Пиночет бы плакал. Как Саакашвили издевается над плюшевой диктатурой
Четыре года назад 8 декабря в Киеве прошел Марш миллиона. Он наглядно и убедительно продемонстрировал, что народный протест уже во всех смыслах — и географически, и в плане требований — вышел за рамки Евромайдана. В тот же вечер был повален памятник Ленину на пересечении Крещатика и бульвара Тараса Шевченко, что вызвало цепную реакцию Ленинопада по всей стране.
Сейчас в Киеве тоже протестуют. Правда, не на Майдане Незалежности и Крещатике, а под Верховной Радой. И не сотни тысяч или миллионы, а сотни или тысячи. И с ними вместе не три фракции парламента плюс целый ряд партий, как в 2013-м, а несколько депутатов и Михеил Саакашвили.
Но все же немало украинцев симпатизируют и сочувствуют жителям палаточного городка и тем, кто время от времени собирается возле них послушать ораторов. "Если хотите марш миллионов, то вы получите", — заявил, обращаясь то ли к власти, то ли к своим приверженцам, Саакашвили на митинге под парламентом 7 декабря. Среди протестующих и их симпатиков вообще очень популярны сравнения нынешних акций с теми, что проходили четыре года назад, а нынешней власти — с режимом Януковича. После неудачной попытки силовиков задержать Саакашвили, предпринятой утром 5 декабря, сразу же пошли разговоры о диктатуре. И конечно же, Петра Порошенко стали называть "Януковичем 2.0".
Действительно, сейчас очень подходящее время для того, чтобы сравнивать и сопоставлять. Беда и счастье Саакашвили в том, что из Порошенко никудышный диктатор. Беда — ибо именно угроза диктатуры способна поднять украинцев на Майдан. Так было в 2004-м, когда у украинцев внаглую украли их выбор, и в 2013-м, когда после разворота в сторону Москвы режим Януковича стал откровенно тоталитарным. А сейчас — ну нет в обществе ощущения надвигающейся диктатуры, вот и не выходят украинцы на Майдан, к несчастью Саакашвили. Но в этом и его счастье, ибо если бы сейчас в Украине и впрямь была диктатура, то Саакашвили уже мотал бы в тюрьме срок за попытку захвата власти.
Фактически уже сама неудача попытки задержать Саакашвили и все его дальнейшее поведение красноречиво свидетельствуют о том, насколько нынешняя украинская диктатура плюшевая. После задержания его собирались отправить (разумеется, с санкции суда) не в СИЗО, как это было во времена Януковича с Юлией Тимошенко и Юрием Луценко, а под домашний арест. И он смог бы спокойно готовиться к суду вместе со своими адвокатами в своем роскошном двухэтажном пентхаусе площадью 252 кв. м в доме на улице Костельной (именно с крыши того дома его спасали силовики утром 5 декабря).
Но Саакашвили предпочел перебазироваться в палаточный городок и там стал вовсю издеваться над плюшевой диктатурой. Причем зажигательные спичи он толкал не только перед своими приверженцами, собравшимися под парламентом, но и перед американской аудиторией. 6 декабря он выступал по скайпу в Cato Institute в Вашингтоне.
Генпрокурор Юрий Луценко на вечернем заседании парламента 5 декабря вроде бы дал понять, что власть имеет какой-то хитрый план. "Никаких силовых акций с пролитием крови, которого хотят уже несколько месяцев организаторы этого шабаша, мы будем стараться не допускать. Но через 24 часа вся правоохранительная система Украины сделает все необходимое, чтобы Михеил Саакашвили, который, очевидно, связан финансовыми сделками с олигархами, в том числе из Москвы, предстал перед следователем для предъявления подозрения, а затем перед судом, где прокуратура будет ходатайствовать ему домашний арест", — сообщил Луценко.
Однако ни через сутки, ни через двое правоохранители так и не задержали беглеца, который тем временем вовсю демонстрировал свою безнаказанность. 6 декабря Луценко рассказал в парламенте, что Саакашвили "с группой окружавших его боевиков захватил комитет Верховной Рады, который находится на территории гостиницы "Киев", — выломали дверь, выбросили оттуда работника Управления государственной охраны, который охранял помещение, и там решили отдыхать".
Правда, на следующий день публичная активность Саакашвили поубавилась. Сам он сообщил, что у него поднялась температура. Но пообещал "снова быть в строю" на марше в воскресенье, 10 декабря.
Даже если силовики в ближайшие дни сумеют изловить беглеца, это не отменит того факта, что он вдоволь накуражился перед поимкой. И это притом что подозревается он не в каком-то мелком хулиганстве, а в очень даже серьезном преступлении по ст. 256 Уголовного кодекса — "содействие участникам преступных организаций и сокрытие их преступной деятельности".
Причем уже задержаны два сообщника Саакашвили. Одного из них изловили оперативники СБУ 2 декабря где-то во Львове или по дороге оттуда, он работает постоянным консультантом антикоррупционного комитета ВР, в его машине, по словам Луценко, "были найдены все финансовые документы, свидетельствующие об использовании средств Курченко на подвоз людей и финансирование телевизионных агитационных программ Саакашвили".
Второй сообщник ехал вместе с первым, но сбежал. Это руководитель Киевской областной организации партии "Рух нових сил" Северион Дангадзе (Луценко называет его правой рукой Саакашвили). Вскоре СБУ обнаружила его едущим в автомобиле в сторону российской границы. В результате операции ГПУ и СБУ этот автомобиль был задержан работниками полиции около Лубен на Полтавщине. Дангадзе был задержан и обыскан. "При нем найдена при свидетелях часть купюр, которые были переданы от Курченко для организации массовых акций неповиновения", — утверждает генпрокурор.
4 декабря Дангадзе привезли в следственный изолятор СБУ в Киеве. В жилье Дангадзе в Киеве был произведен обыск, в ходе которого нашли паспорт Саакашвили и еще много чего интересного. Найденного хватило, чтобы 6 декабря Печерский районный суд Киева отправил Дангадзе под арест на два месяца без права внести залог.
Самым убедительным подтверждением вины Дангадзе является то, что Саакашвили не кричит на весь мир о том, что его ближайшего соратника арестовали, а, наоборот, молчит о нем, словно его никогда и не было. На самом деле Саакашвили в безвыходном положении. И он просто-напросто вовсю пользуется разгульной украинской демократией, переходящей в анархию, пользуется традиционным недоверием украинцев к власти и их извечной симпатией ко всем преследуемым. Поэтому ему очень нужен миф о диктатуре — он очень не хочет в тюрьму, а хочет, чтобы украинцы восстали, спасли его и сделали премьером.
