Чем нам грозит "константинопольская" автокефалия

Об этом - еще раз на всякий случай - нам напомнили представители Вселенской патриархии. Никаких "зрад" - Собор в отсутствие четырех патриархов основывает свою легитимность на договоренностях, подписанных на Синаскисе в Шамбези. Напомню, что одним из пунктов этих договоренностей является "забвение" Украины на период Собора.

Тем не менее, украинский вопрос с повестки дня надолго не сойдет. Обращение ВР к Вселенскому патриарху требует ответа. Поэтому владыки Вселенского патриархата займутся им сразу после Собора - на первом же заседании свого Синода. Именно тот момент, которого в Моспатриархии не то, чтобы сильно ждали. Отчего и возникают странные проекты "постоянно действующего Собора" (высказанные на Крите сербской делегацией) или не менее странные предложения считать Всеправославный собор чем угодно, но только не Собором, выдвигаемые Моспатриархией. Сам "Собор Варфоломея" - всего лишь небольшая неприятность по сравнению с тем, что наступит после Собора. Все старания направлены на то, чтобы это "после Собора" не наступило по возможности, еще долго.

В Украине же этого "после Собора" ждут с нетерпением. Ситуация впервые за многие годы выглядит обнадеживающе - она выведена из тени кулуарных переговоров и подковерных сделок. Обращение ВР стало своего рода декларацией украинского государства о готовности принять на себя ответственность за собственную церковь. И это должно быть серьезно воспринято Вселенским патриархом - это, конечно, не осада Царьграда, но, учитывая общее смягчение нравов, тоже весит немало.

Однако декларации декларациями, а вопрос реальной готовности - украинской церкви, граждан, государства и греческой церкви-матери - иметь дело с украинскими церковными вызовами остается открытым.

Большинство из перечисленных, боюсь, не слишком задумывается о том, что дарование автокефалии украинской церкви - это только начало большого и трудного пути, а не окончательная и безоговорочная "перемога". Тем, кто так думает, я проведу хромую, конечно, но все же аналогию. В 1991 году, когда была принята Декларация о независимости, мы за этой "перемогой" тоже не увидели и не осознали вызова. За что расплачиваемся последние два года жизнями, поломанными судьбами и территориями.

У возможного подарка Вселенского патриарха Украине - Томоса об автокефалии - будет много непростых последствий для Украины. Если мы будем продолжать аналогию с украинской независимостью или государственностью, мы точно так же сталкиваемся с культурной неоднородностью и территориальными спорами.

В инициативе "отмены Томоса 1686 года" - что бы ни понимали под "отменой" - зарыта одна злая собака. Никто не уточняет, в каких границах должно произойти возвращение Киевской митрополии под контроль Константинополя. По состоянию на 1686 год? Это Киев и еще две-три области, преимущественно, левобережные. Часть украинских земель получила свои епископские кафедры несколько позже и прямо "от Москвы" - уже в бытность Киева в составе РПЦ. А Правобережье на момент подписания Томоса находилось в составе Польши, и на эту часть украинской церкви, в силу политических обстоятельств, договор между Москвой и Константинополем не распространялся. Кстати, именно эта часть украинской церкви стала тем залогом, который по сей день позволяет нам противопоставить "украинское" православие "русскому", распространившемуся в Украине усилиями Москвы после присоединения.

Таким образом можно сказать, что разделение украинской православной церкви произошло именно в момент подписания злосчастного Томоса и именно с ним генетически связано.
Вселенский патриарх не может этого не понимать и, что важнее, не чувствовать своей ответственности за этот акт, ставший прологом к нынешнему украинскому расколу.

Этот клубок "истории с географией" Вселенский патриарх пытался распутать еще в 1924-м, в Томосе о даровании автокефалии Польской православной церкви - фактически, той самой украинской православной церкви в Польше, которая ведет свой род от Киевской митрополии. Но сколько украинские автокефалисты разных конфессий не дергали за "польскую" ниточку - клубок так и не распутался. И это, наверное, правильно: не может митрополия протиснуться сквозь игольное ушко даже вслед за своей исторической "дочкой". Масштаб не тот. Митрополия требует собственного конкретного решения - причем не только о статусе, но и о границах, в которых она возвращает себе прежний статус или получает новый.

Ведь на первый взгляд проблема территорий не стоит выеденного яйца, поскольку снимается Томосом об автокефалии - которого мы ждем буквально на следующий же день после отмены Томоса о передаче Киевской митрополии: сегодня Вселенский патриарх возвращает Киев себе, а завтра - "дает вольную". Опустим сомнения по поводу такого сценария и, главное, темпа развития событий. Хватит с нас и того, что проблемы границ нет, потому что согласно каноническому праву, границы канонической территории национальной церкви совпадают с государственными границами.

Попробуем даже абстрагироваться от тех проблем с государственными границами, которые мы имеем в данное время. В конце концов - оккупированные территории - все равно наши территории. Но это нас не спасает. Потому что в наши государственные границы входит та часть русской - именно русской - церкви, которая исторически всегда входила в РПЦ и никогда не принадлежала той Киевской митрополии, которая входила в состав Константинопольской церкви. Что увеличивает нашу проблему - так это то, что это преимущественно та часть Украины, которая входит в "группу риска", названную московскими политтехнологами "Новороссией". 

Это, разумеется, не приговор. Мы можем, например, в порядке исключения усвоить урок истории: если украинская церковь выработает и будет проводить с самых первых дней последовательную программу вовлечения всей своей канонической территории в систему единого украинского православия, не будет ни одного шанса ни у церковного "крымнаша", ни у церковной "новороссии". Но сможет ли наша разделенная и накопившая свои противоречия и, что хуже, обиды и травмы, не избавившаяся по сей день от гэбэшных связей церковь быстро сгруппироваться и проявить волю к компромиссу или даже, страшно сказать, консенсусу внутри себя самой? Сейчас самое время задуматься об этом.