93% психов. Кого нужно лечить от последствий войны
"Главный психиатр Минобороны, начальник клиники психиатрии Главного военного клинического госпиталя полковник Друзь Олег Васильевич сегодня на "комітеті з питань охорони здоров'я" заявил (прочитал со своей презентации), что 93 процента участников АТО являются потенциальной угрозой для общества ("скритий ворог"). По его словам, 93 процента нас - проблемные, и нас нужно лечить", - написал на своей странице в FB ветеран АТО, а ныне популярный блогер Мартин Брест. И добавил - "хочу шеврон "93%".
Пост Бреста вызвал вполне закономерный шквал негативных оценок как в отношении самого Друзя, так и в отношении Минобороны в целом. Участники АТО массово постили фотографии с надписью "93%", показывая всю несуразность утверждения главного армейского психиатра.
Через два дня министр обороны Степан Полторак отстранил Друзя от работы в связи с неудовлетворительным исполнением служебных обязанностей. А позже пресс-секретарь столичной прокуратуры Надежда Максимец заявила, что Друзя подозревают в коррупции - в мае этого года его якобы задержали на взятке.
Впрочем, история со "скрытым врагом" куда интереснее судьбы главного психиатра. Ведь реакция и самих ветеранов, и общества на поданную Брестом информацию фактически подтверждает озвученный Друзем факт: большинство ветеранов предпочитают не говорить о психологических проблемах. Злополучный "скрытый враг" - это не ветераны АТО, это посттравматический синдром, который может отравлять человеку жизнь, не проявляясь при этом внешне. И 93% военных, побывавших на фронте, стесняются или мешают выявить психологические проблемы. Этих самых проблем может и не быть, но печальный мировой опыт свидетельствует: люди, вернувшиеся с войны, всегда меняются.
В 2012 г. фотограф Лалиджи Сноу сняла серию портеров британских солдат до отправки в Афганистан, во время войны и после возвращения. От первого до последнего снимка прошло семь месяцев. Проект "Мы не погибли" наглядно показывает, как меняет людей война.
О том, что людям, вернувшимся с фронта, необходима квалифицированная психологическая помощь, заговорили в США после войны во Вьетнаме. Тогда во время боевых действий погибло около 60 тыс. американцев, количество самоубийц из числа ветеранов войны до конца 80-х перевалило за 100 тыс. Каждый десятый обитатель камер смертников в американских тюрьмах - ветеран вооружённых сил. Достаточно вспомнить американские блокбастеры: неустрашимый Джон Рэмбо - ветеран вьетнамской войны. А номинированный на несколько "Оскаров" фильм Клинта Иствуда "Снайпер" основан на мемуарах самого меткого стрелка в военной истории США Криса Кайла. В 2013-м его убил во время "терапевтической" тренировки ветеран второй иракской войны, страдавший от посттравматического стрессового расстройства.
Согласно статистке американского департамента по делам ветеранов 11% участников второй иракской войны, 20% воевавших в Афганистане, 12% прошедших через первую иракскую войну и 30% служивших во Вьетнаме страдают от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).
В июле 2016-го департамент по делам ветеранов США обнародовал отчет о самоубийствах среди ветеранов США. Оказалось, что около 22 ветеранов ежедневно лишают себя жизни. Чуть позже цифру уточнили и снизили до 20 человек - 7403 ветерана покончили жизнь самоубийством в 2014-м. Чтобы поддержать ветеранов, в Америке начали флешмоб 22 Pushup Challenge. Суть его проста: на протяжении 22 дней по 22 раза отжиматься на камеру и передать эстафету дальше. В начале 2017-го флешмоб добрался до Украины.
На самом деле АТО - не первая война, с которой столкнулись украинцы за последние несколько десятилетий. Была ведь еще афганская война. За время этой кампании, организованной СССР, в Афганистане побывало более 150 тыс. украинцев, более 3 тыс. погибли, около 8 тыс. военных вернулись домой ранеными или искалеченными. Уже в Украине от травм, болезней и самоубийств умерло более 4 тыс. афганцев. Посттравматическое расстройство недаром называют еще и "афганский синдром" - люди, вернувшиеся с войны, старались жить и за себя, и за того парня, который с войны не вернулся. К тому же, они вернулись в страну, где началась эпоха первичного накопления капитала, где их никто не ждал, а боевой опыт воспринимался скорее как негативный фактор.
Однако в случае с АТО ситуация несколько иная: украинцы идут воевать за свою родную землю. В Израиле, который несколько десятилетий находится в состоянии войны, именно этот фактор способствует значительному снижению уровня психологических травм у военных. Ведь они защищают родной дом, а там, как известно, и стены помогают.
В Украине небоевые потери, которые понесла украинская армия в 2016 г., превысили цифру убитых в бою: 256 человек против 211. На первом месте среди причин смерти - самоубийство. Таких случаев в 2016 г. было 63. Однако министр внутренних дел Арсен Аваков утверждает, что всего на начало июня 2017-го в Украине уже зарегистрировано около 500 случаев суицидов участников АТО.
При этом единой государственной программы помощи ветеранам в стране все еще нет, зато работает множество реабилитационных и психологических центров, в которых помогают участникам АТО. И вот тут встает вопрос о тех самых пресловутых 93%. В нашей ментальности все еще силен стереотип о том, что "мужики не плачут". То есть здоровые мужчина или женщина, пережившие обстрелы и видевшие смерти, должны оставаться скалой, а не превращаться в тряпку, рыдающую в жилетку психологу. А ведь кроме ПТРС существуют еще и боевая психологическая травма, страх и шок за себя, за других, чувство вины и целый коктейль других ощущений, с которыми участники АТО сталкиваются после того, как приходят с фронта.
Бывший психолог израильской армии, директор украинско-израильского Института стратегических исследований имени Голды Меир Альберт Фельдман отмечает: если человек принимал участие в боевых действиях, то в 95% случаев у него пострадал психологический фон. Но не более 20%, по мировым оценкам, сталкиваются с ПТРС - остальные справляются без психологов и врачей, при помощи семьи и общества. И вот в этом самом обществе основная проблема.
Возвращаясь с фронта, ветераны сталкиваются с тем, что их выгоняют из маршруток, на работу брать не хотят, да и вообще презрительно шипят вслед "мы вас туда не посылали". Социальная адаптация ветеранов должна стать краеугольным камнем политики государства. Но война идет, а во властных эшелонах с этим вопросом не спешат. Между тем, по оценкам психологов, 80% ветеранов не хотят возвращаться на свое прежнее место работы. Просто потому, что у них поменялась система ценностей. И в эту систему ценностей не вписываются взятки сантехнику из ЖЭКа, русский в качестве второго иностранного языка в школе, оправдание одесских антимайдановцев и освобождение из-под стражи Нели Штепы, размахивающей украинским флажком.
Так что в первую очередь лечить надо всех нас. Депутатов - от имитации бурной деятельности, военных - от наплевательского отношения к личному составу, местных чиновников - от намерений потуже набить карман, предпринимателей - от желания содрать с работника три шкуры за копейки, водителей маршруток - от хамства, продавцов на рынке - от привычки обвешивать и обсчитывать. Именно это - тот самый злополучный "скрытый враг", отравляющий жизнь целого государства на десятилетия вперед. Иначе и у нас появятся свои Рэмбо, ищущие справедливости с оружием в руках.
