Деньги - ДНК - Деньги. Как экономика связана с биологией
Умные люди утверждают: экономика - это наука о стимулах. Ну или о принятии решений: что купить, когда купить, почем купить (или, соответственно, продать). Как и почему мы принимаем те или иные решения - вопрос вопросов. Ответы на него, как нетрудно догадаться, лежат в области психологии и, глубже, физиологии высшей нервной деятельности. Нейроны, гормоны, ДНК и прочая биологическая машинерия определяет, предпочтем мы сэкономить или гульнуть, питаться полезным или вкусным и даже, по некоторым сведениям, за кого станем голосовать на выборах. Правда, взаимосвязи там запутанные, факторов масса и они друг с другом конкурируют. Тем интереснее в них разбираться.
"Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки", Роберт Сапольски
Роберт Сапольски - профессор Стэнфордского университета, преподаватель биологии, нейроэндокринологии (наука о связи нервной и эндокринной систем) и нейрохирургии. Кроме того, он приматолог: более двадцати пяти лет он почти ежегодно ездит в Африку изучать тамошних обезьян, прежде всего, павианов. Поэтому на человека он смотрит минимум с двух точек зрения - эволюционной и нейробиологической. И, соответственно, "наши поступки" объясняет, исходя из разных предпосылок: наследие далеких предков и доставшиеся от них поведенческие модели; генетика и эпигенетика; реакции нервной системы; гормоны и нейромедиаторы; влияние среды и т. д.
Скажем, если у человека методом магнитной стимуляции затормозить определенный участок коры головного мозга, то в экономических играх подопытный начинает вести себя глупо. Люди с таким-то повреждением мозга выбирают альтруистический вариант поведения и не могут переключиться на более эгоистический, хотя прекрасно понимают задумки противника. А под влиянием сяких-то медицинских препаратов и животные, и человек становятся импульсивными и могут внезапно и жестко разорвать налаженное сотрудничество.
В оригинале книга называется Behave, т. е. буквально "вести себя". Пытаясь ответить, почему мы ведем себя так, а не иначе (или иногда так, иногда иначе), профессор признается: "У меня в голове мешанина из мыслей и ощущений в отношении насилия, агрессии и соперничества. Как и у большинства людей". Такая ирония и самоирония пронизывают всю книгу. Например, он пишет, что нас окружают "нейроэкономика, нейромаркетинг, нейроэтика и - без шуток - нейролитература и нейроэкзистенциализм". Поэтому-де "зазнавшийся нейробиолог может решить, что его наука объясняет все". Но - пока читатель не увлекся - Сапольски вспоминает статью под заголовком "Нейроскептицизм". А в одном из примечаний роняет печальное: "Неизвестно, можем ли мы воспитать из человека кого угодно, но уж заставить его купить любую ерунду наверняка можем".
"Эволюция человека. Обезьяны, нейроны и душа", Александр Марков
Александр Марков - доктор биологических наук, палеонтолог, профессор МГУ и, возможно, самый известный на постсоветских просторах популяризатор науки. "Обезьяны, нейроны и душа" - второй том двухтомника. Но его можно читать и отдельно, без связи с первым, посвященным эволюции приматов. Правда, и второй написан в эволюционном ключе - но в нем речь идет о развитии мозга и сознания. И от окаменевших черепов австралопитеков автор перекидывает мостик к поведению наших современников. И о возможности влиять на них. Одна из глав даже называется "Политологам пора учить генетику". Потому что, например, у либералов и консерваторов "мозг по-разному реагирует на неожиданные ситуации". И таких "например" в книге масса.
У носителей такого-то генетического варианта вдвое больше шансов на то, чтобы оказаться несчастным в семейной жизни, чем у прочих граждан.
У людей с меньшим количеством дофаминовых рецепторов в жизни меньше положительных эмоций, поэтому их тянет к экстремальным методам получения радости.
Под влиянием гормона вазопрессина мужчины воспринимают чужие лица как менее дружелюбные, а женщины - наоборот. А если закапать подопытному в нос другой гормон, окситоцин, он становится более доверчивым. А значит - более склонным "вестись" на рекламу или вкладывать деньги в некие проекты. И тут, по мнению автора, возникает куча проблем: "Следует ли разрешить торговцам распылять в воздухе вокруг своих товаров окситоцин? Можно ли прописывать окситоциновые капли разругавшимся супругам, которые хотят сохранить семью"? Кстати, это вещество уже продается в аптеках, правда, только по рецепту: для усиления маточных сокращений. Но вообще он регулирует не только роды у человека, но даже откладку яиц у моллюсков. А крыса-девственница, если ей ввести в мозг все тот же вазопрессин, начинает заботиться о чужих крысятах, т. е. вести себя как альтруистка. Вообще же альтруизм - до определенной степени и в определенной форме - нужен для выживания вида. Поэтому примитивные экономические модели человека эгоистического с точки зрения биологии опровергнуты.
"Стой, кто ведёт? Биология поведения человека и других зверей", Дмитрий Жуков
Автор - старший научный сотрудник лаборатории сравнительной генетики поведения Института физиологии им. И. П. Павлова (Санкт-Петербург), доцент и, похоже, большой любитель как собак, так и кошек. Потому что в своем двухтомнике он регулярно приводит примеры их поведения, чтобы на примере "других зверей" объяснить "биологию поведения человека".
На первых страницах он обещает рассказывать об этой самой биологии с упором на гормоны и нейротрансмиттеры: адреналин, инсулин, дофамин и пр. Но потом, особенно ко второму тому, охватывает все более широкие аспекты поведения. Объясняет, например, (с точки зрения биологии, конечно), почему гаражи так дорого стоят: это личное пространство для мужчины. Или почему детей тянет хулиганить, курить и бегать по крышам. Или зачем при приеме на работу порой задают нескромные вопросы о здоровье и как работодатели анализируют ответы. Тут, возможно, проявляется главная дилемма нанимателя: квалифицированный подчиненный / управляемый подчиненный.
Квалифицированный, как правило, более независим - поэтому работодатель склонен выбирать управляемого. Не потому, что он, работодатель злой или глупый. Биология ему подсознательно подсказывает, далекие волосатые предки нашептывают даже не в ухо, а прямо в мозг. А у слишком заносчивых, неуправляемых новичков пытаются выработать синдром выученной беспомощности, подвергая их неконтролируемому стрессу.
Сквозь призму "мозговой химии" Жуков рассказывает и о различии мужского и женского поведения, и об иерархии, и о мотивации, и о расизме. Получается интересно, хотя, пожалуй, местами излишне цинично.
