Алена Демьяненко: Зайцы в фильме "Моя бабушка Фанни Каплан" плывут ради декоммунизации

Заметное кинособытие конца этого года — премьера драмы под ощутимо сенсационным названием "Моя бабушка Фанни Каплан". В прокат картина выходит 8 декабря. На пространстве бывшего СССР это первая попытка снять фильм об одной из самых мифологизированных фигур советского пантеона антигероев.

Режиссером картины стала Алена Демьяненко. Она родилась в 1966-м во Львове. Окончила Киевский государственный институт театрального и киноскусства им. И. Карпенко-Карого (1990). Режиссер фильмов "Айтвараса" (1993),"Жестокая фантазия" (1994), "Две Юлии" (1998, приз "Золотая корона" кинофестиваля в Касабланке, Марокко; Приз жюри критиков фестиваля "Киношок", Анапа; приз "Арсенал" за лучший фильм года, Киев) "Завтра будет завтра" (2003, телесериал, в соавторстве), "Казароза" (2005), "Маяковский. Два дня" (2011, телесериал, в соавторстве с Д. Томашпольским), "F63.9 Болезнь любви" (2013, в соавторстве с Д. Томашпольским),"Моя бабушка Каплан" (2014). Жена режиссера и сценариста Дмитрия Томашпольского.

Картина "Моя бабушка Фанни Каплан" рассказывает об отношениях Фанни (Екатерина Молчанова) и анархиста Виктора Гарского (Иван Бровин). Гарский организует теракт, раненая Фанни берет вину на себя. Мрак вокруг Фанни сгущается еще и физически: у получившей 10 лет лагерей женщины к тому же катастрофически угасает зрение. После освобождения она знакомится с Дмитрием Ульяновым, братом Владимира Ленина (его играет режиссер Мирослав Слабошпицкий).

Историческая мелодрама Алены Демьяненко в этом году была признана лучшей украинской лентой Одесского международного фестиваля. Она также получила награду Лондонского фестиваля Crystal Palace в номинации "Лучший иностранный фильм". Саундтрек к ленте написала Джамала. Критики называют картину "примером своеобразной лирической декоммунизации".

Лента выиграла второй питчинг Госкино в 2012 г. Сибирь планировали снимать в Сибири, Крым — в Крыму. Но госфинансирование задерживалось, а когда деньги перечислили, был уже конец 2013-го. В результате Крым снимали в Одессе, Сибирь — в Киеве. Отсняв часть материала режиссер снова была вынуждена заморозить работу.

"ДС" поговорила с режиссером о новой картине, национальной идее и о том, ждет ли Украину засилье женщин-режиссеров

ДС: Первый вопрос, который сразу приходит в голову: почему вдруг Фанни Каплан?

А.Д.: Потому что это, наверно, самый яркий антигерой советской мифологии. На нашей памяти многократно белое становилось черным и наоборот, а тут еще и такие впечатляющие образы. Я хотела рассказать историю некой частной жизни, которая в нормальном пространстве не должна попадать под политический поезд. Поэтому некоторые моменты, не скрою, несколько гипертрофированы. Мне кажется, что граница, отделяющая советскую идеологию от цивилизованного мира, как раз и проходит через отношение к отдельным человеческим жизням. Право на частное существование отвергается любой тоталитарной идеологией. В СССР с детства втолковывали, что мы обязаны пожертвовать собой во имя чего-то. Советская идея построена на этом сакральном человеческом жертвоприношении. Так вот мне хотелось рассказать историю некой очень преувеличенной, экзальтированной, но в первую очередь частной жизни, показать, как она постепенно замещается революционным абсурдом. Когда мы с Дмитрием Томашпольским прочли материалы дела Каплан, опубликованные издательством "Совершенно секретно", то обнаружили, что есть один-единственный установленный факт: через три дня после покушения на Ленина ее расстреляли во дворе Кремля, тело засунули в бочку и сожгли.

ДС: Исходя из моего пионерско-комсомольского детства кажется, что подробностей там масса, чуть ли не со дня рождения самой Каплан...

А.Д.: С фактами СССР поступал очень своеобразно. В 1970-е, когда, очевидно, начали исчерпываться ресурсы для поддержания стабильности режима, история о покушении на Ленина начала всплывать сызнова. Думаю, вполне намеренно распускали слухи о том, что Ленин был настолько человечным, что Фанни Каплан не расстрелял, а куда-то сослал, а потом простил, она вышла на свободу и чуть ли не придорожный трактир открыла. Наш фильм как раз начинается с сюжета, что на радио "Свобода" пришло письмо с описанием такой версии. Но если бы речь шла об одном историческом прецеденте, я бы кино не снимала. Мне хотелось поднять отдельный идеологический пласт. Плюс еще и момент игры: через диалог двух американок о том, что у них в роду была Фанни Каплан, мы рассказываем, как создается миф и как в рамках одной семьи люди не могут отличить, что правда, а что ложь. Может, эта женщина вообще врет, но так в сюжет входит игра вымыслов, что в итоге делает вполне логичным появление кадров из фильма Ромма "Ленин в 1918 году".

ДС: Кстати, да. Это довольно неожиданный поворот.

А.Д.: Зато становится понятно, что это очень талантливо сделанная агитка, которая многие поколения заставляла ненавидеть Фанни Каплан. Этот фильм ведь показывали каждый ноябрь все мое детство. Может, у меня было подсознательное желание снять картину, которую однажды покажут 7 ноября вместо "Ленина в 1918 году". Но мы не претендуем на создание нового мифа — просто хотим сказать, что частная жизнь непостижима, неприкосновенна и является бесспорной ценностью.

ДС: Что послужило причиной перерыва в съемках?

А.Д.: Недостаток финансирования. Этот перерыв был сложным для Екатерины Молчановой, сыгравшей главную роль. Мы-то начинали снимать с финала, где ее героиню казнили, а потом ей нужно было играть влюбленную девочку. За год перерыва можно много раз перегореть. Алексей Девотченко умер накануне съемок. Да и стране было точно не до кино. Пришлось это пережить. Но кино целиком состоит из тысяч маленьких трудностей, оно само по себе и самая большая сложность, и высшая радость. Ты понимаешь, что в данную секунду тебе надо включить камеру, этот кадр для тебя важнее всего в жизни. И если что-то вдруг оказывается не так, тень не так лежит — это просто вселенская катастрофа. И таких катастроф множество каждый день.

ДС: Американки, о которых вы упомянули, реальные люди?

А.Д.: Абсолютно. И то, что они рассказывают, — на две трети правда. Татьяна действительно приехала в Украину в 1990-е, чтобы заниматься ядерным разоружением, а ее мать действительно в юном возрасте эмигрировала в США, и на ее свадьбу пришел Керенский. Теоретически Татьяна могла быть внучкой Фанни Каплан. Ведь ее отец рассказывал, что его мать — бабушка Татьяны — была террористкой, которая родила ребенка во время этапирования на каторгу, и ее родители смогли его спасти, записав мертворожденным. Но там, если вы заметили, в этот момент Каплан появляется в холодильнике в виде отражения: все документальное так или иначе становится выдумкой.

ДС: То есть вы все-таки играете с мифом.

А.Д.: Да, это в какой-то мере игра. Но это, знаете, как пазлы. Мы даем набор одинаковых кусочков каждому зрителю, но совсем не обязательно у рядом сидящих людей получатся одинаковые картинки. Для меня самым важным результатом после премьеры фильма на Одесском кинофестивале в июле этого года было то, что люди в фестивальном автобусе спорили — стреляла Каплан или нет. Повторю: я очень надеюсь, что мы не создали новый миф. Мы же сознательно не показываем сам момент покушения — нас там не было, мы не знаем, что произошло на самом деле. Есть ведь разные версии. Например, что, воспользовавшись отсутствием Дзержинского в Москве, и само покушение, и расследование, и казнь организовал Свердлов, что это была инсценировка, потому что на тот момент популярность Ленина значительно упала. Но опять-таки эта версия тоже никем не доказана.

ДС: Что вас поразило в истории жизни самой Каплан?

А.Д.: Единственная цитата из самого дела, вошедшая в фильм. Фанни уже обречена, и следователь, который и дело-то уже передал, говорит, ссылаясь на свидетеля: "Когда ее арестовали под фонарем, в одной руке у нее был саквояж, а в другой зонтик. А как она тогда стреляла?". И это было свидетельское показание от прохожего, который не имел отношения ни к Каплан, ни к Ленину. Я этот кадр почти сразу увидела, он стал для меня отправной точкой к созданию фильма. Женщина стоит под фонарем, все бегут, и кто-то кричит: "Вот она, держите ее".

ДС: Если говорить о мифах, то они являются неотъемлемой частью при рождении любой страны, любого государства.

А.Д.: Слоган нашего фильма, от которого, к сожалению, отказались прокатчики, — "историческая правда состоит из молчания мертвых". Наш фильм о том, что если мы меняем названия, вывески, формы, не меняя сути, то это все будет бесконечно повторяться. Здесь есть аналогия с болезнью. Доктор пытается поставить диагноз, а пациент ему просто запрещает об этом говорить. Но от того, что болезнь назовут по-другому, она болезнью быть не перестанет. Надо лечить, удалять, что-то делать, просто не говорить об этом нельзя. Мне кажется, что в России все это творится потому, что, хотя там была и перестройка, и демократы у власти, но не сделали очень простой вещи — декоммунизации. Ленина не вынесли из Мавзолея. Отсюда и реставрация старых порядков. Нечто похожее сейчас происходит в Украине. Мы не определились с самым главным: кем, чем мы хотим быть? В кино есть понятие "референс" — некий пример, образец, к которому мы стремимся при съемках. Национальная самоидентификация — это чудесно, но нам нужно понять: мы хотим быть Швейцарией или хотим быть УССР, пусть даже независимой и с границами? Потому что мне кажется, что сейчас у нас скорее УССР, чем Европа. Декоммунизация — это смена координат. Потому и снят этот фильм, что мои личные координаты — это ценность частной человеческой жизни. Вся конструкция, называемая государством, имеет право на существование только в том случае, если позволяет отдельной личности жить. А мы решаем, кто хороший, кто плохой, кто враг вчера, кто враг сегодня. И это абсолютно советская схема. Поэтому мы решили столь яростно высказаться. Зайцы не умеют плавать, а у нас они в финале поплыли. Тяжело, не хочется — но надо, надо учиться плавать, иначе будем получать веслом по башке всю оставшуюся жизнь.

ДС: Как вы думаете, почему в Украине так мало режиссеров-женщин?

А.Д.: По-моему, Муратова поработала за всех женщин на много десятилетий вперед. Действительно мало, что странно, потому что на курсах всегда очень много девушек. Сейчас есть прекрасные девушки, которые снимают, много работают, так что, надеюсь, через пару лет возникнет вопрос избытка женщин в режиссуре. Лично я никогда с дискриминацией не сталкивалась, наоборот, очень радовалась, что мне не надо изображать мужественность, что я могу быть собой. Во многом это благодаря Томашпольскому. Мы вместе уже 30 лет, он меня всегда очень поддерживал и защищал. Может, это просто частная история невероятного везения.

ДС: Кстати, а как два режиссера уживаются в рамках одной семьи?

А.Д.: Мы никогда не работали порознь. Если Дима был режиссером, то я — сопродюсером, и наоборот. Мы все проекты делали вместе. И поскольку у нас все время общее дело и успехи общие, то и борьбы нет. Раньше все удивлялись: что вы все время вместе ходите? Сейчас уже привыкли.

ДС: Фильм о Каплан закончен. Что дальше?

А.Д.: Мы с Дмитрием (он режиссер, я продюсер) закончили съемки черной комедии под странным рабочим названием "Ржака", сейчас идет монтажно-тонировочный период. Я уже к названию привыкла и не вздрагиваю, хотя когда начинали, то как-то и произносить было неудобно. А на последнем питчинге мы выиграли государственную поддержку на "Гуцулку Ксеню". Мы купили права на классическую оперетту Барнича и сейчас уже ведем переговоры с одной известной женской музыкальной группой. Но не скажу какой. Я суеверна: пока договор не подписан, нельзя. Если все сложится, я буду самым счастливым режиссером в этой стране.