Сакральный Ляшко. Как Олег-Котигорошко и Няша-Поклонская доказали, что Путин не прав
Олег Валерьевич, как и его кремлевская визави, очень хочет стать частью национального мифа, а если этого и не получится, то хотя бы постоять возле чего-то благоговейно-эпического.
Единственное, что радует, так это кардинальная разность мифологических сюжетов. И если Ляшко записывается задним числом в ряды голодавших "на граните" студентов 1990 г., хотя вся страна знает, что Олег Валерьевич там "не стояло", то Няше приходится неистово прижиматься к мироточивому бюсту страстотерпца Николая, воевать с экранным воплощением его "ошибок молодости", неся при этом боговдохновенную ахинею про иконы и храмы.
Однако мотивы и у одиозного украинского политика, и у не менее одиозной российской депутатши одни и те же - связать себя в глазах избирателя с чем-то таким, что этот самый избиратель считает священным. В этом политическом приеме, разумеется, нет ничего принципиально нового. Помнится, еще небезызвестный Гай Юлий Цезарь выводил свой род от богини Венеры и троянского героя Энея, а российский царь Иван Васильевич, прозванный Грозным (еще одна святыня современной России, причем куда более весомая, нежели страстотерпец Николай), считал себя потомком усыновленного Цезарем Октавиана Августа. Последний, к слову, так вообще обожествлял свою скромную персону, свидетельство чему - статуи императора в образе бога Юпитера.
Так что стремление власть имущих или (как в нашем случае) тех, кто к этой власти очень стремится, к посильной сакрализации себя никого удивлять не должно, ведь это не только дань политической традиции древности, но и обращение к самой природе человека. Точнее - к человеку, не слишком далеко ушедшему по пути цивилизации от природы. Собственно, тот же Ляшко никогда и не скрывал, что его избиратель - это не прогрессивный интеллектуал, а "простой человек из села", и потому Олегу Валерьевичу очень хочется убедить всех, что он непосредственный участник самого первого украинского Майдана, давшего старт украинской независимости.
Нас же все эти потуги мифологизации себя как со стороны Поклонской, так и со стороны Ляшко не интересовали бы вовсе, если бы не два любопытных наблюдения.
Во-первых, подобные трюки "примазывания к великому" имеют в Украине успех, поскольку простой православный народ все никак не может понять достаточно простую вещь, что любые выборы - это не конкурс красоты и не массовая забава "А ну-ка, парни (или девушки)", выбирать нужно не того, кто лично симпатичен, обаятелен, ярок и харизматичен, а того, кто способен эффективно выполнять зачастую рутинную менеджерскую работу. Украинцы же упорно хотят с политиками "брака по любви", и политики этой любви добиваются, используя все способы политического обольщения, в том числе и примеряя на себя мифическую шкуру немейского льва и рассказывая о своих подвигах, достойных разве что сына Зевса.
Олег Ляшко на этом деле уже давно набил руку. Он ведь не только на граните голодал, он и Мариуполь освобождал, и полуголых "сепаров" на камеру ловил, и Днепр как герой "Тараса Бульбы" переплывал, и из Луганщины он родом, и из Черниговщины, и чернозем ел, и корову в Сенат приводил, и анекдоты матерные в сессионном зале травил. Что из всего этого правда, что вымысел, а что показуха - уже давно неважно, тем более что об отдельных "подвигах" Олега Валерьевича упоминать не стоит из соображений приличия. Как бы там ни было, а Ляшко изо всех сил лепит из себя украинского Геракла современности или, если хотите национального колорита, - Котигорошка. И популярность у избирателя Ляшко не теряет, потому что им как раз и нужен эпический герой, а не скучный клерк с законопроектами.
Во-вторых, примечательно еще и то, что объектом поклонения Поклонской и Ляшко стали совершенно разные вещи, что достаточно наглядно показывает ментальную разницу между русским и украинским мирами. Для крымской предательницы Поклонской (а она как типичный неофит особенно четко иллюстрирует русскую национальную идею) той сакральностью, к которой необходимо приобщиться, стала даже не персона убиенного императора, а православие как национальная идеология и неразрывно с ним связанная державность. Причем вот эта державность оказывается куда важнее православия - Поклонская совсем не против, что за нее вступается мусульманин Рамзан Кадыров. Тут любая религия будет хороша, даже научный коммунизм, если она служит империи. А государство для русского - это мера всех вещей и самая главная святыня. Отсюда и любовь к стабильности, и обожествление власти, и анекдотические "скрепы".
У украинцев же все наоборот. Для нас самая большая святыня - это наша революция, то есть движение, перемены, метания, "зрады" и "перемоги". Те самые "малороссийские дрязги", о которых с раздражением отзывался знаменитый русский историк Василий Ключевский. Так что украинские святыни российскому государству и стабильности прямо противопоказаны. Все наши герои, начиная от бунтовщика Богдана Хмельницкого с его не менее революционными соратниками и заканчивая Тарасом Шевченко - возмутителем умов и личным обидчиком их императорского величия, все как один смутьяны и разрушители устоев. Знаменитое майдановское "Хто не скаче - той москаль!" интуитивно совершенно верно отражает всю ментальную разницу между братскими народами, и разница эта, как видим, фундаментальна. Украина - это вечное движение, пусть и в ущерб себе, а Россия - заскорузлая стабильность, отрицающая прогресс. А потому возвращение в "русский мир" для нас вряд ли возможно, а доводы Путина об "одном народе" - лишь имперские мечты.
