кадре?

Д.М. Фильмы, которые я снимаю, становятся заложниками замысла. Когда появляется замысел, то появляется и энергия внутри тебя, понимание того, что ты хочешь сказать кинематографическим языком. С другой стороны, даже когда ты пишешь сценарий, то некоторые сцены, невзирая на то, что они выглядят интересными, могут быть не нужны для этого замысла, они отвлекают. Грубо говоря, я становлюсь проводником замысла и все ему подчиняю. А так, если вдаваться в частности, то в каком-то кадре главное, чтобы правильно стоял свет, чтобы мы видели то, что надо. А в другом кадре — чтобы у героини была правильная интонация именно вот в этой фразе. А все другие фразы могут звучать уже так, как ей нравится. То есть все зависит от ситуации.

ДС Вы больше диктатор или демократ на площадке?

Д.М. На 95% — диктатор. Я нормально общаюсь с людьми, но не все же знают, что я хочу сказать фильмом. Вот на "Времени хризантем" только главная актриса знала весь сценарий. А другие актеры знали только текст своей сцены. Мне нужно, чтобы они воплотили именно своего героя, а уже что я думаю о нем, им знать необязательно. С Аллой Бинеевой во "Времени хризантем" мы реплик 20 поменяли по ее предложению.

ДС Легко на это соглашаетесь?

Д.М. Иногда вижу, что не идет какая-то реплика. "Боже, Дима, спасибо, что убрал, не могу ее сказать, она мне рубит ритм, и все!" Главное — чтобы хорошо выходило, а не в точности так, как я задумал. Я, кстати, совершенно не верю в раскадровку фильма, потому что, когда ты приходишь на место, оказывается, что абсолютно все не так и тебе надо снимать красиво и правильно в условиях, которые сложились здесь и сейчас. Раскадровку мы рисуем уже тогда, когда приходим на площадку и с актерами делаем всю сцену. Я представляю на репетициях одно, но репетиции практически невозможны в том месте, где ты будешь снимать. Обычно приходишь на локацию, и тебе надо все менять. Может, у других иначе, у меня так.

ДС Даете актерам импровизировать?

Д.М. Абсолютный контроль над актером невозможен и не нужен. Конечно, актеры мне говорят, что я авторитарен, но когда мне нужно воплотить замысел, я его воплощаю. Во "Времени хризантем" есть сцена, в которой мне нужно, чтобы главная героиня все время ходила. А Алла постоянно хотела сесть. Но я знал, что садиться ей нельзя, — это бы разрушило эпизод. В итоге решили ее опереть на дверной проем, чтобы она перенесла вес на него. Всегда ищу, чтобы актеру было органично, но так, чтобы это было правильно с точки зрения персонажа.

ДС У вас преобладают лирические, камерные сюжеты. Это ваш сознательный выбор?

Д.М. Нет. Я никогда не знаю, что буду снимать дальше. Если посмотреть мои сценарии и задумки, то камерность преобладает. Маленькие истории позволяют углубиться в человека. Камерность историй, наверное, обусловлена еще и тем, что у нас были далеко не гигантские бюджеты. В любом случае я над этим не задумываюсь. Бывает, придумаешь сценарий, но вот проходит три месяца — и уже не очень хочется его снимать. А бывает и такой, что придумаешь и не можешь жить, пока его не снимешь. Новый фильм, который я хочу снять, — "После фиолетового будет красный" — более похож на Одиссею. Кроме главного персонажа, в нем есть еще где-то около 50 второстепенных, действие происходит в двух странах, около сотни локаций.

ДС Каких сюжетов недостает в украинском кино?

Д.М. Мне кажется, недостает не то чтобы историй, а умных персонажей. Потому что очень часто вижу в украинских фильмах, что герои намного глупее, чем режиссеры, которые их создают, — они будто смотрят на своих героев свысока. Мне кажется, что таких фильмов стало много. А я ведь иду в кино, чтобы поучиться жизни, а не посмеяться над недальновидностью людей на экране. Хочется, чтобы режиссеры больше любили свои создания. А истории очень разные у нас сейчас, на все темы есть фильмы. Мне кажется, всего хватает нашему кино, кроме его количества в первую очередь. У зрителя уже появляются любимые украинские режиссеры. Много авторов сделали по две-три полнометражные картины. После второго фильма уже можно быть уверенным — твой это режиссер или нет.

ДС Что же, теперь осталось узнать о ваших ближайших планах.

Д.М. Очень хотел бы снять "После фиолетового будет красный". Надеюсь, Госкино меня в этом поддержит. Не буду раскрывать, о чем фильм, могу лишь сказать, что у каждого в жизни случаются моменты, когда все кажется очень плохо, и хуже всего то, что пока человек прячется от этого, оно не проходит, душит его. А если человек примет с любовью все, что дает ему жизнь, то все не то чтобы наладится — просто появится иное отношение к жизни, ко всему, что с тобой происходит. Не то чтобы я хотел поучать кого-либо, я просто сам к этому начинаю приходить благодаря фильму. Учусь у своей главной героини.

ДС Последний вопрос не вполне кинематографический. Есть ли у вас хобби вне съемочной площадки?

Д.М. Очень случайно — как, впрочем, и все случайно в жизни — у меня появилась страсть к столярному делу. Даже короткое время я проработал столяром после окончания монтажа "Времени хризантем". Но вот сейчас нет времени на это, потому что прокатная кампания забирает все силы.