Родственные души. Как кумовство держит экономику Италии в ХХ веке

Более половины руководителей итальянских компаний получили свои посты благодаря знакомствам, а не личным профессиональным качествам. Как результат, Италия занимает последнее место среди крупнейших европейских экономик по показателю эффективности корпоративного управления, согласно данным исследования американских экономистов Бруно Пелегринно и Луиджи Зингалеса.

Проблема, по мнению экономистов, кроется в устоявшейся на протяжении последних 30 лет национальной корпоративной культуре, базирующейся на системе неформальных связей между руководством компаний и государственным аппаратом. Солидный человек в возрасте, имеющий связи в министерствах или судах, куда более эффективен в решении "текущих задач" компании, нежели молодой образованный специалист со своими революционными идеями. Для Италии это догма.

Анализ возрастных категорий руководителей высшего звена, опубликованные Financial Times в 2015 г., показал, что Италия занимает третье место в мире по количеству СЕО старше 70 лет - 11% (выше только Филиппины и Япония). И, напротив, только 1,5% людей в возрасте до 40 лет занимают руководящие посты в итальянских компаниях. Это третий с конца показатель среди развитых экономик. Авторы книги "Правящий класс: управление и политика в современной Италии" подтверждают тенденцию старения корпоративных управленцев: если в 1985 г. средний возраст итальянского СЕО составлял 45 лет, то в 2015 - уже 56 лет.

"Болезнь продуктивности"

Проблему многолетнего застоя в итальянской экономике создали не столько пожилые руководители, сколько их консервативные ценности. Корпоративные элиты попросту проспали технологическую революцию начала 90-х. В своем исследовании Пелигринно и Зинсалес приводят данные, свидетельствующие, что с 1995 го. показатель продуктивности (отношение объема ВВП к трудочасам, затраченным на его достижение) застыл на одном месте. В то время как продуктивность большинства европейских экономик стабильно улучшалась.

Показатель продуктивности имеет четкую корреляцию с динамикой внедрения компаниями компьютерных и информационных технологий и с качеством функционирования государственных институтов. Иными словами, чем активнее компании внедряют IT и чем меньше бюрократических препятствий им приходится преодолевать, тем быстрее растет экономика страны в целом (исследования Барлесмана и Думса, 2000). Также, существует прямая зависимость между темпами внедрения высоких технологий внутри компании и меритократией, - принципом управления, согласно которому руководящие посты занимают наиболее способные сотрудники. 

Классическим примером позитивного влияния меритократии на темпы развития экономики являются скандинавские страны.

Пелегрино и Зингалес приходят к выводу, что в основе фундаментальных проблем итальянской экономики лежит коррупция, снижающая эффективность работы государственных институтов. В "коррупционном болоте" корпоративные дельцы чувствуют себя в свое тарелке и сознательно тормозят технологический прогресс, требующий постоянной подпитки молодыми и свежими идеями.
Американские исследователи приводят достаточно доказательств своей теории. Вот несколько наиболее ярких примеров: рассмотрение гражданского дела в итальянском суде занимает около года. Еще 800 дней ожидания потребуется для получения апелляционного решения. В 50% случаев суд удовлетворяет апелляцию, что, по сути, превращает судопроизводство в растянутую во времени лотерею в равными шансами на успех как для истцов, так и для ответчиков. Подобная "эффективность" работы судебной системы характерная и для других ветвей власти в Италии.

Пример №2: в своем исследовании американские экономисты приводят данные опроса руководителей компаний из семи европейских стран, которым предложили определить, что именно - бюрократия, регулирование рынка труда или доступ к финансам - являются наибольшим препятствием в развитии их компаний. В шести странах главы компаний называли все три фактора, как в той или иной степени негативно влияющие на предпринимательскую деятельность. Только в Италии "бюрократия" и "доступ к финансам" не представляют собой абсолютно никакой проблемы для местных компаний. Из результата опроса Пелегрино и Зингалес делают вывод, что корпоративные элиты в Италии находятся "тесной спайке" с бюрократическим аппаратом, что обеспечивает им среди прочего и неограниченный доступ к государственным финансам. В данной синергии кроется одна из причин возникновения громадного государственного долга Италии - $2,3 трлн (131% ВВП, третий худший показатель в мире).

Дорогу популистам

Выводы американских экономистов не стали сенсаций в Италии: о существовании системных проблем в экономике и причинах их возникновения регулярно говорят представители всех ведущих политических партий страны. Даже заняться излечением "болезни продуктивности" в предвыборной программе накануне парламентских выборов 4 марта обещал Матео Ренци, глава демократической партии, возглавляющий левоцентристскую коалицию. Но конкретных решений, как именно повысить продуктивность итальянских компаний, Ренци не представил. Проблему необходимо решать комплексно и радикальными методами. 

Похоже, что только у популистов из "Движения 5 звезд" и "Северной Лиги", получившие места в парламенте, есть понимание, что и как нужно ломать в итальянском социально-экономическом хозяйстве, чтобы уберечь страну от глубокого кризиса.

Предложения популистов выглядят не такими уж и абсурдными, как это может показаться на первый взгляд. "5 звезд" (227 мест в парламенте) требует снизить пенсионный возраст. Данный шаг уберет с рынка труда десятки тысяч пожилых менеджеров и облегчит молодым специалистам продвижение по карьерной лестнице. Снижение пенсионного возраста нивелирует разрыв в уровнях зарплат между пожилыми и молодыми работниками: в среднем зарплата 30-летнего работника на 60% меньше, нежели зарплата 60-летнего. Пенсионный возраст в Италии для мужчин составляет 66 лет, для женщин - 65 лет.

Внедрение универсального базового дохода, предлагаемого "5 звезд", также имеет смысл. На сегодняшний день 18 млн итальянцев находятся на грани бедности: всего лишь шесть лет назад в тяжелом экономическом положении находилось 3 млн граждан страны. Прямая денежная поддержка малоимущих позволит вернуть часть итальянцев на рынок труда.
Официальный уровень безработицы в Италии составляет 19,9% (11,5% в ЕС среднем), но цифры разнятся в зависимости от региона и возраста безработных. В южной части страны безработица превышает 30%. Безработица среди населения до 35 лет зафиксирована на уровне 37,8% в 2016 г. (40,3% в 2015 г.).

Партия Сильвио Берлускони Forza Italia предлагает облегчить налоговое бремя для населения и ввести фиксированный налог на доходы граждан в размере 23%. На данный момент доходы итальянцев облагаются по одной из самых высоких ставок в Евросоюзе - 48,8%. 

По мнению Берлускони, снижение налогов стимулирует экономический рост за счет увеличения объемов внутреннего потребления, стабильно сокращающегося с 2015 г.

Для реализации всех перечисленные мер потребуется увеличение государственных расходов, что, по мнению Европейского Центрабанка, является неприемлемым ввиду и так уже огромного госдолга Италии. Но в итальянской политической обойме есть "Северная Лига" (с коалиционным партером Forza Italia имеющие 265 мест в парламенте), призывающая к выходу Италии из еврозоны или, как компромиссный вариант, к снижению влияния Брюсселя на внутреннюю финансовую политику страны. При помощи "мягкого" шантажа и запугивания представители "Лиги" в будущем правительству могут "выбить" у ЕС даже пакет финансовой помощи, который бы пригодился в качестве буфера на период проведения радикальных реформ.

В пятницу, 23 марта, победившие на выборах партии впервые предпримут первую попытку создать коалиционное правительство. Пока не ясно, кто из популистов войдет в правительство, но, как предполагают итальянские обозреватели, переговоры не затянутся надолго.
У Италии осталось очень мало времени на спасение. Торговые войны, развязанные президентом США Дональдом Трампом, нанесут серьезный ущерб итальянскому экспорту - единственному сектору экономики, пока еще приносящему стабильный доход.