Четверть Украины в год. Человечество увлеченно бьет себя топором по легким
"Второй самый плохой год подряд" - так назвала 2017-й организация Global Forest Watch. Согласно данным организации за этот год было уничтожено 15,8 млн гектаров тропических лесов. Для сравнения: это территория, равная почти четверти Украины, а скорость исчезновения – примерно сорок футбольных полей в минуту на протяжении года. Влажные тропические леса – те самые, которые обычно называют "легкими планеты", - демонстрируют "неопределенный" вклад в сокращение СО2 в атмосфере. Как отмечает журнал Science, тот плюс, который дает массив леса в поглощении углекислого газа, компенсируется (иногда – с лихвой) процессом вырубки и ее последствиями.
"Второй самый худший год" оказался все же чуть лучше первого – 2016 г. унес 17 млн гектаров. Но титанические усилия – и государств, и негосударственных организаций, которые были приложены в течение 2017 г., принесли такой малый эффект, что специалисты расстроились, кажется, даже больше, чем в 2016-м.
По мнению климатологов, достичь целей, поставленных в Парижском соглашении по климату, с учетом таких высоких темпов исчезновения лесов невозможно. Повышение температуры на два градуса Цельсия, как предупреждают климатологи, может опустошить целые регионы, превратив их либо в высушенную пустыню, либо во влажную душегубку. И тогда к экономическим и политическим мигрантам присоединится поток климатических беженцев. Леса же оказываются серьезным условием стабилизации климата: 30% решения проблемы двух градусов обеспечивает сохранность лесного покрова.
На судьбы леса влияют иногда неожиданные политические события. В прошлом году, например, на резкий рост вырубки тропического леса вышла Колумбия. Лес стал жертвой мира - окончания гражданской войны в стране. Ранее большие площади леса контролировала – и таким образом сохраняла от вырубки – антиправительственная группировка FARC. Теперь же в свете ее разоружения и на фоне подготовки мирного договора колумбийцы взяли реванш – они стремительно вырубают тропический лес, расчищая землю для пастбищ и плантаций коки.
Также политический кризис сыграл злую шутку с лесом у непревзойденного лидера по лесным потерям – Бразилии. Несмотря на усилия государства по ограничению вырубки, страна допустила большие лесные потери вследствие пожаров. В целом на совести Бразилии больше уничтоженного леса, чем у стран, занимающих второе (Республика Конго), третье (Индонезия) и четвертое (Мадагаскар) места вместе взятые. В прошлом году Бразилия показала позитивную динамику, снизив потери лесного покрова, но значительно меньшие, чем предполагалось в свете взятых обязательств и принятых правительством мер и решений.
Лес, которого становится на планете все меньше, – это не просто деревья. Это места природного обитания множества животных и растений. Резкое снижение видового разнообразия – "шестое вымирание" - оказывается естественным следствием резкого сокращения лесных покровов. История с орангутангами, павшими жертвой малазийских пальмовых рощ, стала классическим примером такой связи. Но орангутанги – это крошечная часть, о которой мы и знаем-то, возможно, только потому, что о них успели позаботиться.
В Юго-Восточной Азии – преимущественно Индонезии и Малайзии – леса расчищаются главным образом под плантации масличной пальмы. Эти две страны находятся на первом и втором местах среди мировых производителей пальмового масла и занимают третье и пятое места в списке "врагов леса". Под давлением и при содействии природоохранных организаций правительства этих стран были вынуждены взять на себя заботу хотя бы о некоторых из страдающих от вырубки видов. А также контролировать дальнейшую вырубку. Однако скандалы не утихают. Буквально на днях двое высокопоставленных сотрудников компании Wilmar – крупнейшего поставщика пальмового масла на мировой рынок – были вынуждены уволиться после публикации отчета "Гринписа" о несанкционированной вырубке лесов на Калимантане и Папуа.
Так что лес в тропической зоне – в отличие от наших Карпат – становится жертвой не столько жадности лесозаготовителей, сколько растущей потребности растущего же населения Земли в продуктах питания. Пальмовое масло может стать классическим примером не только в случае с орангутангами. Недавно опубликованное исследование по вырубке лесов в Малайзии, обусловленное не в последнюю очередь намерениями ЕС резко сократить закупку этого продукта, пришло к довольно обескураживающему выводу: сокращение потребления пальмового масла совсем не спасет лес. Возможно, даже наоборот, поскольку компенсировать пальмовое масло так или иначе придется – соевым, кукурузным, рапсовым. Для этих культур также нужны площади. Причем для получения того же количества масла площадей нужно будет больше. Откуда они возьмутся? От расчистки леса, само собой.
Конкуренция между дикими и одомашненными видами никогда не была и не может быть равной. Дикие рано или поздно уступят, отступят, исчезнут. Леса отступают перед сельским хозяйством, поскольку потребность в продуктах растет. И тут любителям "натуральных продуктов", которые были бы рады отсутствию пальмового масла в молочных, например, продуктах, можно сказать только одно – их предпочтения весьма неэкологичны. Молочный жир значительно дороже – не только в деньгах, но и в затрате природных ресурсов.
Так, может, нам стоит пересмотреть свои пищевые предпочтения? Если не ради орангутангов, то хотя бы ради тех самых двух градусов Цельсия, которые (как пресловутые две минуты на "часах Судного дня") поставят мир перед лицом глобальной катастрофы. Ради примерно 50 млн людей, которые населяют потенциальную пустыню.
Например, с точки зрения Римского клуба, в целях устойчивого развития человечеству следует отказаться от животноводства. Это "непозволительная роскошь", которая наносит слишком большой экологический вред, - отмечено в докладе "ComeOn! Капитализм, близорукость, население и разрушение планеты". Но даже если человечество примет это милое предложение, потребность в пахотных землях не отпадет. Условно говоря, пальмового (а также соевого, кукурузного, рапсового и подсолнечного) масла нужно будет еще больше.
Да и ломка пищевых стереотипов – они же "традиция" - дело долгое, болезненное и чреватое множеством скандалов. А если учесть, что самые крупные потребители мяса (на душу населения) – это богатые (преимущественно европейские) страны, то продвинуть идею тотального всепланетного вегетарианства становится еще сложнее. К своим пищевым пристрастиям европейцы очень трепетны.
Вопрос, как и леса сохранить, и всех накормить, кажется, упирается в тупик, – по крайней мере, в том виде, в каком он сформулирован на сегодняшний день. Взывать к умеренности бессмысленно – рынок разогрет суперпотреблением. К тому же экономики аграрных стран третьего мира слишком сильно зависят от экспорта своей сельхозпродукции, и потому умеренность не выгодна ни одному игроку на рынке - ни потребителю, привыкшему ни в чем себе не отказывать, ни производителю. Рынок устроен таким – отчасти милосердным – образом, что, накормив богатых, можно кое-как прокормить бедных. Пока этот рыночный перекос существует, гонка за новыми пахотными землями будет продолжаться. Иными словами, кредит, который мы берем у будущих поколений, вырабатывая ресурсы Земли, будет расти.
Надо сказать, наша способность жить в кредит и кое-как оплачивать его обслуживание никогда не опиралась и не ориентировалась на умеренность. Напротив, темп производства и потребления всегда только нарастал – когда медленнее, когда быстрее. Последнее время он резко увеличился, что вызвало кризис сразу во многих областях жизни и человека, и человечества. Ответами на такие кризисы до сих пор в истории становились, если не везло, эпидемии и опустошительные войны, а если везло - экспансии и/или технологические прорывы. Возможно, мы вплотную подходим к одному из таких переломов.
