Опять двойка. Нужен ли украинским школьникам "слобожанский язык"
Министр образования и науки Лилия Гриневич в ходе визита в Ригу 14 декабря заявила, что Украина ищет правильную модель обучения для представителей национальных меньшинств и что в связи с этим опыт Латвии для нее очень ценен. Желание перенимать опыт, который министр сочла ценным, в любой другой ситуации можно было бы приветствовать. Но все портит одна деталь: заявление Гриневич было, по сути, вынужденным. Перевод стрелок на Латвию стал ответом на решение Венецианской комиссии, которая вроде бы и поддержала Украину, а вроде бы и не очень...
А именно: комиссия поддержала Украину в споре с Венгрией и Румынией по поводу преподавания, начиная со средней школы, всех предметов только на государственном языке, за исключением "одной или нескольких дисциплин" на английском или "на других официальных языках" ЕС, в число которых входят и румынский с венгерским. С единственной, правда, оговоркой, что переходной период, обозначенный в законе до 2020 г., должен быть продлен. Это позволило придать ситуации видимость компромисса: украинская сторона заявила о готовности продлить, а Венгрия - об одержанной победе, проигрыше Украины и о том, что давлением на Украину будет продолжаться. Это тоже ожидаемо: Виктор Орбан озабочен не проблемами образования венгерских меньшинств, а привлечением электората в связи с близостью выборов. Орбану нужно спрятать свои провалы за криками "кругом враги", а значит, врагов у Венгрии должно быть много, вот их и стало много, от Сороса и Брюсселя до Украины. Это, конечно, не снимает вопроса об более или менее нормальных отношениях с Будапештом. Но идти на уступки Орбану в нынешней ситуации бесполезно. До выборов ему не нужен компромисс, а нужна либо война, либо безоговорочная украинская капитуляция, на что не может пойти уже Киев. А после выборов проблема, скорее всего, будет благопристойно свернута до следующей предвыборной кампании.
Но коварные венецианцы нанесли удар с другой стороны: они заявили, что из нового Закона выпали языки, не являющиеся официальными в ЕС, в частности русский язык, широко используемый по всей Украине. Комиссия предложила внести поправки в статью 7, чтобы "сбалансировать положение".
Эта часть заключения была расценена и российской агентурой в Украине, и просто сторонниками капитуляции перед Москвой как победа. Действительно, главная языковая проблема украинской школы - в ее избыточной русификации: 9,4% учащихся обучаются на русском языке. Статья 7 и была задумана в первую очередь для их украинизации. В то же время доля школьников, обучающихся на всех других языках, кроме русского - 1,1%,
на венгерском и румынском языках вместе взятых - 0,9%.. Это не составляет проблем для Украины. Проблемы есть у учащихся, которых загоняют в языковое гетто, - но это уже решение их родителей и их самих.
Так что конфликт с Румынией и Венгрией, вставшими на защиту своих диаспор, был лишь побочным эффектом с которым пришлось смириться, чтобы подойти к решению действительно важного вопроса с русским языком.
Что мы получили в итоге? Требования Венецианской комиссии, конечно, не обязательные, но Украине их выполнить придется. В нынешнем противостоянии с российской агрессией мы зависимы от ЕС. Очень некстати для нас и трения с Венгрией и Румынией, с которыми нам, опять же по причине российской агрессии, нужно сотрудничать как можно теснее. Это все минусы, наш чистый убыток.
А что у нас в плюсе? Ничего. Во-первых, переходной период будет продлен бог знает до какого года. Во-вторых, русский язык решением Венецианской комиссии фактически выведен из-под удара. В-третьих, как справедливо констатировала все та же Венецианская комиссия, Закон об образовании - рамочный. Вся конкретика будет прописана в Законе об общем среднем образовании, который только предстоит принять и который должен содержать уже все подробности. Причем в эти подробности придется включить и рекомендации относительно, дипломатично говоря, "языков, не являющихся языками ЕС" - а по факту относительно русского языка.
Теперь внимание: что предлагает Лилия Гриневич? Она предлагает перенять опыт Латвии, где в старших классах "некоторых латвийских школ" 60% времени отводится на изучение предметов на государственном языке, а 40% - на родном. И будучи в Риге, Гриневич даже посетила одно из местных учебных заведений, где применяется такой подход. Впрочем, обращение к такому варианту - это пока только допущение. Украина правильный подход к решению проблемы, как оказалось, только ищет. Хотя, казалось бы, нужно сначала его найти - а уж потом принимать закон.
Причем в Латвии Гриневич ищет правильный подход уже давно: о латвийском опыте она говорила еще в октябре, когда встречалась с послом Латвии в Украине Юрисом Пойкансом. И даже озвучивала некоторые подробности: речь шла о том, чтобы количество предметов, которое изучаются на украинском языке, постепенно росло с пятого класса и доходило до соотношения 60 на 40 к десятому.
Тут уместно задать несколько вопросов.
Правда ли, что проблема языков обучения и, в частности, русского языка в украинской школе совершенно не политическая?
Нет, неправда. Проблема языка обучения в государстве, находящемся в периоде нациостроительства и одновременно отражающем иностранную агрессии, на все 100% политическая - всегда и везде. А если речь идет о языке страны-агрессора, причем и само общество расколото так, что статистически значимая его часть симпатизирует агрессору - так и на все 300%.
Между тем проблема русского языка в Украине до сих пор не сформулирована системно. Как следствие, к ней нет и общего подхода - есть только частные подходы разных ведомств. А проблема крайне сложная. Потому что на русском языке в быту говорит не 10%, а, пожалуй, половина граждан Украины. В том числе и этнических украинцев. Впрочем, граница размыта, потому что процентов на 70 Украина двуязычна. Но русский язык в любом случае никакой не "язык меньшинства", а один из автохтонных языков Украины, нравится это кому-то или нет. Одновременно это язык страны-агрессора, и язык вражеской пропаганды. И это не минутный каприз политической конъюнктуры, а постоянное явление. Вся российская терпимость, широта взглядов и либерализм заканчиваются на украинском вопросе. Россия всегда, при любой власти, при какой угодно политической ориентации была и будет враждебна Украине и украинцам. И так было всегда, просто сейчас это в очередной раз вылезло из тени наружу.
Но линия разграничения между патриотами Украины и пятой колонной Москвы проходит вовсе не по языку. Многие русскоязычные граждане Украины сознают политическую важность украинского языка и перехода на него если и не полностью, то в значительной мере. Отсюда и разрыв в цифрах: соотношение языков в быту примерно 50 на 50, а в учащихся в школах 10 на 90. То есть родители, которые связывают судьбу своих детей с Украиной, или по меньшей мере не связывают ее с Россией, стремятся отдать своих детей в украинскую школу. С поправками на наличие школы, русской, или украинской, в пределах досягаемости,- но, тем не менее, это так. То есть 10% школьников, которые все-таки пошли в русские школы - это уже достаточно сухой остаток. Было бы неверно считать их вот так сразу врагами Украины, но, вместе с тем, нужно понимать, что русские школы сегодня неизбежно становятся благоприятной средой для политического неприятия украинской независимости. Это усиливается еще и тем, что русские школы долгое время получали разного рода "помощь" из России. То есть с политической точки зрения русские школы сегодня - это коллективы учителей, учеников и родителей, за которыми нужен глаз да глаз. И все равно за всем не уследишь - особенно если мы посмотрим на карту распределения русских школ по Украине.
Итак, вопрос о русском языке в школах абсолютно политический. И все разговоры о том, что, мол, дети вне политики - полная чушь. Дети в политике. Их родители в политике. Учителя русских школ в политике. Каждая такая школа - это место, где украинская власть и украинское общество должно вести борьбу с российским влиянием. Отделяя язык от современной России. А это очень непросто, потому что Москва выстроила многослойную и продуманную систему приватизации русского языка и "русскоговорящего" населения. Систему включения его как элемент в свои военные авантюры: "там русских заставляют учить украинский язык - а давайте-ка введем туда танки". А Украина до сих пор не выработала убедительной контрстратегии на поле русского языка.
Так вот, именно с такой стратегии и надо начать. С закона о русском языке в Украине. Может статься, что он в Украине вообще не русский, а какой-то другой, хотя и на русский похожий. Тогда все в порядке: есть язык коренного народа Украины - и есть другой язык, язык страны-агрессора. Либо он все-таки русский, но и тогда рассматривать его как один из языков диаспор - неверно. Русский язык в Украине - или тот язык, который мы в Украине ошибочно называем русским, имеет по факту очень особенный статус. Мы ничего не может поделать с этим статусом - он таким сложился исторически. А значит, его нужно прописать в законе, совместив правдивость описания с корректностью и выработав верную политику в отношении русского языка. А уже потом, отталкиваясь от этого закона, можно было бы думать, как нам быть с образованием на русском языке. А как только мы начинаем умалчивать и врать, пытаясь представить русский язык наравне с другими языками национальных меньшинств, нас тут же переигрывают. И будут переигрывать.
Если все так очевидно, и есть подходящий опыт, то почему это положение не было включено в текст закона изначально?
Потому, что писали закон вдохновенно, но непродуманно. Не просчитывая сторонние реакции, их последствия и наши ответы на них. А столкнувшись с непросчитанными реакциями, начали импровизировать - и тоже не очень удачно.
Реализуем ли латвийской подход в Украине в принципе?
Нет, не реализуем. Постепенный переход к преподаванию предметов на украинском языке вместо русского предполагает продуманную технологию этого перехода. Учебники последнего года на русском и первого года на украинском языках должны быть, по факту, переходными. Нужно аккуратно связать предмет в единое целое, не позволив ему распасться на две несвязанные друг с другом части. Это не очень просто и в гуманитарных дисциплинах. А в точных науках это крайне непросто. Наконец, нужны учителя, способные одинаково успешно преподавать этот предмет на обоих языках - и в силу этого, способные руководить таким переходом. И еще, эти учителя не должны саботировать такой переход, а такие попытки тоже будут. О том, что сегодня представляют собой русские школы, уже было сказано. Не берусь сказать, как это сделали в невоюющей Латвии. Но в воюющей Украине для этого нет ни кадров, ни учебников, ни внятной программы по их подготовке. И денег тоже нет. И сроки, естественно, не обозначены. А реальный опыт работы госструктур убеждает в том, что если такая программа и появится, то она будет столь же непродуманной, как и злополучный закон об образовании. Злополучный потому, что проблем он принес массу, а пользы от него пока не видно даже в перспективе.
Допустим, что латвийский подход, вопреки всем препятствиям, всё-таки будет реализован. Сможет ли он в этом случае решить реальные проблемы украинского образования?
Нет, не сможет. Потому, что "русские школы" в том виде, в каком они существуют сегодня, все равно останутся порталами, через которые Россия будет влиять на умы нашего подрастающего поколения. И преподавание только 40% предметов на русском языке ничего не изменит в этой ситуации. Это, повторяю, политический вопрос, выходящий за рамки компетенции МОН и системы образования. Необходимо общее политическое решение, закрепленное в законе.
И, наконец, какие побочные эффекты латвийский подход породит на практике?
А вот тут все предсказуемо. Если исходить их наших реалий, а не строить воздушные замки, то постепенный переход с преподавания на русском языке на преподавание на украинском станет жуткой головной болью для учеников, их родителей и учителей. Любви к украинскому языку им это едва ли прибавит.
Подведем итоги. Я не касаюсь закона в целом, хотя к нему тоже есть много вопросов. Но языковая часть закона, та самая ст. 7 выглядит неутешительно. Она оказалась непродуманной импровизацией. В этом нет вины создателей закона и МОН - им просто поставили нерешаемую задача. В итоге, ст. 7 оказалась ни о чем и не принесла ничего, кроме проблем.
Это еще не конец света - но закон в его языковой части оказался холостым выстрелом. А на подходе закон об общем среднем образовании. И нужно не повторить при его разработке и принятии прежних ошибок. Выход тут виден один: нужно ясно прописать в законах статус русского - или близкого к русскому - языка в Украине (глава МВД Арсен Аваков в индивидуальном порядке уже продвигает "слобожанский язык") и стратегическое отношения Украины к России. Пока эти положения не будут закреплены законодательно, мы не сдвинемся с места и в реформе образования. И будем вечными двоечниками, снова и снова виновными в "дискриминации меньшинств".
