Антихрист не придет. Почему РПЦ останется одинокой в своем расколе
На заседании Священного Синода в Минске было принято решение о полном разрыве общения между Московским и Вселенским патриархатами. Это решение было принято в ответ на восстановление права Константинопольского патриарха на Украину. Решение Синода на Фанаре признано "беззаконным", осуждено, наголову разбито по всем пунктам. Но особое внимание уделено двум: анафеме патриарха Филарета и акту передачи прав на Киевскую митрополию.
Надо сказать, что из той большой тучи, которую, в частности, нагоняли в медиа патриаршие "ястребы", вышел довольно-таки скудный дождик. Не исключаю, что основную роль в сдерживании "горячих голов" сыграл даже не дипломат-патриарх. Скорее всего, это была рекомендация экстренно собравшегося по делу об автокефалии Совбеза РФ: по шагу за раз, не рубить сплеча, не выбрасывать на стол все карты сразу.
Итак, по мнению владык МП, три века действия решения о передаче — достаточная гарантия его "истинности" и повод продолжать в том же духе. К тому же, по мнению владык, Киевская митрополия, на которую посягает Константинополь, — это только Киев и Киевская область, а все остальное, особенно на юго-востоке, — "исконно-посконные" территории РПЦ, которые вошли в состав украинской церкви только географически. В общем, отмечено, что Константинополь просто "посягает на чужие уделы", "лицемерно оправдываясь стремлением к восстановлению единства". Кроме того, Синод счел нужным напомнить о предсказании "о временах прельщения и особых страданий христиан". Синод еще оказался сдержан — патриаршие блогеры последние несколько дней обваливают интернет "последними временами" и "приходом Антихриста", очень похожего внешне на патриарха Варфоломея. Ну, Антихрист — не Антихрист, а "тяжелейший кризис, раздирающий тело церкви" в итоговом документе Синода отмечен.
Разрыв евхаристического общения, избранный Синодом в Минске в качестве ответной меры, это, конечно, серьезно. Это почти раскол. Но именно почти, во всяком случае, до тех пор, пока этот разрыв остается односторонним, он бьет по РПЦ и ее верным больше, чем по кому-либо другому. Потому что это на них накладывают ограничения — в какие храмы им можно ходить, где им нельзя причащаться-креститься-венчаться, с кем клирикам нельзя сослужить и т. д. Всем прочим, не принадлежащим к МП, можно по-прежнему все, со всеми и везде. Во всяком случае, до тех пор, пока на Фанаре не примут ответных симметричных мер и разорвут евхаристическое общение с МП в ответ. Но, насколько известно, там этого делать не намерены. Так что пока получается не раскол, а демарш со стороны одной из поместных церквей.
Все может измениться, если этот демарш будет поддержан другими поместными церквями, и они, в свою очередь, разорвут евхаристическое общение со Вселенским патриархом. Тогда это будет раскол, причем глобальный. Что крайне маловероятно.
От анафемы, которую призывали на голову патриарха Варфоломея "ястребы", владыки на Синоде воздержались. Но "ястребы" не умолкают, намекая на то, что ее "зарезервировали" на тот случай, если Вселенский патриарх не одумается, не отдернет ручонки загребущие от "чужих уделов" и все-таки даст украинской церкви автокефалию. Если им верить, то это следующий шаг.
Да, по шагу за раз — по-своему мудрая стратегия, но, увы, однонаправленная. Это стратегия эскалации, при которой каждый следующий шаг не оставляет сопернику выбора — он просто вынужден делать свой. Так вот, таким шагом, причем уже следующим, со стороны Вселенского патриарха теперь неизбежно должна стать автокефалия. Причем проволочки уже недопустимы. Если раньше в Москве могли рассчитывать на то, что дело затянется — до выборов и далее до греческих календ, то после слов о "присвоении уделов" тянуть нельзя.
Логика, конечно, интересная: за аннексию — раскол, за автокефалию — анафема. Означает ли это, что аннексия не так страшна, как автокефалия? А ведь да, означает. Для Москвы автокефалия хуже "присвоения уделов". Потому что при очередном политическом повороте "уделы" можно и назад отобрать, а вот независимую церковь снова себе подчинить — поди попробуй.
Предоставив Украине автокефалию, Вселенский патриарх хотя бы отчасти выведет себя из-под удара. Как бы то ни было, "уделы" он отобрал. Пускай по взаимному согласию с властями, пускай на основании исторических документов, но эти "уделы" все равно остаются спорными территориями. Удерживая их в своих руках, легко нарваться на обвинения — уже сформулированные и озвученное — в аннексии. Вот как с Крымом, например, который у Украины отняли, воспользовавшись ее временной слабостью. И сколько ни ссылайся после этого на исторические обстоятельства (Крым — Россия!), желание народа (там же был референдум!) и т. д., факт материален: то, что не можете защитить, потеряете. То же самое скажут — или подумают — о Киевской митрополии. И если бы патриарху Кириллу хватило политической смелости (или скорее наглости), он бы апеллировал к примеру Крыма (а не забытого всеми на свете Иллирика) — вот, мол, мировое сообщество не признает права России на Крым, вот так же и мировое православие не должно признавать права Константинополя на Киев.
Автокефалия — красивый (хоть и хлопотный) выход из ситуации со спорными "уделами". И потому, надо думать, намерение предоставить автокефалию значилось первым пунктом решений Синода на Фанаре. Все, что было написано в документе дальше, должно пониматься только в контексте намерения о предоставлении автокефалии. И никак иначе. Никаких "аннексий" — только желание преодолеть раскол украинской церкви, предоставив ей независимость.
Именно "раскол" — самое главное слово в этой истории. Раскол, а даже не автокефалия. Может, Москва и не пошла бы на разрыв отношений с Вселенским патриархом, но это была единственная, последняя возможность сохранить украинский раскол. Самая главная "ересь" Фанара, его самое коварное коварство заключалось в том, что он, взяв под крыло "раскольников", снял с них клеймо неканоничности и безблагодатности.
Это что же значит? Что мы и они теперь одинаковые? Мы и эти "анафемы"? Эти мальчики, которых даже отпевать по канону не полагается? В чем же тогда смысл? В чем наша исключительность и их неприкасаемость? И есть ли они вообще?
Все, что остается, чтобы сохранить это разделение, — признать "раскольниками" и Константинопольский патриархат заодно. Ставки повышаются. Следующая по высоте нота: или я, или он! В смысле все поместные церкви должны решить: они прерывают отношения с Константинополем или Москва прервет отношения с ними тоже, почислив присоединившимися к расколу. Много ли найдется желающих? Скорее всего, ни одного. Просто потому, что не делать всегда предпочтительней, чем делать. Пока Константинополь не заставляет делать подобный выбор и можно просто "высказывать глубокую озабоченность", Фанар предпочтительней Москвы.
Догадываясь о том, что глобальный раскол спровоцировать не удастся, Моспатриархия делает хотя бы то, что может, — для РПЦ, для России этот раскол должен выглядеть и ощущаться как глобальный, как противостояние богоносного народа и всемирного зла. Затянуть пояса, закинуть за шкаф заграничный паспорт, окопаться в границах "канонической территории" и стоять за истину.
Да, даже без поездок на Афон. Даже для тех, у кого там вип-кельи. По мнению российских наблюдателей, патриарх Кирилл сумел извлечь пользу для себя лично из этой в целом проигрышной ситуации: вся кремлевско-афонская братия, которая привыкла летать на Афон на благочестивые стрелки, находилась под влиянием тамошних старцев и интриговала против патриарха, намереваясь заменить его митрополитом Тихоном Шевкуновым, теперь может подсчитывать убытки. На Афон, находящийся в юрисдикции Вселенского патриарха, теперь зась. И деньги, и интриги — все в дом. Думаю, это предложение пришлось по душе и хозяину Кремля: денег стало мало — нечего сорить ими по заграничным монастырям.
Что в ситуации "полураскола" делать украинским верующим? В первую очередь тем, которые привыкли воротить носы от "самозванцев" и "ряженых" из УПЦ КП — их же "никто не признает". Но что станет, если их-то начнут признавать, а вот "мы" окажемся в расколе? Причем по собственной воле. Вернее, по воле начальства. Это, возможно, облегчит муки выбора тем, кто вскоре перед ним встанет — перед выбором между Киевской церковью в единстве с мировым православием и Московской церковью в единстве с Кремлем.
Скажу заранее, муки все равно будут. Потому что за много лет культивирования раскола далеко не все устали от этого разделения. Многие, напротив, находили в нем опору для своей веры в "русское православие", веры в то, что у него монополия на истину и самого Христа. Чувство исключительности и богоносности — в противовес всяким "раскольникам" — культивировалось четверть века, и от него вовсе не так легко отказаться "русскоправославному". Хоть в России, хоть в Украине. Так что в Москве не только рискуют, но и знают, на что рассчитывают: далеко не все в Украине приветствуют ликвидацию раскола и "неканоничности". Не по политическим, а по вполне вероисповедальным причинам. Но дело в том, что на этих чувствах играют именно в политические игры.
