Миф № 12: Почему нужно убить мечту о Золотом веке

Мы привыкли ждать Золотой век. И считать его приход следствием выполнения неких обязательных условий. Мы могли бы сказать, что нас так воспитали. Мы могли бы сказать, что у нас просто нет выбора - у нас, конечно, славное прошлое, но в качестве точки опоры неудобное. Потому что и в нем самом Украина, как правило, суще­ст­вовала как потенциальная воз­можность, мечта или даже обе­тование.

Это чувство мы приняли от предков и трепетно храним. На каждом своем историческом этапе, когда появляется воз­можность возникнуть государству Украина, нас охватывает ожи­дание: вот случится нечто - и заживем. Перед развалом СССР, например, мы ждали только независимости. Мы точно знали: как только отделимся от "нахлебников" (тогда среди украинцев бытовала уверенность в том, что "мы кормим весь Союз") - просто утонем в молочных реках с кисельными берегами. Слова "газ" и "нефть" в то время почему-то не звучали вообще.

А когда независимость упала нам в руки, ничего не случилось. И стоит ли этому удивляться? Забрать людей из СССР оказалось не так уж сложно (на том этапе), но как забрать СССР из людей? Немалая часть населения Укра­ины плелась в хвосте исто­ричес­ких событий и только после Майдана и начала войны осоз­на­ла страну под собой.
Все это время мы утешали себя тем, что "находимся в переходном периоде". И так к нему привык­ли, что вытолкнуть нас из него (как и его из нас), оказывается, совсем непросто: модальность будущего времени приросла к "проекту Украина", словно вторая кожа.

Казалось бы, это не повод для расстройства: вера в светлое будущее помогает с энтузиазмом работать в настоящем (советские идеологи были, возможно, гады, но отнюдь не дураки). Однако наша проблема как раз в том, что наше "светлое будущее" - вполне достойный преемник советского. Не в методах, к счастью, но в содержании.
"Каждому по потребностям" для советского человека, задер­ганного дефицитом, пожалуй, звучало даже более определенно. Мы же не представляем себе, как должна выглядеть наша будущая благополучная Украина. Конечно, у нас есть кое-какие предпо­ложения. Но большинство из них слишком романтичны и в результате только еще больше сбивают резкость. Мы, например, связываем наше будущее с Европой. Европа для нас - не политическая стратегия и даже не геополитический выбор в строгом смысле слова. Мы хотим "жить, как они" - что бы это ни значило. А не значит это почти ничего, потому что большинство из нас понятия не имеет, как они это делают - вот так живут. Более того, в каком-то неуловимом, буддийском смысле мы уже европейцы. Мы себя в этом убе­дили, и все, что нас мучает, - что реальность снаружи не со­от­ветствует нашим о ней пред­ставлениям.

Такой же диссонанс вызывает у нас и сам наш "проект Украина", который живет своей внутренней жизнью, но ему постоянно мешают какие-то внешние силы выйти на волю и претвориться в жизнь. Мы не видим Украины - такой, какой она должна состояться, - ни изнутри, ни снаружи. Мы говорим о "месте, которое она должна занять в мире", и тем самым фактически констатируем, что такого места нет, да и самого мира для нас нет. Мир интересует нас ровно настолько, насколько он что-то делает для нас. Во всем многообразии мировых событий нас интересует только одно: как это коснется Украины. Шоки­ру­ющие новости о тонущих в Средиземном море мигрантах проходят мимо нас, как и впечатляющие новости о космических открытиях. Все это нас не касается.

"Проект Украина" по-преж­не­му манит нас из своего прекрасного далека и все никак не обретет хоть сколько-нибудь опреде­лен­ные черты. Так что это даже не "проект" - просто мечта о светлом будущем, кото­рая еще и удобна. Прежде всего для той системы, которая почти сто лет парази­тировала на этой мечте, питаясь кровью меч­тателей. И для тех людей, кото­рые прекрасно интег­рированы в эту систему, а потому не возражают против продол­жения банкета. Эта система под­держивает в нас не только способность смотреть с верой в будущее, но и уверенность в том, что оно наступит, "когда нужно", без нашего участия. Война закончится, например, не тогда, когда мы предпримем для этого усилия, а когда Россию задавят санкциями. Или она "пода­вится". Или Меркель с Керри обо всем договорятся с Путиным - поставят карлика на место. Ну или москали в космос полетят - все.

Никто, кроме нас, не заин­тересован в том, чтобы отнять у нас мечту и подменить ее какой-нибудь приземленной "моделью" или скучным "проектом". И уж точно этого не станут делать говорящие головы из поли­ти­ческих ток-шоу. Потому что зритель их не поймет. Зритель предпочитает сказки. Сначала он долго жил в коммуналке в ожидании светлого коммунис­тического завтра, потом были сказочные программы так называемых "украинских политических партий" (на самом деле - групп по деловым интересам). Вспомните хоть "Десять шагов навстречу людям" Ющенко, хоть "Покращення вже сьогодні" Януковича. Прекрасная неопределенность мечты по­зволяет украинскому полит­бомонду имитировать реформы с простыми, понятными целями - удержаться в кресле и получить очередной транш МВФ. Не надо бросать тапками в Арсения Петровича: невозможно проводить реформы, ориентируясь на мечту. Да, он этим пользуется. Но мы ему помогаем - продолжаем мечтать, вместо того чтобы потребовать от власти не столько даже плана реформ, сколько для начала обоснованной модели грядущего "украинского социально-экономического чуда". То есть вот этого самого перевода "мечты" в "проект".

Что мы строим? Пускай ответ будет отчасти утопический. О том, например, что мы накормим весь мир (если не хватает воображения на что-то новое). И тогда мы будем ориентировать свою экономику на интенсивное сельское хозяйство и биотех и так победим. Или ориентируемся на высокие технологии и космос. Или превратимся в громадный аутсорсинговый центр. Или хотя бы в банальный офшор. Ну хоть что-нибудь, хоть какую-то четко очерченную цель впереди, подразумевающую более-менее определенную программу дей­ствий.

Потому что без такой сверх­задачи "проект Украина" не имеет шансов сбросить с себя модаль­ность будущего времени. И все, в чем каждый украинец может быть уверен, помимо смерти, налогов и ничем не обоснованных тарифов ЖКХ, - вечно возвращающийся Май­дан. Порожденный все той же пьянящей, но никак не претворяемой в жизнь мечтой об обетованной Украине.

Чем уникален миф об украинском Золотом веке

Традиционные мифы о Золотом веке ретро­спективны: это благо­сло­венное время неког­да было, но в силу тех или иных причин утрачено. Однако вер­нуть его можно и нужно, хотя это стоит очень больших уси­лий. В христианстве этот сю­жет начинается из­гнанием из рая (прош­лое) и завер­шает­ся вторым при­шест­вием Христа (буду­щее). Нацизм осно­­­вы­­вал­ся на вере в возможность возвра­щения арийской циви­лизации и германского господства, хотя воз­вра­щать, в общем, было нечего. Больше­вики и их преемники пытались замкнуть круг от первобытного ком­му­низма до ком­мунизма пост­совре­менного. Ряд можно продолжать, но все сводится к попытке приведения будущего к представлению о прошлом, которое, разумеется, отнюдь не соответствовало реаль­ному положению дел. Украинский Золотой век в этом смысле уникален: он не имеет безусловной привязки к минувшему времени, а потому в нем нет эталона, к которому следует стремиться.

О 12 других мифах, которые в последнее время особо популярны среди украинцев, читайте здесь

Опубликовано в ежемесячнике "Власть денег" за июнь 2015 г. (№6/431)