Привычка доносить. Все драконовские требования МВФ написаны в Киеве
В который раз в своих отношениях с Международным валютным фондом Украина оказалась загнанной в болезненную вилку — либо безоговорочно принимать все требования МВФ, которые резко поднимают политическую цену для власти в де-факто предвыборный год, либо готовиться к вероятному дефолту, что также открывает нынешним вип-чиновникам двери "на выход" из их властных кабинетов уже в краткосрочной перспективе. Причем во многом украинская государственная машина загнала себя во все эти тупики с дедлайнами сама. И тут даже не идет речь о невыполнении обещаний по темпу реформ перед нашими западными партнерами или о срыве сроков по определенным обязательствам, хотя и этот фактор имеет как минимум психологическую важность в межличностных коммуникациях в верхах с заграничными коллегами.
Все одновременно и сложнее, и проще. Штука в том, что самые жесткие условия для программ сотрудничества с международными кредиторами пишутся не какими-то клерками где-то далеко за океаном, как это принято считать. Это делается в самом что ни есть центре украинской столицы доморощенными деятелями, чьи лица для широкого круга украинцев вполне узнаваемы. После чего по накатанной схеме модерного доносительства все их депеши оказываются в штаб-квартире МВФ в Вашингтоне и аккуратно подшиваются в папочку, которой выкручивают руки на официальных переговорах с украинской стороной. Что, между прочим, перманентно вносит немалую сумятицу в функционирование государственного организма на всех его вертикалях и горизонталях.
При этом данная схема тиражирования драконовских требований является своеобразным Perpetuum Mobile, в механизме меняются лишь отдельные "винтики" — израсходовавшие свой ресурс полезности списываются в утиль за ненадобностью, некоторым удается законсервироваться, но на их месте сразу возникают новые исполнители. Их мотивация различна: кому-то важно определенное подспорье в личной и с союзниками политической борьбе, кто-то обеспечивает меркантильные бизнес-интересы, причем как собственные, так и своих покровителей. Наиболее продвинутые достигают своих целей в нескольких плоскостях — и в политическом возвышении, и для личного кармана, и в разрезе выполнения заказа от "того парня". Единственное, что напрочь отсутствует в актуальном мотивационном перечне "винтиков" — исполнителей всех видов, от наиболее примитивных до фигур экстра-класса, — так это желание прислужиться своей стране, которая всегда остается крайней.
Исходные данные тупика с МВФ
Вот уже почти год программа четырехлетнего расширенного финансирования, которую МВФ открыл для Украины еще в марте 2015-го, стоит на паузе. Последний раз $1 млрд был перечислен фондом украинскому правительству в апреле прошлого года, с тех пор мы никак не можем получить пятую выплату кредита МВФ по программе EFF ("Механизм расширенного финансирования") в размере $1,9 млрд, а следом за ним и шестую — порядка еще одного миллиарда "зеленых" с хвостиком. Параллельно из-за такой пробуксовки с МВФ Украина потеряла третий транш макроэкономической помощи от Евросоюза в 600 млн евро. Как известно, на 2018–2019 гг. ЕС пообещал официальному Киеву новую программу финансирования в размере 1,8 млрд евро — опять три транша по 600 млн евро. В идеале для поддержки украинской экономики суммарно должны прийти от коллективного Запада около $5 млрд. И эти деньги, мягко говоря, будут не лишними.
В данном ключе в поступлениях средств из-за границы есть два важнейших аспекта. Во-первых, это гарантия сохранения макроэкономической стабильности на весь период украинских выборов — и президентских, запланированных на весну будущего года, и парламентских, намеченных на осень 2019-го. Плюс дополнительный аргумент для избирателей от действующей власти, что западная поддержка Украины действует, а в Вашингтоне и Брюсселе вполне удовлетворены ходом украинских реформ. Ну и, во‑вторых, деньги очень нужны из-за того, что скоро Киев столкнется с пиковыми выплатами тому же МВФ за ранее предоставленные им кредитные ресурсы. На сегодняшний день страна в целом задолжала фонду более $12 млрд, из которых обязательства Нацбанка перед ним составляют $7,2 млрд, а Минфина — еще $4,9 млрд. Причем только в 2019 г. наше государство должно выплатить $6 млрд внешних долгов, и это опять же в ключевой год выборов.
В случае успешных переговоров правительства с международными кредиторами и возобновления предоставления ими макрофинансовой помощи все более-менее понятно: в Украине сохранится экономический рост, секвестр бюджету абсолютно не грозит, да и перекредитоваться нам МВФ, скорее всего, позволит. Зато в противном случае останется радикальный вариант: или — или. То есть или возвращать ранее одолженные деньги, или объявлять дефолт, и последнее более вероятно. Ведь откуда взять порядка 150 млрд грн (и это весьма приблизительно и по действующему сейчас валютному курсу), когда, для сравнения, только на национальную оборону в бюджете-2018 заложено 164 млрд грн? А как же быть с Пенсионным фондом, который придется ужимать донельзя? Об образовании или здравоохранении вообще можно забыть, как и о любом капстроительстве и проектах инфраструктуры. Взять же у кого-то еще взаймы, например у Китая, выглядит откровенной утопией.
Поэтому фактически безальтернативной выглядит необходимость найти общий язык с МВФ, но договариваться на приемлемых для украинской власти условиях нужно было еще вчера. А сегодня перед Украиной поставлен настоящий ультиматум, два пункта из которого являются главными — это реальное создание Высшего антикоррупционного суда под строгим надзором и исключительно в версии коллективного Запада, а также новая цена на газ для украинского населения. Добиться смягчения этих требований, судя по всему, не вышло ни на встрече Петра Порошенко с директором-распорядителем МВФ Кристин Лагард в Давосе, ни с помощью других контактов правительственных чиновников с представителями фонда. А тем временем часики тикают, и до окончательного дедлайна в выполнении Украиной условий осталось всего ничего — финальный срок пробьет с наступлением апреля. И если кто-то еще надеется на продолжение игры в тянучку, то периодически поступающие очень навязчивые и понятные даже для среднего ума сигналы от наших западных партнеров говорят о том, что никаких отсрочек больше не будет.
Антикоррупционный бег по кругу
Ровно год назад из Киева было отправлено официальное письмо, адресованное Лагард и подписанное президентом Петром Порошенко, премьером Владимиром Гройсманом, министром финансов Александром Данилюком и главой НБУ Валерией Гонтаревой. Среди прочего в документе обещалось, что проекты закона о Высшем антикоррупционном суде (ВАС), а также соответствующих законодательных актов, необходимых для его имплементации, будут поданы в Верховную Раду до середины апреля 2017 г. с последующим их принятием до середины июня 2017 г. Именовалось это "новым структурным маяком", а далее в письме указывались и другие конкретные сроки. Например, что кандидатов на должности судей, победивших до этого в специальном конкурсе, Высший совет правосудия представит главе украинского государства до середины января 2018 г., а сам ВАС начнет свою полноценную деятельность до конца марта 2018 г.
Всем понятно, что изначально обозначенный "структурный маяк" включен в апреле 2017-го так и не был — президентские законопроекты по антикоррупционному суду появились в парламенте как неотложные лишь перед новым, 2018-м, годом. Следовательно, все ранее обещанные сроки автоматически сместились как минимум на восемь месяцев. Но и это всего лишь полбеды, так как сразу же пришедший в ВР с Банковой проект о ВАС был подвержен критике как противоречащий рекомендациям Венецианской комиссии со стороны таких известных бойцов антикоррупционного фронта, как, например, Центр противодействия коррупции или украинское представительство Transparency International. Само собой, им стали активно поддакивать и отдельные нардепы, давно позиционирующие себя в качестве антикоррупционеров, и уж потом в политическую игру вступила в целом вся разношерстная оппозиция.
Впрочем, не в этом дело, а в том, что очень оперативная реакция МВФ свелась к аналогичным посылам — ввод антикоррупционного суда в соответствии с рекомендациями Венецианской комиссии является неотъемлемой частью программы сотрудничества Украины с фондом. И сколько бы в Администрации президента не клялись, что проект о ВАС разрабатывался в полном соответствии с пожеланиями "венецианки", в таком же критичном духе выступили одновременно официальные лица и Евросоюза, и США. Так что, кстати, сразу стало понятно, чьими именно данными, анализом и экспертными оценками, осуществляемыми непосредственно в Украине, пользуются и в Вашингтоне, и в Брюсселе.
Чего хочет от будущего украинского антикоррупционного суда МВФ, в принципе очевидно для любого мало-мальски разбирающегося в теме. ВАС должен стать судебным органом исключительно для нужд Национального антикоррупционного бюро, а подбор в него судей проходить под тотальным политическим контролем финансовых доноров, то есть западных держав. Для получения же следующих кредитных траншей и от МВФ, и от ЕС Киеву, видимо, придется предоставить НАБУ право на прослушку и удовлетворить другие похожие требования, которые, наверное, уже расписаны вышеупомянутым пулом украинских антикоррупционеров.
Наконец, проблема еще в том, что команда Порошенко, спустив в парламент свои законодательные новеллы по будущему ВАС, фигурально говоря, умыла руки и демонстрирует совершенную неготовность идти в данном вопросе хоть на какие-то компромиссы. Потому как для поиска компромисса нужен широкий диалог сторон, а от него Банковая попросту самоустранилась. Мол, мы свою часть работы выполнили, а если все в результате накроется медным тазом, виноваты будут и Верховная Рада в целом и пофракционно, и Кабмин, и новые и старые правоохранительные органы, да кто угодно, лишь бы не АП. В недрах которой, напомним, законопроект о Высшем антикоррупционном суде как раз и был разработан.
"МВФ-кейс" Гонтаревой
С конца 2014 г. за продуктивные связи официального Киева с МВФ отвечали двое — глава Нацбанка Валерия Гонтарева и тогдашний министр финансов во втором правительстве Арсения Яценюка Наталья Яресько. Их влияние в вашингтонской штаб-квартире этой международной организации зиждилось на том, что обе чиновницы имели давнее знакомство с первым заместителем директора-распорядителя МВФ американцем Дэвидом Липтоном, который разделяет власть в дирекции Фонда с исполнительным директором француженкой Кристин Лагард.
В декабре 2014-го Липтон даже лично прибыл в Киев, чтобы засвидетельствовать Порошенко свою одобрительную оценку Гонтаревой и Яресько. Между прочим, когда Гонтаревой и Яресько нужно было провалить в парламенте какой-нибудь законопроект, они легко получали отрицательный отзыв МВФ.
После отставки Кабмина Яценюка в апреле 2016-го полную монополию на связи Украины с ведомством Лагард и Липтона установила Гонтарева. Но и до этого любая отчетность НБУ в отношении любых украинских банков воспринималась в МВФ как истина в последней инстанции. Поэтому все решения о так называемой "очистке" украинской финансовой системы, что принимались якобы с подачи международных кредиторов, на самом деле писались на улице Институтской под началом самой главы Нацбанка. И такая реализация "МВФ-кейса" Гонтаревой на практике обернулась реальным разрушением банковской системы страны, когда чуть ли не в один момент лопнуло более сотни финучреждений.
Каков интерес "Нафтогаза" и Коболева
Но если какие-либо подвижки в борьбе с коррупцией всецело приветствуются основной массой украинцев, то второе ключевое требование МВФ — повышение цены на природный газ на внутреннем рынке до уровня импортного паритета — явно из разряда драконовских мер. Поскольку в случае его осуществления будет обязательно восприниматься народом в штыки и способно в разы увеличить социальное напряжение и в так наэлектризованном украинском обществе, что чревато серьезными последствиями для власти на грядущих выборах. Кроме того, рост тарифов на газ, а за ним и на другую коммуналку, в значительной мере нивелирует с таким трудом достигнутую макроэкономическую стабильность, включая показатели инфляции и курс гривни, что также пойдет в копилку народного недовольства.
Конечно, все можно списать на происки "людоедов из МВФ", о чем уже свидетельствуют упражнения в антиамериканской риторике отдельных политиков, например, тех же "радикалов" Олега Ляшко. Однако весь фокус в том, что искать "людоедов" в вопросе цен на газ нужно не в Вашингтоне, а опять же в Киеве. Как раз в наших пенатах сначала была выдумана отдельными якобы реформаторами формула, как привязать тарифы на газ в Украине к ценовым параметрам на немецком хабе NCG плюс затраты на транспортировку и тарифы на вход-выход на западной границе страны. Между прочим, по данным Антимонопольного комитета, привязка к импортному паритету привела к искусственному росту цены на украинский газ с 1590 грн за тысячу кубометров до 4,8 тыс., то есть более чем в три раза. Таким образом, во взаимоотношения "Нафтогаза" и бытовых потребителей была заложена совершенно неадекватная норма рентабельности и прибыли.
А теперь в своем финансовом плане на 2018 г. "Нафтогаз" предлагает увеличить закупочные цены на энергоноситель в своей же компании "Укргаздобыча" (100% акций принадлежит "Нафтогазу") до более 8 тыс. грн за тысячу кубометров по состоянию на октябрь нынешнего года. И это без НДС и при радикально низшей себестоимости добычи газа "Укргаздобычей". Глава правления "Нафтогаза" Андрей Коболев, само собой, нигде публично не признается, что лоббирует повышение газовых тарифов для бытовых потребителей, но для всех очевидно, что именно его соответствующие депеши в МВФ делают свое дело, к тому же время от времени он таки не может удержать язык за зубами.
Например, когда в январе 2018-го государственные менеджеры компании Коболева выставили счет родному правительству на 110 млрд грн как компенсацию поставок газа по льготной цене в рамках обязательств перед специальными потребителями. То есть населением (по данным "Нафтогаза", в 2017 г. бытовые потребители использовали 11,2 млрд кубометров газа), производителями тепловой энергии и горячей воды (потребили в прошлом году 4,6 млрд кубов газа), а также религиозными организациями (их часть мизерная — всего 19 млн кубометров за 2017-й).
Грубо говоря, Коболев и компания захотели в один момент вытянуть из госказны более $4 млрд, что составляет 4% ВВП, или 15% плановой доходной части госбюджета-2017. И это притом что только за январь–октябрь 2017 г. "Нафтогаз" увеличил показатель чистой прибыли на 20%, которая составила более 30 млрд грн, а в планах — довести прибыльность аж до $3 млрд в год. За чей счет будут биться такие рекорды, можно понять хотя бы из того, что дочерняя "Укргаздобыча" при объемах добычи газа в 2017-м более 15 млрд кубов поставила коммерческим потребителям менее 1 млрд куб. м. Поэтому-то Коболев всеми силами саботирует исполнение требования Евросоюза разделить транспортировку, добычу и продажу газа в рамках одной компании. Ведь такая "корова" нужна самому или, точнее, покровителям Коболева на Западе, где уже активно идут разговоры о приватизации в будущем украинской госкомпании "Нафтогаз". Как раз в тот самый момент, когда данный госактив будет выведен на пик своей прибыльности.
Пять вариантов развития событий
Знают ли о далеко идущих планах ведомства Коболева на Банковой? Несомненно, как и о том, каким политическим бременем ляжет на коалиционное правительство БПП и "Народного фронта" повышение цены на газ для бытовых потребителей. Впрочем, один из реальных сценариев дальнейшего хода процесса заключается в полной капитуляции перед МВФ и в газовом вопросе, и относительно требований по антикоррупционному суду. В таком случае в позитиве будут, безусловно, новые транши от международных кредиторов, которыми Украина застрахуется и от дефолта, и от экономической лихорадки. Зато в негативе — масштабные электоральные потери власти. Конечно, козлом отпущения можно попытаться сделать Кабмин Гройсмана, но такой громоотвод вряд ли сработает, и все "призы" отойдут Порошенко как раз накануне его баллотирования на второй президентский срок.
Второй базовый вариант традиционный — просто ничего не делать, затягивать время в нудных переговорах с МВФ и в западных столицах и ждать, что все само собой как-то рассосется. Хотя, судя по достаточно ультимативной позиции коллективного Запада, ничего не рассосется — траншей ни из Вашингтона, ни из Брюсселя в Киеве не увидят как своих ушей. Таким образом, как-то протянуть, если очень постараться, можно до осени, а затем встречать как минимум экономическую турбулентность, как максимум — глубокий кризис, что убивает любые шансы для Порошенко победить на президентских выборах-2019, а для его БПП — на парламентских в том же году.
Поэтому в АП разработали третий, радикальный сценарий, сутью которого является развал парламентской коалиции с последующими внеочередными выборами в Верховную Раду в июле–сентябре 2018-го. И поводом для выхода БПП из большинства может стать срыв принятия законопроектов, необходимых для получения транша от МВФ, прежде всего закона о Высшем антикоррупционном суде. В результате партия Порошенко будет владеть инициативой в короткой двухмесячной предвыборной гонке, а эффект от неполучения макрофинансовой помощи от международных кредиторов избиратель не успеет прочувствовать на себе. Правда, риск попасть впросак очень велик, начиная от возможного создания в действующей ВР оппозиционной к президенту коалиции с участием того же "Народного фронта", которому явно ничего не светит на перевыборах, и заканчивая большой вероятностью того, что после внеочередной избирательной кампании Порошенко получит еще более неудобный состав парламента, чем теперь.
Четвертый вариант не особо просчитывался на Банковой, очень ей неудобен, но он существует. После президентского согласия пойти на уступки МВФ в вопросе повышения цены на газ в отставку по своей инициативе может подать премьер Гройсман и весь Кабмин, а главной головной болью Порошенко станет не развал коалиции, а создание нового большинства, формирующего новое же правительство. И в случае неудачи на этом поприще БПП все равно пойдет на перевыборы, но уже с ослабленных позиций и в условиях реального партийного раскола.
Наконец, пятый сценарий развития дальнейших событий сродни чуду. Это выступление единым фронтом и президента, и Кабмина, и парламента, включая патриотическую часть оппозиции, для выработки общей позиции в поисках выгодного стране компромисса с нашими западными партнерами и засвидетельствования реальных реформаторских намерений. И тогда, видя такое единство всего украинского политикума, в Вашингтоне и Брюсселе откажутся от языка ультиматумов на переговорах с Киевом. Но для этого нужна одна простая вещь — наступить на горло своих меркантильных амбиций. А с этим в наших реалиях все совсем не просто.
Истоки традиции доносительства
История политического доносительства, то есть сбора информации о совершенном или запланированном правонарушении против суверена, знает много веков, но особое распространение получило такое явление на территории Московского государства. Как только под властью Кремля оказалась украинская Гетманщина, такую практику стали активно использовать представители казацкой старшины в своей борьбе за власть. Например, после доносов в Москву были сброшены гетманы Демьян Многогришный и Иван Самойлович, а эпохальные "известные статьи" полтавского полковника Ивана Искры и генерального судьи Василия Кочубея на имя царя Петра I против гетмана Ивана Мазепы вообще попали в мировые хрестоматии.
Во время СССР доносительство обрело извращенные формы — стучали друг на друга и начальники, и их подчиненные, и соседи, и друзья, и даже ближайшие родственники. Причем к писанию доносов приучали с детства, поощряли в юности и зачастую буквально требовали во взрослой жизни. И чем выше советский человек поднимался по карьерной лестнице, тем чаще к нему обращались с настоятельной просьбой "сообщать кому следует". После краха коммунистического режима и обретения Украиной независимости данные традиции никуда не исчезли, а несколько видоизменились, особенно если речь шла о коммуникации в верхах.
В условиях пресловутой многовекторности при президентстве Кучмы многие украинские политики и чиновники чуть ли не в открытую искали себе покровителей кто в России, кто в Европе, кто в США, а кто и везде одновременно. Путинская агрессия против Украины, начавшаяся в 2014 г., конечно же, внесла свои коррективы — "московское направление" утратило популярность, так что любители писать депеши на своих конкурентов теперь вынуждены смотреть лишь в сторону Запада, где буквально толкают друг друга локтями.