15 лет альбому "Back to Black". Как Эми Уайнхаус стала последней участницей "Клуба 27"

Второй альбом, как выяснится через пять лет, окажется для Эми последним. И все эти пять лет казалось, что мир ждет, а некоторые даже надеются на то, что Уайнхаус будет честной до самого конца и разыграет свою партию по всем правилам. Так и случилось – Эми стала последней суперзвездной участницей "Клуба 27", умершей в 27 лет на самом пике славы, которая, правда, к тому времени была уже исключительно скандальной. Эми сыграла, не жульничая, но все равно было исключительно обидно, что все закончилось вот так – неминуемо и предсказуемо трагически. А ведь все могло сложиться совершенно по-другому – и сегодня хорошей музыки в мире было бы гораздо больше.

Вообще-то Эми Уайнхаус была джазовой певицей – джазовой певицей, которая пишет свои собственные песни. Эми занималась сочинительством чуть ли не с детства – просто потому, что ее не устраивало то, что крутили тогда, в 90-х, на музыкальных каналах и радио. Девочка уже тогда любила джаз – в первую очередь Телониуса Монка. Не смотря на то, что позже ее саму часто сравнивали с Билли Холлидей (как по манере исполнения, так и по человеческой судьбе), сама она больше любила Сару Воэн, Дайну Вашингтон и Нину Симон. Любовь к джазу была во многом предопределена окружением Эми – ее дяди по материнской линии сами были джазовыми музыкантами, а бабушка Синтия тоже пела на сцене и даже одно время встречалась со знаменитым лондонским джазменом, саксофонистом Ронни Скоттом.

Родители Эми развелись, когда девочке было девять лет – отец Митч, водитель такси, ушел к любовнице. Тогда и Митчу, и всем остальным казалось, что это никак особенно не повлияло на Эми – но в подростковом возрасте стало ясно, что по части дежурных тинэйджерских приключений и всяческих радостей переходного возраста девушка способна перещеголять любую сверстницу и любого сверстника. У нее часто бывали затяжные периоды дурного настроения – но депрессию она воспринимала как должное, и была даже благодарна этому состоянию, поскольку именно в такие дни писала песни. Уайнхаус вообще с ранней юности пребывала в уверенности, что депрессия – удел исключительно творческих людей, необходимая составляющая креативного процесса. Но Эми не умела писать о посторонних вещах и явлениях, о чем-то отвлеченном, обобщенном и не касающимся ее лично. Мало того – сочинять лучше всего у нее получалось не о своих радостях, а о несчастьях и разочарованиях. За искренность и беззащитность в песнях ее будут любить поклонники во всем мире, но вдохновение, добытое и полученное путем сердечных травм, будет в итоге стоить Эми и здоровья, и жизни.

Талант Уайхаус и ее харизма были очевидны с самого начала – она просто спела несколько песен под гитару на диванчике в офисе одного из крупнейших британских лейблов "Island" и контракт с ней был подписан без особых проволочек. Даже часто не слишком прозорливым сотрудникам, заведующим поиском новых артистов, было очевидно, что Эми – то самое "настоящее", о чем многие в музыкальном бизнесе разглагольствуют годами, но так и не встречают в реальной жизни. Начало нулевых было довольно скучным временем в музыкальной жизни Великобритании – после взрыва "брит-попа" середины 90-х, когда Англия снова стала самой модной и прогрессивной страной в плане поп-культуры – все снова стало безопасным, одномерным и удручающе безликим. На поп-сцене явно не хватало тех, кого можно было назвать личностью – а с другой стороны, равняться на новую "поп-королеву" из Штатов, Бритни Спирс, в Британии было мало желающих.

Уайнхаус отнюдь не собиралась становиться очередным поп-идолом, мало того, она была уверена, что никогда не станет любимой в массах – справедливо полагая, что ее музыка просто не рассчитана на широкую аудиторию. Но продюсеры и звукорежиссеры ее дебютного альбома "Frank" (название можно перевести как "Откровенный", в то же время Уайннхаус всегда с уважением и любовью относилась к Фрэнку Синатре) думали несколько иначе. Команда "звуковиков" соорудила довольно-таки среднестатистический музыкальный ландшафт в плане аранжировок – это был сделанный по проверенной рецептуре поп-десерт с умеренным количеством джазовой эссенции. Только голос Эми, а вместе с ним и пробивающаяся даже сквозь стену модных R’n’B-шных звуков индивидуальность певицы спасали положение – настолько, чтобы релиз не потерялся в море идентичного ассортимента. В Британии альбом разошелся миллионным тиражом, пластинка получила престижную награду Ivor Novello Awards, но 20-тилетняя Эми осталась недовольной и разочарованной первым опытом. Позже она признавалась, что у нее даже нет дома этого компакт-диска – Эми всегда была своим самым безжалостным критиком.

Но все-таки благодаря выгодному контракту и очевидному успеху альбома, что бы о нем не думала сама певица, у нее появились деньги – которых хватало не только на покупку своей квартиры в богемном лондонском районе Камден-Таун. Уайнхаус отнюдь не спешила записывать второй альбом. Она с головой ушла в андерграундную клубную тусовку Камдена – значительную часть которой составляли музыканты-изгои. Эти самые "лузеры" презирали и попирали законы шоу-бизнеса и эстеблишмента в целом, а также то и дело выставляли напоказ свои дурные привычки и разрушительный образ жизни. Эми была достаточно молода и безрассудна, чтобы тут же поддаться декадентскому очарованию этого круга. Она завела дружбу с музыкантом и главным скандалистом Британии того времени Питером Догерти, но еще более тесные отношения у нее сложились с молодым человеком по имени Блэйк Филдер. Тот не обладал никакими особенными талантами – кроме таланта "висеть" сутками и неделями напролет, как правило, за чужой счет, а еще мог похвастаться довольно смазливой внешностью и отчаянным характером. Эми по-настоящему влюбилась – скорее всего, в первый и последний раз в жизни. Филдер станет ее главным вдохновителем и сыграет в жизни Эми решающую и роковую роль.

Вот только Уайнхаус все-таки никогда не писала песен о счастливой любви – ее вообще не вдохновляли счастливые истории. Пока они с Блейком просто проводили время в своих алкогольно-наркотических эскападах, у Уайнхаус совершенно не возникало ни желания, ни потребности писать песни – не смотря на то, что менеджмент все настойчивее требовал прекратить гулянки и заняться, наконец, новым альбомом. Муза вновь посетила Уайнхаус только после того, как однажды Филдер решил, что лучше все-таки будет вернуться к своей прежней подружке – и действительно ушел. Ошарашенная, растерянная и разъяренная Эми (здесь можно привести еще с десяток эпитетов, характеризующих чувство брошенной и преданной женщины) за очень короткое время сочинила внушительное количество песен – и было ясно, что это нужно записывать немедленно и быстро.

Тогда, в начале 2006-го, звезды сошлись самым правильным образом для того, чтобы свершилось чудо. Эми была сфокусированной, в хорошей физической форме, и, не смотря на все недавние загулы, находилась на пределе творческих возможностей. Ну а новый продюсер Марк Ронсон был с ней на одной волне и наколдовал для нового материала Уайнхаус просто фантастический звук. Песни из "Back to Black", шедевра Уайнхаус, звучали так, будто были записаны в начале шестидесятых, но с применением технологий двадцать первого века – в этих треках не слышался, но явно ощущался треск старого винила, при этом на самом деле в миксе хватало и сэмплов, и лупов, и электронных эффектов. Песни цепляли с первых же тактов, и слушателю казалось, что вернулось то благословенное время, когда многие поп-альбомы были гораздо большим, чем развлечение – когда музыка становилась не просто фоном, а "саундтреком жизни" и делала эту самую жизнь ярче и осмысленнее. Так казалось тем, кто это время застал, а для совсем молодых поклонников музыка Уайнхаус стала настоящим шокирующим откровением. Им еще предстояло открывать для себя сокровищницу джаза, блюза и соула, музыку тех, кто был идолом для самой Эми. В то время Уайнхаус вдохновлялась, помимо своих джазовых кумиров, еще и "герлз-бэндами" шестидесятых вроде прелестных "The Ronettes" — и не только в музыкальном, а еще и в сугубо визуальном смысле. Пышная прическа, регулярно возводимая Эми на голове, стала такой же неотъемлемой частью ее имиджа последних пяти лет, как репутация скандалистки и дебоширки, в которой рок-н-ролла действительно было больше, чем в какой-нибудь плакатной рок-звезде с гитарой наперевес.

Да, большинство песен "Back to Black" были посвящены разрыву с Блэйком и самокопанию по этому поводу, но главный хит альбома, позже получивший статуэтку "Грэмми" как "Запись года", песня "Rehab" — это почти документальная история о неудавшейся попытке ближайшего окружения Эми заточить ее в реабилитационную клинику. Тогда врачам Уайнхаус (как и ее отцу, с которым она снова сблизилась) показалось, что госпитализация не была остро необходима и певица сама в состоянии справиться со своими проблемами – время показало, что они ошибались, и у Эми впереди была еще не одна ходка в "рехаб".

К большому удивлению Уайнхаус вышедший альбом стал продаваться бешеными тиражами, билеты на концерты расходились в рекордно короткие сроки, и она стала самым обсуждаемым музыкантом в стране. Радовало то, что толчком к сумасшедшей популярности стала именно музыка, те самые выстраданные песни, а не очередная скандальная выходка – первую половину 2007-го Уайнхаус старалась держать ситуацию под контролем и не давала обрушившейся славе вскружить себе голову. К ней вернулся Блейд Филдер, они поженились и теперь всюду появлялись вместе – муж ездил с Эми во все гастрольные поездки. "Back to Black" тем временем стал сенсацией и в Штатах – и поездка Уайнхаус за океан своей шумихой напоминала чуть ли не первый визит в США "Битлз" в далеком 1964-м. Эми стоически вынесла и это испытание медными трубами, но к концу года она не выдержала и началась череда загулов в компании супруга. Несколько раз ей удавалось брать себя в руки. Например, хоть на саму церемонию вручения "Грэмми" в Штаты Уайнхаус так и не поехала, она была абсолютно трезвой в прямом эфире британского ТВ, когда объявляли победителей. Тогда, в феврале 2008-го, певица выиграла сразу пять статуэток, включая "Запись года" и "Песню года" ("Rehab").

То, что происходило дальше – одна из самых больших трагедий в истории шоу-бизнеса, и не только современного. У Эми были "уважительные" причины, для того, чтобы уходить в страшные загулы – сначала ее Блейк оказался в тюрьме после драки с хозяином паба. После отсидки и размышлений о своей жизни на трезвую голову, Филдер решил разойтись со звездной супругой – пара развелась в 2009-м. Эми заводила новых бойфрендов – но все это было несерьёзно, она могла на полгода спрятаться на Сент-Люсии, но туда приезжал отец с командой операторов, чтобы снимать документалку "Моя дочь Эми" — и Уайнхаус сбегала обратно в Лондон, чтобы снова сорваться. Время шло, рекорд-лейбл обещал, что новый, третий альбом Эми выйдет в 2010-м, сама певица заверяла, что пластинка выйдет не позже января 2011-го – но серьезная работа на самом деле даже не началась. Правда, иногда Уайнхаус в приподнятом состоянии духа звонила своим продюсерам, и сообщала, что написала кучу текстов, точнее рэп-начиток – и это и будет ее новый альбом.

У Эми уже не было никакого желания гастролировать и исполнять на концертах все те же песни из "Back to Black", песни, эмоциональную связь с которыми она уже давно утратила. Но деньги были необходимы, нужно было выполнять обязательства – и Эми все-таки отправлялась в туры, но сами концерты становились все хуже. Но был в этот же период и по-настоящему светлый момент – Эми записала дуэт с одним из величайших своих кумиров, певцом Тони Беннеттом. Тогда, в начале 2011-го, Беннетту, который после смерти Фрэнка Синатры занял место "патриарха американской песни", было уже за восемьдесят, но он держал руку на пульсе современной поп-музыки. Беннетт считал Эми истинной и прирожденной джазовой певицей, достойной продолжательницей дела его давно покойных подруг, таких как та же Дайна Вашингтон. Во время записи Уайнхаус сильно нервничала, говорила Беннетту, что "не хочет тратить его время зря, потому что у нее ничего не выйдет", но певец был терпелив, мудр и ласков. В итоге дуэт все-таки записал отличную версию классической "Body and Soul" и студийная сессия закончилась трогательными и продолжительными объятиями. Сама песня вышла на альбоме Беннетта уже после смерти Эми.

Казалось, что этот опыт вдохновит Эми снова взять себя в руки, но падение в пропасть продолжалось, не смотря на усиливающиеся проблемы со здоровьем – в добавок к алкогольной и наркотической зависимости, Эми страдала булимией, к тому же у нее обнаружилась эмфизема легких. В июне 2011-года Эми, опять-таки не испытывая ни капли желания давать концерт, прилетела в Белград – точнее, ее просто затолкали в самолет в невменяемом состоянии. Перед концертом она продолжала демонстративно пить – и в итоге была освистана публикой, так как не смогла толком спеть ни одной песни и вообще с трудом представляла себе, где находится. Эми вернулась в Лондон, несколько дней была трезвой – за это время она успела позвонить старым подружкам и попросить у них прощения, просто так, а не за что-то конкретное – после чего ушла в свой последний в жизни запой. Эми умерла 23 июля 2011-го у себя дома в Камдене, ее тело обнаружил личный телохранитель. Официальной причиной смерти была названа алкогольная интоксикация.

Да, это был предсказуемый финал – и в итоге Эми дала таблоидам именно то, чего от нее ждали все последние годы. Такое неусыпное, круглосуточное внимание папарацци, которые буквально жили под дверью ее лондонского дома и преследовали повсюду, испытывал мало кто из поп-звезд. Эми так и не свыклась с таким положением дел – и это сильно убавляло у нее здоровья, особенно когда ей требовался элементарный покой в самые сложные периоды. По сравнению с другими легендарными представителями "Клуба 27" — теми же Дженис Джоплин, Джимом Моррисоном, Джими Хендрикском и даже Куртом Кобейном – Эми действительно успела сделать трагически мало. Но еще в девяностых, во времена Кобейна, весь институт охоты за звездами еще не был так развит, как в новом веке – учитывая все современные технологии. Если скандальные звезды предыдущих поколений еще могли спокойно себе позволить заниматься и саморазрушением, и творчеством в относительном уединении, вдали от публики и камер, то такой возможности была совершенно лишена Уайнхаус. Каждая выпитая бутылка, каждая царапина на теле и каждое неудачное выступление Эми тут же становились достоянием общественности, то есть всей планеты.

Записи Эми до сих пор тяжело слушать без ощущения не только горькой потери, но и досады – пусть если это и очередное напоминание о том, что если вы заказывали трагедию, то она будет доставлена вовремя. Но все и в самом деле могло было быть – должно было быть – по-другому, и "Back to Black" должен был стать не единственным, а одним из многих шедевров Эми Уайнхаус.