Плохая хорошая Германия. Почему соседи недовольны, что немцы копят и мало тратят
Это означает, что внутренние сбережения превышают объемы внутренних инвестиций, а излишки ссужаются за границу. Для обеспечения достаточного количества рабочих мест необходимо балансировать совокупный спрос. Из-за немецкой экономности другие страны вынуждены создавать дефицит по текущим счетам, что вызывает закономерное недовольство.
В прошлом году бюджетный профицит Германии составил просто-таки гигантскую сумму - почти $300 млрд, или 8,3% ВВП страны. Это даже больше, чем активное сальдо Китая, для которого невозможность прийти к соглашению по смягчению торгового дисбаланса стала причиной ухудшения экономических отношений с США.
Великий экономист Дональд Трамп сурово осудил немецкий профицит, заявив: "немцы плохие, очень плохие". Он также выразил сожаление о том, что миллионы автомобилей немецкого производства продаются в США. "Ужасно. Мы это прекратим", - пообещал американский президент в мае. Еще в начале года он угрожал ввести налог 35% на немецкие машины и пытался подписать с Ангелой Меркель отдельное торговое соглашение, минуя ЕС, на что получил отказ - все соглашения с членами ЕС должны заключаться на многосторонней основе.
Впрочем, и соседи не в восторге от сложившейся ситуации. Германия, как наиболее кредитоспособный член Евросоюза, настаивает на строгой экономии для стран со значительной бюджетной задолженностью, в то время как сама же и усугубляет ситуацию жестким контролем над собственными государственными расходами.
Красиво жить не запретишь
Немецкой экономикой нельзя не восхищаться. Даже во время Великой рецессии 2008-2009 гг. немцам удалось сохранить рабочие места. Текущий уровень безработицы 3,9% - один из самых низких среди богатых стран. В последние годы квалифицированные рабочие в развитых странах (в частности, в Британии и США) стабильно теряют работу из-за автоматизации производства и более дешевого китайского импорта, но Германия сумела блокировать эту тенденцию.
Немецкие политики не считают профицит недостатком - скорее, это здравая предосторожность, ведь нация стареет быстрее соседей. "Можно было бы волноваться, если бы речь шла об искажении на политическом уровне. Но это не так", - цитирует The Economist немецкое официальное лицо. "Чего вы от нас хотите, - наивно вопрошают немецкие сторонники профицита, - чтобы мы меньше экспортировали?"
Конечно же, хотят от них не этого. Согласно вышедшему в июле отчету МВФ немецкая экономика находится в прекрасном состоянии - уровень безработицы самый низкий со времен объединения, а восстановление мировой торговли обеспечит дальнейший экономический подъем. МВФ рекомендует немцам отпустить цены и заработные платы для уменьшения евроинфляции.
Проблема в том, что это не политическое решение - корни уходят в глубину немецкой экономической модели, и одной политической воли будет недостаточно, чтобы повысить немецкие цены или зарплаты.
Негласная бизнес-модель, ставшая основой сегодняшней экономики Германии, зародилась в далекие девяностые, когда ситуация была вовсе не столь радужной. Немецкая экономика терпела крах. Безработица превысила 10%, экспорт товаров уменьшался, бюджет был в хроническом дефиците. С одной стороны, это стало следствием девальвации немецкой марки из-за спекуляций на европейском обменном рынке, взломавших механизм, ограничивавший валютные колебания. С другой - результатом роста зарплат в Восточной Германии после объединения. Усугубили ситуацию финансовые кризисы в Азии и России - двух крупных рынках немецкого экспорта. Германию называли "европейским больным". Решение пришло изнутри немецкой промышленности.
Спасение утопающих
Немецкие компании медленно, но верно принялись наверстывать собственную конкурентоспособность. Важным фактором стала стоимость относительных удельных издержек труда, которые понижаются под влиянием совокупности факторов - снижение зарплат, улучшение продуктивности (относительно других стран) и ослабление национальной валюты. В период с 1999 по 2007 гг. немецкий индекс удельных издержек труда упал на 16% в основном за счет удержания роста заработных плат.
В то время как в других странах ОСЭР зарплата увеличивалась в среднем на 3,5%, Германия ограничилась скромным ростом в 1% в год. Это стало возможным благодаря системе кооперации, укоренившейся внутри немецкой промышленности, считают экономисты Лондонского университета.
Профсоюзы имели представителей в совете директоров компаний. Это давало им возможность из первых рук получать информацию, каким образом увеличение заработных плат повлияет на конкурентоспособность конкретной фирмы. В свою очередь, компании рассматривали переговоры по заработной плате как возможность улучшений в других взаимовыгодных сферах. Например, повышение квалификации или создание гибкого графика.
Добрые отношения в сфере занятости основывались на негласных нормах, а не на законодательстве, что позволило компаниям приноровиться к грядущим переменам.
Одной из таких перемен стало присоединение к Евросоюзу стран с дешевой рабочей силой, таких как Польша, Венгрия и Чехия. Другой - превращение Китая в глобальную силу на рынке экспорта.
Еще в конце 90-х компании и профсоюзы начали переход от системы, где рамки заработной платы устанавливает индустрия, к секторальной схеме. В итоге плата за труд высокооплачиваемых работников росла выше среднего, в то время как стоимость низкооплачиваемого труда, наоборот, резко снизилась. Удешевление местных услуг для производителя сыграло ключевую роль в возрождении немецкого экспорта. Но и это далеко не конец истории.
В 2002 г. Герхард Шредер для борьбы с безработицей задействовал специальную комиссию под руководством Петера Харца - исполнительного директора Volkswagen. В состав комиссии вошли главы компаний и профсоюзные лидеры, а разработанный ими пакет предложений стал частью реформы "Повестка 2010" и внедрялся в четыре этапа. На последнем этапе, вступившем в силу в январе 2005 г., пособие для безработных, давно потерявших работу, было ограничено до фиксированной ставки, а чтобы продолжать получать бенефиты, безработные должны были подтвердить, что находятся в активном поиске.
Среди населения эти меры не вызвали особого восторга, зато экономисты утверждают, что реформы Харца оказали столь же важное влияние на восстановление рынка труда, как и сдерживание заработной платы. Им же обязан своей экономической крепостью и малый и средний семейный немецкий бизнес - Mittelstand.
Марио Оховен, глава ассоциации Mittelstand, подчеркивает заслугу "Повестки 2010" в том, что Германия превратилась из "больного" в самую экономически сильную страну Европы.
Но добрые дела не остаются безнаказанные - жесткие меры лишили правящую СДПГ поддержки рабочих, и с тех пор партия так и не возвращалась к власти.
Как аукнется
Кооперация - дело двустороннее. Когда пришла Великая рецессия и компании других богатых европейских стран принялись увольнять работников, немецкие фирмы не стали проводить сокращения, несмотря на уменьшение количества заказов и объемов производства. Они задействовали распространенную схему, впервые использованную еще в 90-е. Работники могли накапливать сверхурочные, а позднее использовать их как оплачиваемый отпуск. Использовались и другие краткосрочные схемы, но главное, Mittelstand принял негласную конвенцию - договор работодателя с работником остался нерушимым.
Сдерживание заработной платы позволило Германии пережить рецессию, но не прошло бесследно. Экономика страны еще более разбалансирована, чем была ранее, германский экспорт чрезвычайно конкурентоспособен, а вот расходы остаются низкими. Несмотря на то что рабочих мест в стране в избытке, доля ВВП, которая приходится на домохозяйства, сократилась с 65% в начале 90-х до 60%, в то время как доля корпоративных доходов, соответственно, увеличилась. При этом уровень сбережений населения на протяжении последних 20 лет остается неизменным - около 9,8% дохода домохозяйств.
В результате потребительские расходы сократились до 54%, что значительно ниже аналогичных показателей в США или Британии.
Увеличь немцы внутреннее потребление, это позволило бы сократить экспорт, так как часть товаров оседала бы в стране, а заодно и увеличить импорт. Но германская экономическая модель замкнута на схеме, где экспорт остается краеугольным камнем.
Немецкое качество
Германии необходим глобальный рынок. Автомобили класса люкс, химикаты и высокотехнологическое оборудование, на которых специализируется страна, это не просто десяток заводов в чистом поле. За знаменитым немецким качеством стоят высокая квалификация и технологии, а это значительные затраты на профессиональное обучение и дорогостоящие научные исследования и конструкторские бюро. Чтобы сохранять лидерские позиции, немецкие компании вынуждены постоянно реинвестировать в инновацию. Это стало частью модели.
В такой ситуации удержание заработных плат было делом нетривиальным. Если раньше роль сдерживающего фактора играл Бундесбанк, то с принятием системы евро ключевая роль досталась менталитету - культуре ответственности, подчинения правилам, минимизации рисков. Высокий уровень накоплений дает ощущение стабильности - помогает защититься от негативных шоков.
Конкуренция со стороны формирующихся дешевых рынков также вынуждает немцев запасаться на черный день, а растущие корпоративные доходы не транслируются во внутренние инвестиции.
Хотя исследование Бундесбанка показало, что уровень внутренних инвестиций ненамного отличается от показателей в других странах. Зато потребительские расходы в самом деле неоправданно низкие.
Именно эту проблему и пытается решить МВФ, рекомендуя Германии стать на путь повышения цен и заработной платы, того же хочет и Европейский Центробанк, которому не удается достичь запланированных показателей инфляции из-за слабого ценового давления в других частях еврозоны.
Но сегодня Бундесбанку будет не так просто сдержать рост заработных плат, утверждает Генрих Эндерлайн из Школы управления Hertie в Берлине. Причины неминуемого роста зарплат Эндерлайн усматривает в текущей динамике рынка труда: безработица в Германии ниже 4%, но экономика на грани нехватки рабочих. Темпы выбывания коренного населения из рынка труда превышают темпы пополнения новыми кадрами за счет иммигрантов. С 2009 г. цены на недвижимость начали расти, и вскоре немецкий рабочий окажется в ситуации, когда он не сможет себе позволить жилье при текущем уровне оплаты труда.
В то же время привычка профсоюзов сдерживать зарплату компенсируется утратой влияния - если в 1990 г. 35% рабочих были профсоюзными, то уже в 2013 г. показатель сократился до 13%, хотя более половины рабочих получают зарплату в рамках профсоюзных соглашений.
Начиная с 2010 г. Германия догнала Канаду по росту зарплат среди стран G7, и если на протяжении следующих лет плата будет расти на 3-4%, а продуктивность на 1%, это приведет к инфляции индекса удельных издержек на 2-3% в год и позволит сдвинуть спрос с экспорта на внутреннее потребление, считает Эндерлайн.
Привычка вторая натура
Один из членов Немецкой экономической экспертной комиссии Петер Бофингер уверен - все дело в зарплатах. Год назад он выступил за то, что для восстановления баланса в еврозоне нужно не урезать восточноевропейские зарплаты, а ускорить их рост в Германии. На это один из профсоюзных лидеров дал свой контраргумент: в таком случае китайцы заберут немецкие рабочие места. К тому же зарплатные договоры существуют отдельно для каждого сектора, и, соответственно, переговоры по повышению будут происходить по секторам.
Да, немцы заслужили надбавку к зарплате, они могут себе позволить если не шикануть, то, по крайней мере увеличить потребление. Но для этого им нужно сломать свою вторую натуру, подсказывающую, что береженого Бог бережет.
