Михаил Крутихин: В России с нефтедобычей уже никто даже на три года вперед не смотрит

Михаил Крутихин — российский экономический аналитик, специалист по нефтегазовому рынку, историк-иранист.

В 1970 г. окончил Институт восточных языков при Московском университете по специальности "персидский язык и литература". В 1970–1972 гг. — военный переводчик в Иране. В течение 20 лет работал в ТАСС — в отделе Ближнего Востока и в корпунктах (Каир, Дамаск, Тегеран, Бейрут), заведовал отделениями в Ливане и Египте.

Окончил аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, кандидат исторических наук (1985 г.). С 1993 г. занимается аналитикой нефтегазовых инвестиций в бывших советских республиках.

Заместитель генерального директора PR-агентства Alter Ego (с 1992 г.), редактор, затем главный редактор журнала Russian Petroleum Investor (с 1993 г.). С 2002 г. партнер информационно-консалтингового агентства RusEnergy.

"ДС" Поход цены на нефть выше $50. Что это?

М.К. Это нормальный процесс. Во-первых, надо помнить, что торговля реальной нефтью с фьючерсными контрактами имеет мало общего. Если смотреть на "бумажный" рынок, то там цена формируется по другим правилам. Например, агентство Reuters сообщает, что страны ОПЕК договорились о заморозке добычи нефти. На деле не договорились — неправильно сформирован заголовок новости. Однако 85% сделок по бумагам такого типа делают роботы. Это программы, которые отслеживают ключевые слова, за миллисекунды принимают решения. 

"ДС" Быстрее, чем люди...

М.К. Да. И когда появляется такая информация, массивно циркулируя в СМИ, то это учитывается, и рынок начинает колебаться. На этих перепадах можно легко заработать.

Во-вторых, колебания цены в среднем укладываются в линию, которая колеблется вокруг $45 за баррель марки Brent вверх и вниз. Я в конце 2014-го на два года предусматривал среднюю цену в $45, хотя ранее считал, что ниже $80 не упадет, потому что есть Саудовская Аравия, которая не допустит снижения цены. А Саудовская Аравия начала действовать иначе. Они решили конкурировать за нишу на рынке, а не за цены.

"ДС" Саудовская Аравия достигла своих целей?

М.К. Нет. Рынок пришел к равновесию, сейчас спрос несколько меньше, чем предложение. Есть колебания предложения в один-полтора миллиона баррелей в сутки. Этот навес давит цены вниз. Саудиты рассчитывали вытеснить с рынка тех, у кого большая себестоимость. Ударили по Венесуэле, немного по американцам, но американцы выдержали.

Во-первых, американцы сократили добычу. Во-вторых, в США есть около трех тысяч скважин, пробуренных под сланцевые проекты. Если цена немного вырастет, то они быстро выбросят новые объемы нефти. Сегодня swing producer (стабилизирующий или компенсирующий производитель. —"ДС") нефтяного рынка — американцы, а не саудиты. Саудиты переживут, будут получать прибыль, но уже не такую большую.

"ДС" Почему вы так думаете?

М.К. Есть норвежская фирма Rystad Energy. Она следит за скважинами в мире качественнее, чем министерство энергетики США. Они посчитали, какой должна бы быть цена нефти для проектов, по которым еще не принято решение о старте. Для Саудовской Аравии вышли на $25. Такой должна быть цена, чтобы начинать там работать. Для России цена в $110 за баррель. Если сейчас сказать это российскому нефтянику, то он раскритикует меня. BP тоже говорит, что в России скважин по $20 за баррель еще на 20 лет хватит.

"ДС" Вопрос наверняка в объеме такой нефти?

М.К. Дело в том, что Rystad Energy включили в российские проекты и дорогую нефть на шельфе, и проекты по добыче трудноизвлекаемых запасов, а такой нефти в России уже 70%. Это дорого. "Лукойл" посчитал, что себестоимость добычи трудноизвлекаемой нефти в России требует цены $80 за баррель. А если туда добавить еще и нефть на шельфе, тогда и выходят эти $110.

"ДС" За какое время российская нефтянка выработает скважины с относительно дешевой себестоимостью нефти?

М.К. Это загадка. Сейчас они гонят все, что можно взять из проектов, где давно идет добыча, где уже компенсированы капитальные вложения, амортизировано все, что можно. Они несут только операционные издержки, а они невелики. Если начинать новые проекты, то там до прибыльности 7–10 лет. У норвежцев крупный проект на шельфе — 19–20 лет. Поэтому в РФ компании практически не вкладывают в новые проекты. Основная часть расходов уходит на то, чтобы на введенных в эксплуатацию промыслах бурить больше скважин, делать гидроразрыв пласта, стимулирование нефтеотдачи. Выбирают нефть по максимуму, но почти не развивают новые проекты.

"ДС" Если связать ценовую динамику на нефть и прогнозы по развитию таких крупных экономик, как Китай и США. Что будет?

М.К. Это неизвестность. Например, у американцев сланцевая революция началась в 2008 г., а заметили ее только в 2013 г. Могли заметить в 2011-м, но там были события в Ливии, страна убрала свою нефть с рынка. Ливия добывает легкую нефть, так же, как и американцы. Приток легкой сланцевой нефти был замаскирован пропажей ливийской нефти. В 2013 г. стало понятно, что произошло что-то очень серьезное в США. Американцы сильно увеличила добычу. С США могут быть какие-то сюрпризы в будущем.

Если смотреть на спрос, то главный игрок — Китай. У них тоже очень странные движения. Может серьезно замедлиться экономическое развитие. Мы делали прогнозы в 2014 г., они были верными на 2015 и 2016 гг. Боюсь, что они оправдаются и на 2017 г. По нашим прогнозам, ВВП Китая в следующем году увеличиться не более чем на 3,3%, а в 2018 г. может уйти в минус. Это, конечно, только прогноз. Китай — это тоже большая загадка.

"ДС" Может, Индия вытянет спрос?

М.К. В Индии и Африке будет расти население, но там основная его масса перемещается на велосипедах, им не нужны двигатели внутреннего сгорания. В Индии крошечные машинки, которые не смогут существенно повлиять на спрос. Она будет потреблять больше нефти, но не так сильно, чтобы повлиять на рынок.

Сейчас китайцы покупают нефть, но это у них закупки под создание второй очереди стратегического запаса. (В сентябре КНР закупила за рубежом 33,08 млн т нефти, что эквивалентно 8,08 млн баррелей в сутки, а в рекордном для страны декабре прошлого года — 33,18 млн т. — "ДС") Этот процесс близок к завершению. Кстати, первую очередь они наполнили очень дорогой нефтью. Будут они строить третью очередь стратегических хранилищ для нефти — один сюжет для рынка, не будут — другой.

Также мы видим, что в Поднебесной сейчас ориентация на электромобили. Если Tesla продала за один год 40 тыс. автомобилей, то в Китае электромобилей продали 50 тыс. Тоже же самое со сланцевым газом. Все очень скептически к этому относились. Сегодня КНР добывает 10 млрд куб. м сланцевого газа, а к 2025 г. собираются выйти на 30 млрд куб. м. Китай — это большая неизвестная функция в этом уравнении.

"ДС" Каково ваше отношение к Парижскому соглашению, которое регулирует меры по снижению углекислого газа в атмосфере?

М.К. Я критически к нему отношусь.

"ДС" Почему?

М.К. Потому что стали делить ответственность за глобальное потепление на все страны. На мой взгляд, было бы грамотнее посмотреть, кто больше вредит окружающей среде. Это Китай и Индия. Все страны, которые обеспокоены этим вопросом, могли бы профинансировать перестройку их экономик, чтобы они не так сильно загрязняли атмосферу. Но это моя точка зрения.

"ДС" На ваш взгляд, насколько быстро электромобили войдут в нашу повседневную жизнь?

М.К. Не скоро. Там есть сдерживающие факторы. Например, литий, из которого делают аккумуляторы для электромобилей. Это исчерпаемый запас.

В некоторых странах электромобили уже массово вошли в повседневную жизнь. Я хорошо знаю ситуацию в Норвегии, здесь электромобилей очень много. Однако там основной производитель электроэнергии — гидростанции, а не уголь или газ. Поэтому машины заряжают электроэнергией не угольной генерации, а "зеленой". Прогнозы BP сдержаны, они не думают, что электромобили заменят двигатели внутреннего сгорания. В некоторых странах электромобили будут доминировать, но далеко не во всех.

"ДС" Когда российская нефтянка почувствует потребность в инвестициях?

М.К. У российских компаний есть деньги. Главный удар от падения цен на нефть почувствовал бюджет РФ, а не компании. Если цена нефти $40, то российская компания получала $19–20. Если цена была бы $140, то она получала бы $40, все остальное забирает правительство, там скользящая шкала налогообложения.

Обесценивание рубля помогло всем экспортерам. Российские компании выдержат нынешнюю ситуацию. Дело не в инвестициях,  как я говорил, а в запасах. Сейчас они выбирают потенциал старых скважин по максимуму, даже на три года вперед уже никто не смотрит. Выкачай все, что можешь, а дальше хоть трава не расти.

"ДС" Когда начнется спад добычи?

М.К. По прогнозам правительства, спад добычи начнется в 2020 г., а мы когда-то прогнозировали 2018 г. Трудно сказать, возможно, правительство право.

"ДС" Если перестраивать нефтегазовый сектор РФ, как это нужно сделать?

М.К. Это невозможно сделать при нынешней структуре экономики. Нужно две вещи.

Первая: налоговая реформа. У нас сейчас налоги не стимулируют инновации и риск. Они взимаются с оборота. Инвестор вложил деньги и начинает платить, а прибыль может пойти только лет через 7–10. Например, в Норвегии есть условия, которые позволяют компаниям работать и платить с дополнительной прибыли. В России это сделать трудно, потому что проще подкупить налоговика. Администрировать такие специфические налоги в условиях коррупции невозможно. В правительстве понимают, что переходить к такому налогообложению означает провал в бюджете.

Вторая: доминируют крупные компании. "Роснефть" плохо влияет на структуру отрасли. В США 75% нефти добывают маленькие компании. Кстати, Украине было бы правильно дать возможность работать малым операторам. Большие компания, такие как "Роснефть" и "Газпром", — это проблема. Иностранному инвестору закрыт ход на шельф и большие запасы в РФ: ограничения на 70 млн т по нефти и 50 млрд куб. м газа. Ограничения против частного бизнеса и иностранцев очень мешают.

"ДС" Ваш прогноз на два-три года по цене на нефть?

М.К. Есть прогноз Rystad Energy, что к 2020 г. цена может снова выйти на $100, потому что иссякнут дешевые запасы. Не могу с этим согласиться, потому что есть еще и технологическое развитие. На 2017 г. не исключаю среднюю цену в $45 за баррель Brent или чуть больше — до $50. Дальше не прогнозирую.

Читайте также первую часть интервью Михаил Крутихин: "Турецкий поток" — это капитуляция Путина, но он зациклен на идее нанесения вреда Украине