50 лет без Хендрикса. Как Джимми сжег гитару на жертвенном огне и покорил мир

Его карьера как сольного артиста продолжалась всего четыре года, но за это короткое время Хендрикс успел фантастически много – без совершенной им в одиночку настоящей "гитарной революции" музыка была бы совсем другой. Да что там говорить – даже хип-хоп во многом обязан Джими, чтобы убедиться в этом, достаточно послушать его песню Crosstown Traffic, записанную еще в 1968-м. Хендрикс стал одним из первых примеров настоящей артистической свободы – никто, ни менеджеры, ни публика, не боссы лейблов не могли диктовать ему условия игры, как в прямом, так и переносном смысле. Музыка Джими не устарела и спустя 50 лет – она совсем не кажется архаичной, в отличии от того, что записывали многие его современники. Один из секретов – Джими никогда не относился к ней как к продукту, средству для зарабатывания денег в угоду массовому вкусу. Он жил и питался музыкой, а сама гитара была для него не просто шестиструнным инструментом, а просто-таки частью тела, жизненно важным органом.

При жизни Хендрикс выпустил всего три студийных альбома – после его смерти вышли десятки пластинок с неопубликованными студийными и концертными записями. Джими имел привычку записывать практически все, что он когда-либо делал в студии – поэтому конца-края новым и новым релизам из этой сокровищницы пока не видно. В ноябре выйдет концертный альбом Live in Mauii с записью концерта Хендрикса на Гавайях за месяц до смерти – часть сета вошла в финал художественного фильма "Rainbow Bridge", появившегося на экранах в 1971-м году. Отреставрированное почти в полном объеме выступление Хендрикса выйдет в прокат в виде документального фильма Music, Money, Madness… Jimi Hendrix in Maui одновременно с альбомом. Ну а пока нам остается вспоминать какой была сама жизнь Джими, опираясь не на многочисленные слухи и легенды, а на факты.

Юность Джими Хендрикса

В жилах Джими текла африканская кровь с внушительной примесью крови индейцев чероки. Бабушка Хендрикса по отцовской линии была на четверть чероки, бабушка по материнской – чероки на половину. Джими, урожденный Джонни Аллен Хендрикс, родился 27 ноября 1942 в Сиэтле, его отец Эл в то время проходил службу в армии, у матери Люсилль едва получилось сводить концы с концами – спасали только многочисленные родственники. Сына Эл увидел только через три года, после демобилизации. В браке у Эла и Люсилль родились еще несколько детей – младшие братья Джими Леон и Джозеф, а также сестры Кэти и Памела. Всех младших братьев и сестер усыновили и удочерили чужие люди – Эл и Люсилль были не в состоянии их прокормить, к тому же большую часть денег, которые паре кое-как удавалось заработать, они тратили на алкоголь. Когда Джонни Аллену исполнилось четыре года, отец официально поменял его имя на Джеймс Маршалл – что было довольно странным и эксцентричным поступком. В 1949-м родители Джими развелись, опека над ним досталась отцу. Но воспитывали его многочисленные родственники – тогда, когда до одинокого, замкнутого и стеснительного мальчика наконец доходили руки. Большую часть времени он был предоставлен самому себе. Однажды Джими признался одной из подружек, что в детстве был подвержен сексуальным домогательствам со стороны некоего "человека в униформе".

Что касается отчасти индейского происхождения, то Хендрикс очень им гордился. Незадолго до смерти он записал продолжительную инструментальную композицию под названием Cherokee Mist ("Туман чероки"), одно из самых "атмосферных" и изощренных своих сочинений. Окончательный вариант композиции, одобренный самим Джими при жизни, увидел свет только в 2018-м, на посмертном альбоме Both Sides of the Sky.

Джими был буквально одержимым гитарой уже в ранние школьные годы – скорее даже просто как явлением, потому что своего инструмента у него не было. Он каждый день таскал в школу веник и воображал, будто в руках у него гитара. Это заметил социальный работник при школе, и настоятельно порекомендовал отцу Джими купить ему настоящий инструмент – Эл отказался. Однажды, помогая папе на очередной подработке, Хендрикс нашел в чужом гараже старое укулеле всего с одной оставшейся струной – парень быстро подобрал на этой единственной струне мотив "Hound Dog" Элвиса Пресли, свою первую разученную песню. Полноценная акустическая гитара появилась у Хендрикса только в 15 лет, дешевая модель за пять долларов. Он занимался часами каждый день, пытаясь копировать игру пионеров электрического блюза вроде Мадди Уотерса или Би Би Кинга. Очень скоро он организовал свою первую группу, The Velvetones — сразу стало ясно, что его акустику просто не слышно за стеной грохота других инструментов. Первую электрическую гитару Хендриксу купил его отец, наконец смирившийся с тем фактом, что его сын – музыкант. Случилось это историческое событие в 1959-м году. Однажды гитару украли – она была оставлена Джими за сценой очередного клуба. Эл купил Джими новую, но уже подороже – чтобы тот уж наверняка не оставлял ее без присмотра.

Как и его отец, Джими служил в армии США – хотя вряд ли его поклонники в конце шестидесятых могли себе представить более нереальное и нелепое зрелище, чем марширующий на плацу в форме Хендрикс. Тем не менее, Джими провел в рядах вооруженных сил больше года – с мая 1961-го по июнь 1962-го, за несколько лет до Вьетнама. У Хендрикса просто не было выбора. Точнее, выбор как раз был – либо сесть в тюрьму за неоднократный угон автомобилей (Джими дважды арестовывали, когда тот находился за рулем числившегося угнанным авто), либо стать солдатом. После восьми месяцев учебки в Калифорнии, Джими стал десантником 101-й воздушной дивизии, расположенной в форте Кэмпбэлл, штат Кентукки. Гитару Хендрикс оставил в родном Сиэттле, у своей девушки. В письме отцу Джими попросил забрать гитару и прислать инструмент ему – иначе он просто сойдет с ума. Эл внял мольбам, Хендрикс получил гитару в посылке, но теперь его возненавидели сослуживцы – из-за гитары он постоянно отлынивал от службы, в результате чего ему часто доставалось от "дедов", переполненных праведного гнева. До того, чтобы ломать гитару в щепки или сжигать (что Хендрикс не раз проделывал на сцене уже через какие-то пять лет) дело не доходило, но вожделенный инструмент не раз прятали от Джими – и тому приходилось буквально умолять на коленях, чтобы гитару вернули. Не смотря на такое отношение к себе основной массы сослуживцев, именно в армии Джими подружился с Билли Коксом, будущем басистом последнего состава своей аккомпанирующей группы. Уже тогда Кокс был глубоко впечатлен игрой Джими, называя его игру "смесью Джона Ли Хукера и Бетховена". А вот солдатом Хендрикс был действительно так себе – часто спал непосредственно на службе и вообще наплевательски относился к своим воинским обязанностям. В рапорте одного из сержантов было написано, что армия США только выиграет оттого, что рядовой Хендрикс будет демобилизован как можно скорее. Джими отправили домой – на его счету к тому времени было 26 прыжков с парашютом. В последующие годы Хендрикс лукавил насчет настоящей причины возвращения на гражданку – мол, травмировал лодыжку в результате неудачного прыжка.

Первые шаги к славе

Успех Хендрикса был далеко не молниеносным. После армии он четыре года зарабатывал себе на хлеб (и ночлег), гастролируя в составе аккомпанирующих групп артистов разной степени звездности – от Айка и Тины Тернер до Кертиса Найта и Литтл Ричарда. В основном концерты проходили в южных штатах и в Калифорнии – это был настоящий гастрольный "чес". Парадоксально, но явный и несомненный талант Джими поначалу даже мешал ему – он был слишком заметен, эксцентричен и импульсивен для роли простого наемного музыканта, "мальчика на подпевках". В результате тот же Литтл Ричард, человек весьма самолюбивый и эгоцентричный, предпочел расстаться с Джими, как и большинство других работодателей.

К 1966-му году Хендрикс окончательно обосновался в Нью-Йорке, в богемном районе Гринвич-Вилледж, субкультура хиппи в то время набирала свои обороты, и Джими чувствовал себя как дома в местных клубах. Ну а непосредственным домом для Хендрикса были очередные квартиры очередных подружек – что, по сути, продолжалось всю оставшуюся жизнь музыканта. Хендрикс был полигамен по своей натуре, никогда не был женат, да и вообще никогда даже не рассматривал всерьез вопрос о женитьбе на ком-либо. Именно в нью-йоркском клубе "Чита" (Джими снова подыгрывал заехавшему в город Кертису Найту) его приметила тогдашняя девушка гитариста "Роллинг Стоунз" Кита Ричардса, Линда Кит. Неизвестно точно, что произвела на Линду более сильное впечатление – игра Джими, или он сам, но она пригласила Хендрикса выпить, между ними завязалась дружба и девушка стала, как умела, "продвигать" Джими. Сначала она, чтобы далеко не ходить, показала его тогдашнему менеджеру "Стоунз" Эндрю Олдхэму, но тот, будучи обычно человеком проницательным, на этот раз сплоховал – Олдхэм заявил Линде, что не понимает, что та нашла в Хендриксе. Чес Чендлер, бывший басист группы "The Animals", теперь собиравшийся заниматься менеджментом, оказался более прозорливым. Чендлер сразу же предложил Джими контракт и буквально через пару дней увез его с собой в "свингующий" Лондон. Остальное – история.

Первый настоящий, даже грандиозный успех пришел к Хендриксу именно в Англии. После первого же его выступления в первый же лондонский вечер о нем заговорили как о новой сенсации и уже через несколько недель послушать Джими приходили вся английская рок-аристократия, включая и "битлов", и "роллингов", и Эрика Клептона, и The Who. Своим прорывом в родных Штатах, который случился только через полгода после английского триумфа, Джими во многом обязан тому же Полу Маккартни – именно он посоветовал организаторам первого в истории многодневного музыкального поп-фестиваля в калифорнийском Монтерее пригласить Хендрикса. Организаторы не пожалели – Джими стал самым обсуждаемым музыкантом фестиваля, а его сорокаминутное выступление повергло публику то ли в благоговейный трепет, то ли просто в шок. И дело было не только в ритуальном (точнее, жертвенном) сожжении гитары в финале. Это было дико виртуозно, дико громко, это было просто дико – в самом хорошем смысле. "Люди приносят в жертву то, что любят. Я люблю свою гитару" — объяснил тогда свой поступок Хендрикс. А сэр Пол и по сей день называет Джими своим любимым музыкантом – и уже 20 лет, исполняя со сцены свою сольный хит "Let Me Roll It", обязательно завершает его продолжительной импровизацией на тему хендриксовской "Foxy Lady". Кстати, не смотря на всю свою сценическую необузданность (явно естественную и ненаигранную) в повседневной жизни Джими был довольно застенчивым и стеснительным. При этом он, по воспоминаниям современников обладал великолепным чувством юмора – мог молчать час кряду, потом произнести одну фразу, от которой все помещение взрывалось хохотом, а Джими тем временем потихоньку направлялся к двери. Хватало у Хендрикса и комплексов – например, он терпеть не мог собственный голос. Поэтому, когда в студии записывали вокал, Джими выбирал себе самую дальнюю кабинку в углу и всегда пел, повернувшись спиной к другим музыкантам и студийному персоналу. Что касается странностей, присущих каждому гению, то музыкант часто повторял, что является пришельцем с Сатурна – и трудно было понять, шутит он или говорит на полном серьезе. Шутки шутками, а вдохновение для текстов песен Джими часто черпал в научно-фантастической литературе.

Выступление Хендрикса на Вудстоке

Хендрикс, в отличие от тех же "Битлз", "Роллинг Стоунз" и The Doors, вообще успел выступить на каждом значимом фестивале того времени, от упомянутого Монтерея до легендарного Вудстока и фестиваля на британском острове Уайт. К 1969-му году Джими стал самым высокооплачиваемым музыкантом в мире – столько за один концерт не зарабатывал никто. Выступление в Вудстоке состоялось в августе 1969-го, оно стало самым "каноническим" в карьере Джими, все больше и больше обрастая мифами, легендами и слухами уже 51 год. Существует аудиозапись фестиваля, существует прекрасный фильм, содержащий практически весь часовой сет Хендрикса – и каждый живущий в 21-м веке может без труда убедиться в том, что тогда на сцене и в самом деле творилось нечто невероятное. Особенно это касается душераздирающего исполнения Джими американского гимна – скрежущего, израненного, будто изрешеченного пулями и политого кровью исполнения. Тем не менее, само выступление могло оказаться полным провалом – Джими должен был выйти на сцену в воскресенье 17-го августа в полночь, но вышел только в понедельник, около 8 утра. Если в предыдущие дни аудитория фестиваля достигала 400 000 человек, то ко времени появления Хендрикса осталось только около 30 000 самых терпеливых. Внушительную часть аудитории составляли нанятые организаторами уборщики мусора. Сам Хендрикс перед своим выступлением не спал почти трое суток, а сразу после завершения шоу, едва успев зайти за сцену, свалился в обморок.

Студия в Лондоне и последние дни Хендрикса

В последние несколько лет жизни Хендрикс превратился в настоящего перфекциониста, он записывал десятки и сотни дублей новых песен и только в считанных случаях оставался полностью доволен конечным результатом. На оплату дорогого студийного времени уходили сотни тысяч долларов – в конце концов Хендрикс решил, что гораздо дешевле будет оборудовать собственную студию. Им был приобретен клуб в том самом нью-йоркском Гринвич-Вилледже – вся работа по постройке и укомплектовании сверхтехнологичной студии в помещениях бывшего клуба обошлась Джими в 1 миллион долларов. Одним из главных требований к архитектору было отсутствие прямых углов. Все окна в студии были круглыми и в целом обстановка и атмосфера была не столько рабочей, сколько именно "клубной". Хендрикс не успел записать много материала в собственной студии – через несколько дней после официального открытия в конце августа 1970-го, сопровождавшегося грандиозной вечеринкой, Джими улетел в Англию и в Штаты ему вернуться было уже не суждено. Впоследствии, уже после смерти Джими, студия стала весьма востребована и популярна среди музыкантов, в ней записывались многие, от Дэвида Боуи и Стиви Уандера до Arctic Monkeys и Леди Гага. Все они любили и любят рассказывать истории о том, как ощущали дух Джими в стенах студии и чуть ли не видели его привидение.

Хендрикс, конечно же, был увлекающейся натурой. Это касалось в том числе алкоголя и наркотиков. Однажды, вскоре после демобилизации из армии, Джими зашел в один из баров города Кларксвилл, штат Теннесси. В его кармане было 400 долларов – все деньги, накопленные за время службы десантником. Джими собрался просто выпить стаканчик, но закончилось все тем, что он покинул заведение уже после закрытия, с оставшимися шестнадцатью долларами. К чести Хендрикса нужно добавить, что он не просто пил в одиночестве, а еще и непрерывно угощал всех посетителей.

Свой последний день Джими провел в обществе своей немецкой подружки, художницы и фигуристки Моники Даннеманн. Около одиннадцати вечера они поужинали в номере лондонского отеля "Самарканд", выпили несколько бутылок вина, в два часа ночи она отвезла Джими на квартиру к некоему общему знакомому. В три часа ночи Хендрикс снова был в номере отеля, они с Моникой проговорили до семи утра. Около одиннадцати девушка проснулась и увидела Джими без сознания, но все еще дышащим. Она вызвала скорую, которая приехала через девять минут. К моменту прибытия скорой в больницу Хендрикс был мертв. Официальную причину смерти объявили после вскрытия, которое провели только через три дня после смерти – по заключению врачей, великий гитарист умер от асфиксии, вызванной интоксикацией организма барбитуратами.

Позже Даннеманн признавалась, что той ночью Джими выпил девять таблеток снотворного, купленных ею по рецепту. Тело гитариста было забальзамировано и отправлено в родной Сиэтл. Похороны состоялись только 1 октября 1970 года – траурную церемонию, среди прочих, посетил гигант джаза Майлс Дэвис, ненавидевший похороны, и всегда старавшийся их избегать. Незадолго до смерти Хендрикса они с Джими планировали запись совместного альбома – остается только гадать, насколько революционной могла бы быть эта пластинка.