Кейт Буш, Стинг і Боно. Чем вдохновлялись музыканты и почему музой может стать даже голубая черепаха

Кейт Буш всегда выбирала себе весьма нетривиальные вещи для того, чтобы вдохновиться – или это они останавливали свой выбор на ней. Ее самый первый сингл "Wuthering Heights", выпущенный в Британии в январе 1978-го года и ставший большим хитом и сенсацией, был вдохновлен классическим произведением английской литературы – "Грозовым перевалом" Эмили Бронте. При этом изначальным вдохновением для 18-летней Кейт была даже не книга, а телевизионная экранизация 1967-го года, которую канал "BBC 2" показывал поздно вечером. Уже потом девушка прочла роман Бронте – и в процессе обнаружила, что еще и родилась с автором произведения в один день, с разницей в 140 лет. Буш просто не могла не написать песню "Грозовой перевал", спетую от лица главной героини романа, Кэтрин Эрншо, или просто Кэти. В итоге песня стала первым британским хитом номер один, спетым и написанным женщиной.

Между выходом "Wuthering Heights" и появленим на прилавках альбома "The Red Shoes" прошло 15 лет – за это время в жизни Кейт произошло многое, особенно это касалось времени непосредственно перед выходом пластинки. В 1992-м умерла мать Кейт, Ханна – они были очень близки, и Ханна, родом из Ирландии, очень повлияла на Кейт своим увлечением танцами и ирландской народной музыкой.

Семья вообще значила очень многое для Буш. Ее отец был практикующим врачом, но кроме этого еще находил время того, чтобы совершенствовать свои игру на пианино. Один из ее старших братьев, Пэдди, занимался изготовлением музыкальных инструментов, другой брат, Джон, писал стихи, занимался фотографией и был инструктором по карате. В юности Кейт тоже занималась карате под руководством брата – и даже получила прозвище "Ии-ии" от других посетителей спортивного клуба за свои пронзительные боевые выкрики. Именно под влиянием обоих родителей и братьев Кейт еще в 11-летнем возрасте стала писать песни. Они жили вместе в старинном 350-летнем особняке, бывшей ферме на юго-востоке Лондона и Кейт самостоятельно выучилась игре на фортепиано, кроме этого, она часто музицировала на органе, который стоял в сарае за домом и брала уроки игры на скрипке.

Именно семья помогла в середине семидесятых Кейт записать демо-пленку с несколькими десятками ее собственных песен, и однажды эта пленка попала в руки к гитаристу "Пинк Флойд" Дэвиду Гилмору – через общего друга с семьей Буш, Рики Хоппера. Гилмор был настолько впечатлен песнями девушки, что оплатил ей запись более профессионального демо – после этого контракт с Буш подписала "EMI", крупнейшая звукозаписывающая фирма страны. Несмотря на юный возраст, Кейт была абсолютно сформировавшейся артисткой с уникальным видением мира и такими же особенными песнями – это были чувственные, пронзительные и завораживающие фантазии, которые в одно мгновение могли превратиться в реальность, как горькую, так и в равной степени чудесную.

Был упомянутый сингл "Wuthering Heights", был восторженно принятый публикой и критиками дебют "The Kick Inside" 1978-го года, была бесстрашная, экспериментальная пластинка "The Dreaming", на которую Кейт вдохновили "Сияние" Стивена Кинга и биография иллюзиониста Гарри Гудини – на альбоме наблюдалось не меньше трюков и фокусов, чем в выступлениях Гудини. Потом, в середине и конце восьмидесятых Кейт вышла на новый уровень и записала два вдумчивых шедевра, пластинки "Hounds of Love" и "The Sensual World". Открывающий трек первой из них, песня "Running Up That Hill", была большим хитом в Великобритании в 1985-м году, но стала еще большей сенсацией, когда уже в 2022-м заняла первое место в восьми странах – после того, как прозвучала в четвертом сезоне сериала "Stranger Things".

Альбом "The Sensual World", заглавная песня которого была навеяна концовкой "Улисса" Джойса, чувственным, хаотичным и беспардонным течением мыслей и воспоминаний одной из героинь романа, Молли Блум, был завершением эпохи для Кейт – и началом испытаний. Сначала, осенью 1989-го, умер ее любимый гитарист Алан Мерфи, который неизменно играл у Кейт в группе с 1979-го года. Потом Буш рассталась со своим бойфрендом и по совместительству басистом Делом Палмером, – они перестали быть любовниками, но продолжали работать вместе, что только осложняло жизнь обоим. Наконец, умерла мать – и Кейт с головой ушла в работу над альбомом "The Red Shoes". Одноименная картина 1948-года режиссеров Майкла Пауэлла и Эмериха Прессбургера, "Красные башмачки", которая неоднократно называлась одним из лучших фильмов в истории британского кино, действительно была особенным явлением в кинематографе – и теперь она очень много значила для Кейт. Фильм назывался так же, как и необычно страшная и безжалостная сказка Ханса Кристиана Андерсена – о девушке, которая мечтала станцевать в приглянувшихся ей красных туфельках, и сделала это, но уже не могла остановиться, поскольку проклятые туфельки оказались очень своенравными.

Главная героиня фильма Вики Пейдж (Мойра Ширер) танцует в балете под названием "Красные башмачки" по андерсеновской сказке, музыку к которому сочинил ее будущий жених. Танец – ее настоящая страсть, поэтому однажды ей приходится выбирать между любимым супругом, перспективой нормальной семейной жизни и продолжением блестящей карьеры в балете. Вики выбирает балет, но за несколько минут до выхода на сцену в "Красных башмачках", эти самые башмачки, помимо ее воли, выносят девушку на улицу и она бросается с моста. Кейт Буш не стала повторять ошибки Вики Пейдж — после выхода пластинки "The Red Shoes" она отменила запланированный тур, 12 лет не записывала новых песен и полностью отдалась семейной жизни, наконец став женой и матерью. Она и в новом веке крайне редко записывает новый материал, но мир помнит о Кейт – буквально на днях ее включили в "Зал славы рок-н-ролла". Сама Буш на церемонии не присутствовала.

Элтон Джон, "Волшебник страны Оз" и "Goodbye Yellow Brick Road"

Конечно, все знают Элтона Джона как великолепного пианиста, композитора и вокалиста, но тот факт, что Элтон никогда не писал песен самостоятельно – не самый общеизвестный. Да, автором текстов подавляющего большинства лучших песен Элтона был Берни Топин – они с Элтоном познакомились в Лондоне в 1967-м, когда оба были еще никому не известными, вечно полуголодными "молодыми талантами". Именно такие юноши были нужны менеджеру лейбла Liberty Records Рэю Уильямсу, который занимался поиском новых исполнителей и поместил в связи с этим объявление в музыкальной газете. На объявление Берни откликнулся чуть раньше Элтона. Когда Уильямс услышал от раскрасневшегося молодого очкарика честное признание в том, что хотя он и сочиняет музыку, написание текстов является для него сущей пыткой, то молча протянул Элтону конверт со стихами, которые прислал ему Топин. Это были даже не стихи, а именно тексты – предназначенные для пока еще никем не написанных будущих песен. Элтон раскрыл этот конверт в вагоне лондонского метро по дороге домой, остальное – история.

Первый большой хит Элтона, классическую "Your Song", парочка сочинила за считанные минуты, завтракая яичницей в доме у матери и отчима музыканта. Текст представлял собой трогательное любовное послание, и, не открывая новых горизонтов, Берни, тем не менее, удалось сделать слова песни не похожими на тысячи сентиментальных куплетов и припевов, существовавших в мире. Потом, в начале семидесятых, Топин стал вдохновляться американской историей и вестернами – так, например, получился один из лучших альбомов Элтона "Tumbleweed Connection", настоящая музыкальная сага о ковбоях, бродягах, шерифах и Гражданской войне. Трудно было поверить, что все это было сочинено двумя пареньками из Лондона – но так оно и было, песни написались еще до первой поездки Элтона в Штаты.

К 1973-му году Элтон уже был настоящей суперзвездой по обе стороны Атлантики – благодаря своей эксцентрике, превосходному, напористому исполнению, но в первую очередь благодаря песням, написанным вместе с Берни. В январе того года Элтон уже выпустил успешную пластинку "Don’t Shoot Me I’m Only the Piano Player", на которой, помимо прочего, были записаны два безусловных хита, "Daniel" и "Crocodile Rock" — с как всегда в меру сентиментальными и ироничными текстами Топина. Тем не менее, тандем находился на пике вдохновения. Поэтому Элтон с Берни, не давая себя передышек, принялись за сочинение того, что окажется их главным шедевром, а именно двойного альбома "Goodbye Yellow Brick Road" ("Прощай, дорога из желтого кирпича") , который появился на прилавках полвека назад, осенью 1973-го.

Топин написал все тексты для семнадцати песен альбома за две недели, Элтон же сочинил музыку за несколько дней – стоило ему сесть за пианино и положить перед собой листок, исчерканный Топином, как мелодии, казалось, рождались сами собой. На этот раз главным источником вдохновения для Берни стали не жестокие вестерны, а книги детского писателя Лаймена Фрэнка Баума о Волшебнике из страны Оз и одноименный фильм 1939-го года с Джуди Гарленд в главной роли. Легенда Голливуда, ставшая таковой еще в детстве, Гарленд сыграла девочку Дороти из штата Канзас, которая вместе со своим песиком Тото в результате смерча оказывается в волшебной стране. Но Топин не сочинял тексты для концептуального альбома о приключениях Дороти, Страшилы и Железного Дровосека. Нет, сама заглавная песня "Goodbye Yellow Brick Road" и многие другие номера пластинки были пропитаны щемящим чувством ностальгии, желанием вернуться в детские места и заново пережить восторг от всех чудесных и простых вещей, которые ребенок видит в первый раз. И если Дороти скучала по своему дому в Канзасе, то в случае с Топином таким местом была ферма в графстве Линкольншир на востоке Англии, где он провел лучшие мгновения детства.

Ностальгировал Топин и по юным годам и тогдашним своим кумирам – в частности, так родился текст одной из самых известных песен Элтона, проникновенному и скорбному посвящению Мэрилин Монро под названием "Candle In the Wind". Правда, тогда, в семидесятых, Топин утверждал, что образ актрисы был всего лишь метафорой, и песня могла быть посвящена любой знаменитости, умершей в молодые годы. Через два года, в 1975-м, Берни и Элтон сочинят песни для еще одного преисполненного ностальгией альбома, "Captain Fantastic and the Brown Dirt Cowboy", завершавшего "золотую эпоху" Элтона Джона. Но вдохновляться тандем будет уже не "Волшебником страны Оз", а собственным горьким опытом тех времен, когда они пытались пробиться в шоу-бизнес – имея в запасе только амбиции и талоны на обед.

Kraftwerk, вагоны первого класса и "Trans Europa Express"

Время убедительно доказывает, что немецкий коллектив "Kraftwerk" был и остается одним из самых влиятельных и новаторских в истории популярной музыки. Именно они своим подходом к использованию возможностей синтезаторов заложили фундамент того, чем, по сути, является поп-музыка двадцать первого века – но основатели группы, Ральф Хюттер и Флориан Шнайдер, изначально не имели никакого отношения к музыке, предназначенной для широких масс.

Ральф и Флориан познакомились в конце шестидесятых – они изучали теорию музыки в школе Роберта Шумана в Дюссельдорфе и были частью зарождавшейся в Германии краутрок-сцены. Сам термин "краутрок" был придуман позже англичанами – которым нужно было как-то назвать ту экспериментальную, не поддающуюся никакой классификации музыку, которую играли такие группы, как "Can", "Neu!", "Faust" и начинающие "Kraftwerk". В этой музыке совсем не ощущались ритм-н-блюзовые корни, на которых держалась вся тогдашняя английская и тем более американская рок-музыка – у музыкантов, играющих "краутрок" был сугубо европейский, авангардный подход к извлечению звуков из своих инструментов, не без влияния, тем не менее, классических композиторов. Инструменты же эти были вполне стандартными для рок-н-ролла – гитары, бас, барабаны, клавишные. Правда, что касается "Kraftwerk", то Флориан еще играл на скрипке и флейте, а позже оба молодых человека увлеклись все еще диковинными синтезаторами.

Первые несколько пластинок "Kraftwerk" были сугубо экспериментальными и сыгранными в свободной форме. Но релиз 1974-го года, пластинка "Autobahn", был уже другим – Ральф и Флориан сосредоточились на дисциплинированном ритме, создаваемом электронной перкуссией, простых навязчивых мелодиях, тематических шумах и синтезаторных слоях и потоках. Музыка "Автобана", вдохновленная поездками по этим самым немецким скоростным магистралям, была в равной степени неслыханным авангардом и доступным попом – сочетать эти две вещи так удачно еще не удавалось никому. В следующем году к Шнайдеру и Хюттеру окончательно присоединились Карл Бартос и Вольфганг Флюр, которые отвечали в основном за электронный ритм – так возник классический состав "Kraftwerk" их самого продуктивного периода.

Основными источниками вдохновения для следующей пластинки "Radio-Activitat" были такие, казалось бы, абсолютно непригодные для этой цели процессы и явления как радиоактивный распад и радиосвязь. Но музыкантам и в этот раз удалось создать завораживающую, уже полностью электронную музыку – правда, на этот раз несколько более медитативную и в меньшей степени ритмичную, чем в случае с "Автобаном".

Но следующая работа "Kraftwerk", истинный шедевр под названием "Trans Europa Express" 1977-го года, была воплощением сфокусированности, собранности, гениального минимализма и сосредоточенности на собственном вдохновении. А главным источником вдохновения для группы на этот раз стали Транс-Европейские экспрессы, система скоростных поездов, существовавшая в Западной и Центральной Европе до 1995-го и Европа в целом, которая уже тогда, в семидесятых, виделась музыкантам объединенной и бесконечной.

Никто ни до, ни после до "Kraftwerk" не создавал настолько элегантной, стильной и в то же время мелодичной и атмосферной электронной записи. Да, безусловно, это был еще и очень "кинематографичный" альбом – в воображении слушателя с легкостью возникали картины путешествия по Европе в вагоне первого класса, вокзальные кафе и рестораны, а также неизбежные ландшафты в окне. Во время записи Ральф и Флориан часто ходили к железнодорожным путям, чтобы поймать ритм мчащегося поезда, но в итоге все-таки нашли его "недостаточно танцевальным" и несколько видоизменили в своей звуковой интерпретации. "Trans Europa Express" на тот момент оказался вершиной творчества "Kraftwerk" и одной из краеугольных пластинок в истории современной музыки. Позже "Kraftwerk" успешно вдохновлялись роботами, домашними компьютерами и велогонкой "Тур де Франс", но именно поезда, ведомые локомотивом, странным образом побуждали их творить великую музыку.

Стинг, необычные пресмыкающиеся и "The Dream of the Blue Turtles"

В начале восьмидесятых трио "The Police", группа, в которой основным автором песенного материала, вокалистом и басистом был Стинг, была одной из самых популярных на планете. Они менялись, взрослели и с каждым новым альбомом и становились все успешнее. В итоге финальный релиз "The Police", пластинка 1983-го года "Synchronicity", оказался настоящим бестселлером и большая часть треков, включая классическую песню "Every Breath You Take", стала большими хитами.

Но Стингу, гитаристу Энди Саммерсу и барабанщику Стюарту Коупленду становилось все труднее работать и уживаться вместе. Дело в том, что когда они собрались вместе в конце семидесятых, Стинг, Коупленд и Саммерс уже были сложившимися музыкантами с опытом игры в разных группах (особенно это касалось Саммерса, который был частью лондонской музыкальной сцены еще в шестидесятых). Более того – каждый из участников "The Police" обладал упрямым и непримиримым характером, своей точкой зрения и склонностью к перфекционизму. В итоге, не смотря на успех, музыкантам стало невыносимо тесно работать друг с другом в рамках "The Police". Через некоторое время Стинг, оправдываясь перед любопытствующими, будто знаменитое трио просто решило сделать перерыв, начал записывать свой первый сольный альбом.

Сначала Стинг планировал экспериментальную танцевальную запись и даже привлек к работе молодых специалистов по электронной музыке, в частности, Уильяма Орбита, прославившегося уже в девяностых. Но потом музыканту приснился один из самых странных снов в его жизни – множество черепах неестественного, ярко-голубого цвета.

Стинг придерживался теории относительно того, что яркие сны всегда нужно каким-то образом отображать в творчестве – будь-то музыка, живопись, кинематограф или литература. В конце концов, именно так глубоко уважаемый Стингом Пол Маккартни в свое время сочинил песню "Let it Be" — после того, как ему приснилась давно покойная мать. Но сон Стинга был по-настоящему чокнутым, поэтому никакой умиротворяющей баллады у него не получилось – вместо этого музыкант написал коротенькую, чудаковатую и причудливую джазовую композицию, которую так и назвал, "Сон о голубых черепахах".

Стинг записал ее с прекрасными джазовыми музыкантами нового поколения – басистом Дэррилом Джонсом, игравшим в то время с самим Майлсом Дэвисом, клавишником Кенни Керклендом и барабанщиком Омаром Хакимом, и понял, что именно в таком русле должен двигаться его сольный альбом. Это был не рок, на самом деле это был и не джаз, а только его легкий аромат – но это была музыка, свободная от обязательств, ожиданий, жанровых ограничений и такая же непредсказуемая, как сон.

Пластинка "The Dream of the Blue Turtles", одноименная с той самой инструменталкой, вышла в 1985-м и оправдала все ожидания как самого Стинга, так и фанатов "The Police". Последние уже привыкли к тому, что музыка группы постоянно менялась, поэтому не имели ничего против заигрывания с джаз-роком, учитывая привычно яркие мелодии и явный хитовый потенциал даже таких песен Стинга. Позже музыкант мог вдохновляться самыми разными вещами – вплоть до лютневой музыки семнадцатого века, но историй, сравнимых со сном о черепахах, с ним больше не случалось.

U2, Берлин и "Achtung Baby"

Если после третьей пластинки "War" с дублинцами "U2" стали считаться, как с явлением, а не просто воспринимать их как еще одну пост-панковую группу, то альбом 1984-го года "The Unforgettable Fire" и выступление на благотворительном марафоне "Live Aid" сделало музыкантов настоящими звездами. Но Боно, Эдж, Адам Клэйтон и Ларри Маллен-младший, по своему обыкновению, не останавливались на достигнутом.

В 1987-м вышла эпохальная пластинка "The Joshua Tree" и "U2" стали едва ли не главной группой на Земле. Открытость и искренность музыки, широта и простор звуковой картины, созданной саундпродюсерами Брайаном Ино и Даниэлем Лануа, исполнительские особенности каждого из участников группы – все это делало музыку "U2" особенной. Тем более неожиданным оказался следующий шаг "U2", когда после масштабного тура по Штатам в поддержку "The Joshua Tree" они выпустили в 1988-м странную смесь из концертных и студийных записей под названием "Rattle and Hum".

Студийные и некоторые концертные номера на "Rattle and Hum" явно иллюстрировали увлечение группы корневой американской музыкой – влияние которой напрочь отсутствовало в предыдущих работах "U2". Да, альбом "The Joshua Tree" тоже во многом вдохновлялся Америкой – но вдохновением для Боно и коллег был сам американский миф, а не блюз, госпел или кантри. Перед записью пластинки Боно зарылся в тома таких авторов, как Раймонд Карвер и Норман Мейлер, огромное влияние на написанные для того альбома песни также оказали поездки Боно в Эфиопию, а также в Сальвадор — во время продолжавшейся там Гражданской войны. Все это сквозило и в текстах, и в атмосфере пластинки – но не в аранжировках и структуре песен. Теперь же "U2", например, попытались заиграть свою версию блюза – и не просто так, а в дуэте с самим Би Би Кингом (песня "When Love Comes To Town"). Еще они переделали трек из "The Joshua Tree", песню "I Still Haven’t Found What I’m Looking For" в натуральный госпел, исполненный на сцене нью-йоркского "Мэдисон-сквер-гарден" вместе с хором из Гарлема. Это было интересное направление, но дорога заканчивалась тупиком.

В самом конце восьмидесятых "U2" поняли, что не смотря на грандиозный успех последних лет, пришло время изобретать себя заново. Музыкальная сцена стремительно менялась. В той же Америке ведущие альтернативные группы, такие как "R.E.M." и "Sonic Youth", расставались с маленькими независимыми компаниями и заключали контракты с мэйджор-лейблами, потому что такую музыку теперь хотели слушать миллионы. В Британии же на первый план выходила музыкальная сцена Манчестера, так называемый "Мэдчестер" — в первую очередь группы "The Stone Roses" и "Happy Mondays", на звук которых, кроме гитарной "альтернативы" и нью-вейва последних лет повлияла еще зарождающаяся клубная танцевальная сцена.

Боно и гитарист Эдж были более чем заинтересованы в новых веяниях. В поисках вдохновения они предложили остальным двум коллегам, басисту Адаму Клейтону и барабанщику Ларри Маллену-младшему, поехать в Берлин, тогдашний центр европейской клубной музыки, и записываться там в студии "Hansa". Когда-то именно в этой студии, окна которой выходили прямо на Берлинскую стену, Дэвид Боуи записал свой знаковый, показательно экспериментальный альбом "Heroes". Ирландцы рассчитывали на такой же прилив вдохновения, тем более что они снова работали с Брайаном Ино, который и помогал Боуи выстраивать звук на "Героях" в 1977-м году.

Но времена изменилась – ко времени приезда "U2" в Берлин в октябре 1990-го стена уже почти год как пала, продолжался процесс воссоединения Германии. Музыканты думали, что окажутся в центре народных гуляний и празднеств, но вместо этого в первый же день по ошибке примкнули к демонстрации коммунистов, протестующих против воссоединения. Их неприятно поразила мрачная, депрессивная атмосфера Берлина и нездоровые вибрации в самой студии "Hansa" — к тому же, студия долгое время не функционировала и продюсерам Ино и Лануа пришлось привезти в Германию собственное оборудование.

Музыканты начали ссориться. Адам и Ларри предпочитали старую манеру игры и старый подход к аранжировкам, считая новый материал недостаточно хорошим — Боно и Эдж в свою очередь были за радикальные изменения в самой концепции группы. Дело уже шло к развалу "U2", когда во время джема очередным хмурым осенним днем в Берлине Эдж вдруг стал играть аккорды, вдохновившие Боно за 15 минут написать классическую теперь песню "One". Работа наконец сдвинулась с мертвой точки и получившаяся в итоге пластинка "Achtung Baby" ( название было в равной степени дурацким, невообразимым для "старых" "U2" и символизировавшим новый, пост-модернистский образ группы) была примером грандиозной "перезагрузки" музыкального коллектива. Но "Ахтунг Бейби" не получился бы таким, если бы группа не оторвала себя от привычной обстановки и не отправилась бы в такую неуютную берлинскую студию "Hansa".