ОБЪЕКТИВКА
КТО:
Тодийчук Александр Сергеевич, родился 22 июня 1953 г. в с. Боратын Волынской обл.
ОБРАЗОВАНИЕ:
В 1976 г. окончил Украинский институт инженеров водного транспорта.
В 1994 г. окончил Институт современных бизнес-наук (Татабанья, Венгрия).
В 1998 г. окончил Международный институт менеджмента (Киев), магистр бизнес-администрирования.
КАРЬЕРА:
1976-1977 гг. — инженер Луцкого отделения института "Гипроспецавтотранс".
1977-1978 гг. — инженер производственно-планового отдела, Луцкое ШРСУ-95.
1978-1990 гг. — инженер, ст. инженер, начальник сектора, зам. начальника отдела, институт "Южгипронефтепровод".
1990-1993 гг. — главный инженер проектов, главный инженер, институт "Укргипроречтранс".
1993-1994 гг. — директор, институт "Южгипронефтепровод".
1994-2001 гг. — председатель правления, ОАО "Институт транспорта нефти", г. Киев.
2001-2003 гг. — председатель правления, с августа 2003 г. — президент, и.о. гендиректора ОАО "Укртранснафта".
2001-2004 гг. — член правления НАК "Нафтогаз України".
Сегодня — управляющий партнер консалтинговой компании ООО "FGL Energy".
СЕМЬЯ:
Женат, воспитывает дочь
Скепсис Европы в отношении использования украинских нефте- и газопроводов сегодня неоправданно нарастает. Экс-глава монопольного оператора украинских нефтепроводов, ОАО "Укртранснафта", Александр Тодийчук считает, что Евросоюз вполне может оказать политическую и финансовую поддержку проектам по строительству альтернативных трубопроводов. Что делать Украине, дабы не потерять объемы транзита углеводородов, ярый противник использования нефтепровода Одесса—Броды в реверсном режиме (за что в свое время и поплатился должностью) рассказал в эксклюзивном интервью "ВД".
>>В последнее время активизировалась работа по достройке газо- и нефтепроводов в обход нашей страны. Какие угрозы это несет для Украины?
— Россия, как основной экспортер энергоресурсов в ЕС, хотела бы уменьшить определенную зависимость от стран — транзитеров нефти и газа, в том числе и Украины. Поэтому возникновение альтернативных маршрутов создает угрозы потери объемов транзита по территории Украины. В первую очередь я бы обратил внимание на начало реализации проектов обходных нефтепроводов. Приблизительно через полтора года будут построены дополнительные мощности по транспортировке 50-60 млн т на Балтике (нефтепровод Унеча—Приморск — прим. "ВД"), происходит модернизация южных портов России. Вся эта нефть пойдет в обход Украины, а точнее, в обход территорий стран, по которым проходит нефтепровод "Дружба". Уже скоро это скажется на финансовых результатах нефтетранспортных компаний, а значит, и на их государственных бюджетах.
В связи с этим меня удивляет спокойствие руководителей ряда стран и компаний. Если по добыче природного газа в России существует вполне прогнозируемый и достаточно большой прирост (за счет Ямальского и других месторождений) и можно надеяться на заполнение как действующих газопроводов, так и новых, то значительного скачка в добыче нефти не предвидится. Более того, Россия увеличивает внутреннее потребление нефти, и это тоже фактор, влияющий на возможное ограничение поставок. Будем говорить прямо: реализация Россией ряда новых проектов нанесет Украине и нашим соседям экономический ущерб. Это нужно воспринимать как вызов и срочно находить пути и способы компенсации этого ущерба, предлагая новые проекты, новые возможности.
>>Что делать Украине, чтобы не потерять объемы транзита углеводородов?
— Сейчас очень ответственный момент, поскольку Россия и Европейский Союз пересматривают свои энергетические стратегии. И от их выбора зависит судьба многих проектов по строительству трубопроводов. Украина должна отстоять свой интерес в этой борьбе стратегий. Если учитывать только экономические аспекты, то существующая инфраструктура трубопроводов является большим преимуществом Украины. Расчеты показывают, что для целого ряда заводов в Европе дешевле транспортировать нефть по нефтепроводу Одесса—Броды, нежели по новым маршрутам: Бургас—Александруполис или Констанца—Триест. Исходя из вышесказанного, Украина в первую очередь должна показать себя надежным и предсказуемым партнером. Нужно уделить максимум внимания техническому состоянию нефтяных и газовых магистралей. Если этого не произойдет, ЕС и другие страны могут переместить акценты (то есть политическую поддержку и финансирование) на другие проекты, где интерес Украины не будет учтен. Тогда мы проиграем.
>>Недавняя авария на газопроводе Уренгой—Помары—Ужгород не улучшила имидж Украины как надежного партнера…
— К счастью, газотранспортные компании Украины сработали профессионально, использовав мощности других трубопроводов. Благо, это произошло летом, при минимальной загрузке трубопровода. Если бы такое произошло зимой, последствия могли быть гораздо серьезнее. Конечно, такие ситуации порождают неуверенность у потребителей. И Украина должна как можно быстрее представить своим партнерам грамотную программу повышения надежности трубопроводов с гарантиями ее реализации.
>>Насколько изменит расстановку сил в Черноморском регионе строительство нефтепроводов Бургас—Александруполис и Констанца—Триест?
— Всем понятно, что эти проекты, вместе с Одесса—Броды, БТД и другими, будут конкурентами в борьбе за объемы нефти, которые нужно транспортировать. Вопрос в том, почему Украина занимает такую пассивную позицию? Мы все время ждем. Ждали, пока заполнится БТД, теперь будем ждать, пока заполнится Бургас—Александруполис, потом останется Констанца—Триест, и дальше нам уже можно будет закрываться. Попомните мое слово, именно тогда Россия откажется от реверса (при транспортировке по нефтепроводу Одесса—Броды — прим. "ВД"). Успешная и своевременная реализация проекта Одесса—Броды и его запуск в прямом направлении значительно ослабили бы позиции других проектов. Более того, если бы Одесса—Броды сегодня работал в направлении Европы, то строительство альтернативных трубопроводов оставалось бы под большим вопросом. В них просто отпала бы необходимость.
>>А имеют ли украинские политики и чиновники единую позицию по достройке участка Броды—Плоцк?
— Нет, и это — главная проблема, которая не позволила до сегодняшнего дня реализовать этот проект. И не только я так думаю, об этом говорят наши иностранные партнеры, с которыми мне приходилось работать. Если взять цепочку "Укртранснафта"—НАК "Нафтогаз України"—Минтопэнерго—правительство—президент, то все эти звенья не работали как одна команда. Хотя на определенном этапе это было моей задачей — объединить их под знаменем проекта. Но возобладали, к сожалению, другие приоритеты. И наши оппоненты умело использовали такую ситуацию. Внесение раскола в ряды чиновников, в той или иной степени причастных к проекту, было одной из технологий, которая затормозила его развитие. Ключевым моментом этого сценария стал запуск нефтепровода Одесса—Броды в реверсном направлении.
>>Но ведь реверсный вариант приносит деньги Украине…
— Говорят, запустив Одесса—Броды в реверсном направлении, Украина начала зарабатывать, мол, иначе трубопровод бы простаивал. На самом деле запуском трубопровода мы ничего не добились, Россия просто произвела перераспределение сырьевых потоков. Объемы, которые транспортировались через Приднепровскую систему магистральных нефтепроводов, были переброшены на Одесса—Броды. Чтобы в этом убедиться, можно посмотреть на доходы компании "Укртранснафта". Они принципиально не изменились. Будем и дальше делать вид, что мы что-то качаем? В этом нет никакого резона.
>>Насколько больше сможет зарабатывать Украина, достроив трубу до Плоцка и запустив нефтепровод в прямом направлении?
— Можно посчитать… Если мы говорим о первой очереди мощностью 9 млн т в год и, предположим, тариф будет в пределах $12-15 за перекачку тонны нефти по всему маршруту (протяженность — свыше 1000 км — прим. "ВД"), в этом случае мы получаем от $80 до $100 млн в год. Только на первом этапе прибыль увеличится на 25%, а после введения второй очереди — в несколько раз.
>>Что означает заявление Казахстана о том, что в проекте Броды—Плоцк должна участвовать Россия? Не кажется ли вам, что это завуалированный отказ Астаны от участия в этом проекте?
— Во-первых, Россия вполне могла бы участвовать в проекте, но как один из клиентов транспортной системы. Например, около 3-4 млн т российской легкой нефти поступает в порт Туапсе. Мы официально предлагали России прокачивать ее легкую нефть вместе с легкой каспийской. Это соответствует идеологии нашего проекта. Во-вторых, Казахстан добывает около 65 млн т нефти, из которых, в лучшем случае, только около 20% принадлежит республике. Только 12-14 млн т нефти в Казахстане добывают государственные компании. То есть президент Казахстана Нурсултан Назарбаев мог говорить только о государственной нефти, об этих 20%. Вся остальная нефть добывается консорциумами западных компаний, которые, согласно их контрактам, вправе сами выбирать маршруты поставки. Я думаю, что когда маршрут на Польшу будет создан, казахстанская нефть обязательно пойдет по этой трубе.
Беседу вел Константин Шевченко