Погреба с трупами под Харьковом. Как маленькая Гусаровка пережила нашествие русских фашистов

Вооруженные Силы Украины перешли в контрнаступление в районе Харькова и города Изюм, что на границе Харьковской и Донецкой областей. Здесь сейчас — самое большое скопление оккупационных войск, потому уже не первую неделю длятся ожесточенные бои с применением всех видов конвенционального вооружения. Бойцы украинской армии деоккупировали несколько населенных пунктов, в том числе Гусаровку Изюмского района. До позиций захватчиков сейчас отсюда — около 4-5 километров, а до центра ближайшего оккупированного большого города Балаклея — 14 минут на машине.

"5 километров — это не расстояние, а рабочая дистанция", — предупреждает сопровождающий меня в Гусаровке украинский полицейский-спецназовец и предостерегает, что в любую минуту по нам могут начать прицельную стрельбу из минометов или артиллерии.

Несмотря на непрерывную канонаду сразу с трех сторон, мы через еще дымящиеся после прилетов снарядов склады сельхозпредприятия выезжаем на окраину села — на улицу Петрусенко. Противотанковые мины на обочине, очень много снующих во все стороны кур, уток — и совершенно безлюдно. С трудом находим единственных оставшихся жителей улицы — двух мужчин-пенсионеров.

Подходит заплаканный старик, колючими ладонями он берет меня за руку, при этом жестко требует выключить диктофон и отказывается называться. Между нами происходит диалог: "Ты сейчас запишешь, а меня завтра убьют (долгая пауза). Русские ж не придут сюда? — Я думаю, нет. Отобьемся. — Честно ты говоришь? Выключи телефон, не записывай! У меня сына убили. Вон в той яме".

По пустой улице мы идем к месту. В этот момент, как мне показалось, на второй план отошел шум канонады, было слышно только наше шарканье подошв по щебенке сельской дороги и сильный ветер. Мы прошли около 20 домов, из каждого, кажется, на нас кто-то смотрит. Но это ошибочное впечатление. Улица абсолютно пуста. Место поражает энергетикой. Оно еще однозначно живое, эти дома еще хранят тепло своих хозяев, но здесь нет никого, кроме нас и кур.

Мужчина показывает дома своих сыновей — Александра и Виталия Гавришей. Дома стоят один напротив другого. По соседству — самый лучший на улице двухэтажный желтый дом. Там россияне во время оккупации обустроили штаб. А рядом в более скромном домике, выгнав на улицу хозяина, они держали пленных. Мы стоим возле обугленного погреба на заднем дворе этого домика. Тут после деоккупации нашли обугленные останки трех человек.

"Пропал Сашко. Тут стояли россияне, вышел капитан российский. Сказал, коровы мычат. Дал приказ местным собрать людей и накормить коров. Собрали шесть человек, они пошли, накормили коров. Шли уже назад. Их остановили и куда-то забрали", — вспоминает мужчина и добавляет, что из шестерых задержанных вернулся только один, а остальные пятеро пропали без вести.

В доме пропавшего Александра Гавриша все, вроде бы, как до войны. Во дворе стоит машина "Жигули", бегает живность. Но дом пустует уже два месяца. А постройки возле дома разрушены прямым попаданием снаряда.

"Они шины в подвал бросали, чтобы тела сгорели", — говорит 73-летний мужчина. Следователи для установления личности погибших взяли на анализ ДНК, в том числе у отца предполагаемого Александра Гавриша. Через два месяца будет ответ. Пока его нет — у мужчины теплится надежда.

Прощать оккупантов никто из встреченных нами жителей Гусаровки даже и не думает. "Душу не рви. У меня половина родни в России. У меня в Москве сестры и братья. Позвонил, а они говорят, какая война, кто на вас напал, что вы мелете. Ты бы простил своему брату или сестре это дело? Сына моего убили!" — срывается на плачь мой собеседник, который так и не согласился назвать своего имени и не дал себя сфотографировать.

Оба оставшихся на улице пенсионера вспоминают, что российские военные массово занимались мародерством. "Брали не деньги, а кольца и золото", — говорит отец пропавшего Александра Гавриша. Староста Гусаровки Юрий Дорошенко, к которому мы приехали после посещения места сожжения людей, подтверждает массовое воровство в рядах представителей "второй армии мира". Подобные свидетельства мы уже встречали в деоккупированных населенных пунктах Сумской области. "Мародерили по-страшному. Брали все подряд: картошку, консервацию, вещи, все вообще. Даже летний душ у соседа забрали", — говорит Дорошенко.

Он признает, что после нашествия россиян Гусаровка сильно опустела: из 1140 жителей едва осталось 280 — в основном старики или люди, которым просто некуда идти. В селе, по его словам, исчезли 7 человек. Двоих нашли убитыми, еще пятеро числятся без вести пропавшими. Мало кто из местных верит, что эти пятеро живы. Тем более что в селе нашли два погреба с обгоревшими останками как раз пятерых людей.

Дорошенко соглашается, что в селе до сих пор "шумно и далеко от погреба не уйдешь". "Самое плохое — это вертолеты. Поднимаются и разбивают все. Позавчера ударили — женщину ранило одну. Потом еще одну. Мы вывозили в Красный Донец. Одного деда тоже позавчера из-под завалов доставали, он 1936 года рождения. Хаты его больше нет", — говорит староста.

Сопровождающие нас военные прерывают беседу со старостой и говорят, что нашу группу, похоже, заметили, нам срочно нужно уезжать. Командир спецназа подходит ко мне и показывает вдалеке едва заметную поднимающуюся пыль: "Техника выходит на позиции! Сейчас начнется. Скорее всего, нас увидели с беспилотника".

Не успев закончить разговор со старостой Юрием Дорошенко, мы быстро уезжаем. Но в центре Гусаровки все же решаем остановиться возле разорванной БМП с телом русского солдата. Местные говорят, что труп лежит уже около месяца, но его так никто и не пытался забрать. В этот момент мы слышим звук вертолета. Командир спецназа кричит всем искать укрытие, которого, по сути, не существует на сельской улице. Местные жители, услышав звук вертолета, в секунду прячутся. Моим убежищем стал покосившийся деревянный забор с высокой травой и с кучкой неразорвавшихся боеприпасов. Наверное, самым надежным укрытием в этот момент была раскуроченная российская БМП с обгоревшим трупом, она хотя бы железная, но туда никто не побежал.

Скорее всего, нас не заметили или летели не к нам, российский вертолет (украинские здесь давно уже не летают) ушел в сторону. Повезло. Мы на большой скорости по бездорожью благополучно добираемся до села Донец (бывший Красный Донец), где находится следователь полиции, который первым выезжал к тому злополучному погребу в Гусаровке.

Лейтенант полиции, следователь Изюмского районного управления полиции Кирилл Сакун говорит, что по улице Петрусенко, 3, в Гусаровке, где нашли останки, жил мужчина, которого россияне выгнали.

"В один момент пришел хозяин, хотел какие-то вещи забрать. Русские ему говорят, мы тебя сюда не пустим, мы здесь держим пленных. Он ушел. А когда освободили Гусаровку, он опять пришел к себе домой и увидел, что что-то не так с погребом. Видит, что он полностью обгоревший. Сообщил нашим военным, те связались с нами. Мы выбрали подходящий момент, чтобы выехать, потому что там были еще бои рядом. Выехали туда, нашли дом, осматриваем. За домом нашли закрытый погреб. Залезли с экспертом внутрь и начали выявлять части тел. Кости вместе с трупным мясом. Было четко три черепа, правая рука, левая нога. Какой-то кусок куртки. В этой куртке нашли паспорт человека", — говорит лейтенант полиции.

По документам установили личность одного из погибших. Им оказался местный житель, который никогда не имел отношения к воинской службе. "Русские, скорее всего, чтобы скрыть следы каких-то пыток и насилия, забросали сверху погреб резиной и подожгли", — предполагает Сакун.

Полицейский говорит, что в Гусаровке минимум два подтвержденных случая сожжения тел. Всего погибших — пятеро (три в одном погребе и два в другом). Один из погибших — с маленьким черепом. Это или женщина, или ребенок. "Да, в Гусаровке 5 человек пропали. Возможно, что это они и есть", — подводит итог разговору полицейский.

Он заверяет, что все свидетельства собраны, следствие ведется по статье "Нарушение законов и правил ведения войны", потому что расстрел мирных жителей является военным преступлением, не имеющим сроков давности. Материалы передали следователям Службы безопасности Украины. А если понадобится, то материалы дела об убийствах мирных жителей Гусаровки в Харьковской области передадут в Международный криминальный суд в Гааге.

Начальник Главного управления Национальной полиции Украины в Харьковской области Владимир Тимошко отметил, что первичный материал, как правило, собирает полиция, при необходимости представители прокуратуры или СБУ тоже выезжают. "Если мы выявляем преступления, в том числе по факту военной агрессии Российской Федерации, то мы также реагируем. Либо вносим в ЕРДР по ст. 438 Уголовного кодекса Украины и уже прокуратура изменяет подследственность и передает в СБУ, либо вносим в журнал единого учета, фиксируем факты и направляем для внесения в ЕРДР, соответственно, в следственные подразделения СБУ. Каждый день количество новых преступлений исчисляется десятками", — подчеркнул Тимошко.