В ожидании чуда. В Евросоюзе хотят от Италии экономического подвига (ИНФОГРАФИКА)

В Риме нашлись новые герои - и они должны все исправить. От Италии ждут чуда, но готовятся к худшему. Европейские чиновники и крупный бизнес, международные банки и корпорации, американские и азиатские инвесторы да и рядовые итальянцы понимают, что без системных экономических реформ страну в ближайшие несколько лет ждет глубокий кризис. А с реформами экономический кризис может случится еще быстрее. Третья крупнейшая в ЕС экономика и восьмая крупнейшая в мире - слишком большая, чтобы упасть. Возможный коллапс Италии потянет вниз экономику ЕС и может стать причиной нового витка глобальной нестабильности. 

Но и помочь Италии мало кто может: стране сегодня необходимы сотни миллиардов вливаний и инвестиций, чтобы решить системные проблемы, накопившиеся за последние десятилетия. Однако их наличие как раз и мешает привлекать дополнительный капитал. Из-за огромнейших долгов Италия становится слишком рискованным объектом инвестиций. Еще недавно ожидалось, что спасать ситуацию будут правые популисты, победившие на всеобщих выборах в марте. Однако отказ президента Серджио Матареллы утвердить в должности министра финансов евроскептика и противника единой валюты Паоло Савоны и, как следствие, срыв назначения нового правительства поставил страну перед конституционным кризисом и перспективой новых досрочных выборов. Впрочем, вероятность, что их исход будет принципиально иным, очень невелика. Соответственно, этот электоральный вираж окажется лишь тратой ресурсов и времени, но вряд ли изменит картину. И даже если в новом кабинете пост министра финансов займет более умеренный политик, кардинального влияния на ситуацию это не окажет. И нынешние, и вероятные победители электоральной гонки переживают кадровый голод, а их дефицит опыта в проведении масштабных реформ дает повод пессимистам даже называть конкретные даты, когда обвалится экономика Италии: 2019-2020 гг. Но чудо еще возможно.

Пессимистический сценарий

Основная проблема итальянской экономики - это громадный государственный долг, на конец 2017 г. составлявший $2,3 трлн (131% ВВП). Это третий худший показатель в мире, и второй, после Греции, в Евросоюзе. Проблема раздутого госдолга не нова для Италии (ей уже более 30 лет), но за все это время так и не было найдено способа, как избавиться от долгов или хотя бы сократить их размер.

Наращивать долги Италия начала еще в конце 1980-х. С приходом к власти христианских демократов в 1987 г. страна взяла курс на либерализацию экономики, приватизировав большинство госпредприятий, предоставив независимость центральному банку и проведя дорогостоящую финансовую реформу. Но главное - правительство направило большую часть госресурсов на поддержку малого и среднего бизнесов, которые и обеспечили "второе экономическое чудо", или il sorpasso, как этот период называется в экономической истории страны. Низкопроцентные кредиты выдавали небольшим производителям одежды, обуви, мебели, текстиля, запчастей и т. д. Эффект был потрясающий. По результатам 1987 г. экономика Италии обошла по размеру британскую и стала шестой крупнейшей в мире. Капитализация Миланской фондовой биржи увеличилась в пять раз всего за два с половиной года. 

В то же время итальянский госдолг вырос до 103% ВВП, но до определенного момента это не было проблемой.

Она стала таковой после 1990-го, когда вступили в силу правила Маастрихтского договора, ограничивающие размер госдолга стран ЕС. Итальянцам пришлось ввести политику экономии и сворачивать программы поддержки бизнеса. Не всем удалось остаться на плаву, и в стране начала расти безработица. Ради достижения европейских критериев правительство пошло на значительное повышение налогов, что также притормозило развитие частного бизнеса в стране.

В целом инерции экономического подъема конца 1980-х хватило на 15 лет. С начала 2000-х темпы экономического роста замедлились до 1-2% в год, а когда разразился европейский долговой кризис 2008 г., итальянская экономика и вовсе вступила в фазу рецессии, продолжавшуюся семь кварталов подряд. К ноябрю 2011 г. страна была на грани дефолта, избежать которого удалось только благодаря уже испробованному методу - увеличению государственных расходов. Как результат, госдолг Италии составил 130% ВВП и с тех пор существенно не сокращается.

Проблема итальянского госдолга и в его размере, и в его характере. Половина - это внутренние заимствования, значительная часть из которых - невозвратные долги, давящие тяжелым бременем на банковскую систему. 

На сегодняшний день совокупный размер невозвратных долгов, застрявших в итальянских банках, составляет $450 млрд, т. е. треть от всего объема невозвратных долгов, накопленных во всех странах ЕС, и списать их не позволяют европейские правила.

"Ухудшение качества активов итальянских банков на фоне волатильности глобальной финансовой системы, замедления темпов международной торговли, а также последствия Brexit, имею характер системной угрозы и приведут к ухудшению показателей экономики Италии", - писали в ежегодном отчете за 2016 г. экономисты МВФ, прогнозируя, что Италия вернется к темпам экономического роста 2007 г., только к концу 2020-х.
Данный прогноз основывался на анализе экономической политики, проводимой премьером Маттео Ренци. Экономисту по образованию, Ренци удалось вернуть Италию на путь экономического роста. С 2014 г. в Италии опять, как в начале 1990-х, был веден режим экономии, то есть сокращения госрасходов. Данная стратегия имела как и позитивный, так и негативный эффект. Позитивный заключался в том, что экономика страны вернулась хоть и к невысоким, но достаточно приемлемым темпам роста - около 1%. Макропоказатели Италии за І кв. 2018 г. характерны и для последних четырех лет: рост ВВП за квартал - 0,6%, промышленное производство - минус 0,6%, экспорт - минус 0,5%, строительство - рост на 1,3%, безработица - рост на 1,1%. Фактически это экономический застой, в котором проявляется и негативный эффект данной политики. А именно - ухудшение качества жизни рядовых итальянцев.

Безработица молодежи

Еще перед проведением всеобщих выборов в марте 2018 г. Еврокомиссия организовала проведение социологического опроса среди итальянцев с целью определить, какой именно аспект социальной и экономической жизни вызывает у них наибольшее беспокойство. Большинство опрошенных объединили безработицу и отсутствие карьерных перспектив в общую проблему. Чем моложе была группа опрашиваемых, тем выше зафиксированный процент недовольных текущим состоянием рынка труда.

Действительно, в Италии сегодня самый высокий уровень безработицы в ЕС среди молодых людей в возрасте 25-29 лет. Каждый третий представитель данной возрастной когорты безработный. По данным ОЭСР, только 67% выпускников итальянских университетов трудоустроены. При этом окончившему университет необходим в среднем год, чтобы найти первую работу, подсчитал Eurostat. Молодежи не откажешь в желании работать, но на всех попросту не хватает даже средних, по европейским меркам, вакансий. Показательный пример: в конце прошлого года нацбанк Италии объявил об открытии 30 низкооплачиваемых вакансий, на которые пришло 80 тыс. резюме от желающих получить эту работу. 

Официальный уровень безработицы в Италии составляет 19,9% (в среднем в ЕС - 11,5%), при этом в южной части страны безработица превышает 30%.

Кто будет управлять Италией

Но итальянцы устали ждать, когда политика медленного выздоровления принесет долгожданные плоды. В марте они отдали свои голоса и вручили свою судьбу в руки правых популистов, которые обещали не церемониться с методами вывода страны из экономического застоя. Речь о партиях "Движение 5 звезд" (M5S) и Lega.

"Движение 5 звезд" заявило о себе в период экономического кризиса в Европе в 2009 г. Основатель партии сатирик Беппе Грилло доходчиво и не стесняясь крепких выражений объяснял недовольным итальянцам причины ухудшения их качества жизни. Виной всему, утверждал Грилло, безразличие коррумпированных политических элит страны к повседневным нуждам граждан. Чтобы сохранить свою власть и влияние, итальянская политическая верхушка с готовностью вводит меры жесткой экономии, навязываемой МВФ и Евросоюзом, абсолютно игнорируя последствия этих действия для рядовых обывателей.

По мере роста популярности партии и идей Беппе, M5S постепенно смягчало свою радикальную риторику, но продолжает позиционировать себя как политическая сила, борющаяся против правящих элит и их экономической политики. В 2013 г. партия впервые участвовала во всеобщих выборах и неожиданно заняла второе место. После выборов в марте текущего года M5S получила самое большое количество мест в парламенте - 222, - но этого недостаточно, чтобы самостоятельно формировать правительство. 

Большинство в парламенте Италии составляет 316 мандатов. Впечатляюще для партии, которая десять лет назад начинала как волонтерский протестный проект.

Не меньшим сюрпризом стала победа на мартовских выборах праворадикальной партии Lega (до недавнего ребрендинга известная как партия "Северная Лига"). Lega шла на выборы в коалиции с политической силой экс-премьера Сильвио Берлускони Forza Italia и правыми союзниками "Национальный альянс "Братья Италии". Совместно коалиция получила 261 место в парламенте, что также недостаточно для формирования правительства большинства. С начала апреля Lega и M5S начали вести переговоры о создании коалиционного правительства, и к концу мая партии представили совместную программу действий.

Еще в бытность "Северной Лигой" партия позиционировала себя как региональное объединение севера страны и выстраивала риторику на критике, а то даже и высмеивании южан, как людей ленивых, недалеких и обреченных на жизненные неудачи. Растущая популярность и открывающийся с ее помощью политические перспективы заставили руководство партии пересмотреть свое отношение к итальянцам, прекратив разъединять их по региональному признаку. Теперь объектом нападок активистов Lega стали 600 тыс. нелегальных мигрантов, получивших пристанище в Италии в последние несколько лет. Основной электорат партии - рабочий класс и малый бизнес, которому легко "продать" идею угрозы со стороны непрошеных иммигрантов.

Новая экономическая политика

Обе политические силы - Lega и M5S - шли на выборы с довольно смелыми экономическими программами. Lega настаивала на проведении налоговой реформы, а точнее, введении единого 15%-ного налога на доходы граждан. Снижение налоговой ставки должно в первую очередь облегчить жизнь синих воротничков и малому бизнесу. На данный момент доходы итальянцев облагаются по одной из самых высоких ставок в Евросоюзе - 48,8%. У M5S относительно налогов была только одна идея: повысить налоги для самых богатых. На сегодняшний день в Италии проживает 1,4 млн человек, чье личное состояние превышает $1 млн. В совокупности прослойка самых богатых владеет активами на общую сумму $11,8 трлн, и это пятый в мире показатель среди всех наций.

Однако ключевое предвыборное требование "Пяти звезд" - введение универсального базового дохода для малоимущих итальянцев. На сегодняшний день 18 млн итальянцев находятся на грани бедности: всего лишь шесть лет назад в тяжелом экономическом положении находилось 3 млн граждан страны. Прямая денежная поддержка малоимущих позволит вернуть часть итальянцев на рынок труда. 

Впрочем, итальянская черта бедности достаточно высокая - 1050 евро на семью из двух человек в месяц.

Европейский Союз дал крайне негативную оценку намеченным реформам. Озвученные победителями выборов инициативы в случае их реализации только увеличат без того огромные долги Италии, что является прямой угрозой экономической стабильности не только страны, и ЕС в целом. В Брюсселе подсчитали, что налоговая реформа сократит доходы государственного бюджета на 100 млрд евро в год. Примерно в такую же сумму обойдется введение базового дохода, если его распределять между всеми безработными и малоимущими.

Весь апрель и май европейские чиновники пытались убедить итальянских радикалов умерить реформаторские аппетиты. На сторону Брюсселя даже встал президент Италии Серджо Матарелла, заявивший, что он не одобрит кандидатуру премьера (это закрепленная в конституции обязательная процедура), если коалиционные силы не найдут компромисс с Евросоюзом.

В итоге к середине мая компромисс был найден, и каждой из сторон пришлось пойти на уступки. Lega согласилась ввести два уровня налога - 15 и 20% - и таким образом немного сократить будущую бюджетную недостачу. "Пяти звездам" пришлось значительно урезать программу базового дохода. На нее будет выделено 15 млрд евро в год, размер ежемесячных выплат урезан до 780 евро, и в программу попадают только самые бедные семьи. В ходе переговоров итальянцы также требовали от ЕС списать 250 млрд евро долга, держателем которого является Европейский центральный банк (ему принадлежит пятая часть от всей суммы суверенных долгов Италии), но в Брюсселе напрочь отвергли идею пересмотра итальянских долгов.

Открытым остается вопрос об отмене пенсионной и трудовой реформ, инициированных предыдущими итальянскими правительствами. Новая власть хочет снизить планку пенсионного возраста до прежнего уровня (на данный момент пенсионный возраст для мужчин составляет 66 лет, для женщин - 65 лет), а также изменить существующие условия найма и увольнения работников.

Поскольку пересмотр пенсионного и трудового законодательства потребует впоследствии дополнительного государственного финансирования, в Брюсселе попросили и с этими реформами не торопиться.

А единственный аспект, который Брюссель оставил без должного внимания - новая миграционная политика Италии. В предварительном коалиционном соглашении записано, что в течение ближайшего года-двух из страны будет выслано 500 тыс. мигрантов. В основном угроза депортации нависла над выходцами из Африки. Но на определенном этапе, как это часто бывает, на их защиту встанут многочисленные общественные группы борцов за справедливость, и новому итальянскому правительству придется разбавлять квоту нелегалами из других стран. Не исключено, что волна депортационных зачисток коснется и части из 200 тыс. украинцев, проживающих в Италии. В любом случае условия пребывания и работы для наших соотечественников на Апеннинах усложнятся.

Всему виной национальный колорит

Итальянская экономика находится в полуживом состоянии уже настолько долго, что об этом феномене снимают художественные фильмы и пишут книги. К примеру, в картине "Стартап" (2016 г.) рассказывается история молодого человека, которому приходится с трудностями преодолевать искусственные барьеры, чтобы реализовать гениальную идею. Идея фильма - современная Италия слишком закостенела, и прогресс здесь не приветствуется.

К подобным выводам пришли также американские экономисты итальянского происхождения Бруно Пелегринно и Луиджи Зингалес. В исследовании причин состояния экономики Италии они обнаружили довольно странную тенденцию: более половины руководителей итальянских компаний получили свои посты благодаря знакомствам, а не личным профессиональным качествам. Как результат - Италия занимает последнее место среди крупнейших европейских экономик по показателю эффективности корпоративного управления.

Проблема, по мнению экономистов, кроется в устоявшееся на протяжении последних 30 лет национальной корпоративной культуре, базирующейся на системе неформальных связей между руководством компаний и государственным аппаратом. Солидный человек в возрасте, имеющий связи в министерствах или судах куда более эффективен в решении "текущих задач" компании, нежели молодой образованный специалист со своими революционными идеями. Для Италии это догма.

Анализ возрастных категорий руководителей высшего звена, опубликованный Financial Times в 2015 г., показал, что Италия занимает третье место в мире по количеству СЕО старше 70 лет - 11% (выше только у Филиппин и в Японии). И, напротив, только 1,5% людей в возрасте до 40 лет занимают руководящие посты в итальянских компаниях. Это третий с конца показатель среди развитых экономик. Авторы книги "Правящий класс: управление и политика в современной Италии" подтверждают тенденцию старения корпоративных управленцев: если в 1985 г. средний возраст итальянского СЕО составлял 45 лет, то в 2015-м - уже 56 лет.

Проблему многолетнего застоя в итальянской экономике создали не столько пожилые руководители, сколько их консервативные ценности. Корпоративные элиты попросту "проспали" технологическую революцию начала 1990-х. В своем исследовании Пелигринно и Зингалес приводят данные, свидетельствующие, что с 1995 г. показатель продуктивности (отношение объема ВВП к трудочасам, затраченным на его достижение) застыл на одном месте.

В то время как производительность большинства европейских экономик стабильно улучшалась.

Показатель продуктивности имеет четкую корреляцию с динамикой внедрения компаниями компьютерных и информационных технологий и с качеством функционирования государственных институтов. Иными словами, чем активнее компании внедряют IT и чем меньше бюрократических препятствий им приходится преодолевать, тем быстрее растет экономика страны в целом (исследования Барлесмана и Думса, 2000 г.). Также существует прямая зависимость между темпами внедрения высоких технологий внутри компании и меритократией, - принципом управления, согласно которому руководящие посты занимают наиболее способные сотрудники. Классическим примером позитивного влияния меритократии на темпы развития экономики являются скандинавские страны.

Пелегрино и Зингалес приходят к выводу, что в основе фундаментальных проблем итальянской экономики лежит коррупция, снижающая эффективность работы государственных институтов. В "коррупционном болоте" корпоративные дельцы чувствуют себя комфортно и сознательно тормозят технологический прогресс, требующий постоянной подпитки молодыми и свежими идеями.