Медведчук проиграл битву за Буковину
Г од назад российские, а следом и ряд украинских изданий пророссийской ориентации припугнули украинцев перспективой открытия "второго фронта". Мол, некая румынская ежедневка (естественно, "влиятельная газета" - никак иначе) призывала правительство "защитить соотечественников, проживающих на территории Украины" и оккупировать "бывшие румынские территории". Публикация, конечно, имела место быть. Правда, вскоре выяснилось, что слухи об авторитете газеты несколько преувеличены, да и автор оказался персоной вполне себе маргинальной. И вот опять СМИ РФ, в том числе висящий на балансе ФСБ ресурс "Регнум", пишут об амбициях Бухареста, касающихся этнических румын - граждан соседних государств.
В их изложении пресловутый "румынский мир" поразительно напоминает "мир русский". Поводом стал вброс липовых результатов прошлогодней переписи населения в Молдове, согласно которому 40,32% опрошенных указали, что родным для них является румынский, а 38,36% - молдавский. Но поскольку своя рубашка ближе к телу, а в контексте "захватнических планов" Бухареста фигурирует Буковина, сосредоточимся на ней.
Румынский фактор на юго-западе Украины за несколько десятилетий обрел черты некой мифологемы. Главная причина - действительно существующий раздел средневековой исторической земли, Буковины, на северную часть, по результатам послевоенных соглашений вошедшую в состав УССР, и южную, оставшуюся в составе румынского государства. На сегодняшний день тематика "воссоединения" - в том или ином виде - служит преимущественно темой для салонных бесед в Черновцах и Яссах, столице исторической Молдовы. Но в определенные критические моменты, вроде недавних попыток Москвы расшатать территориальную целостность Украины, на западе страны возвращаются к дискуссиям о "комфортном меньшем государстве", убаюканные легендой о "старых добрых временах" Габсбургов.
Впрочем, в 2013 г. даже сам подобный дискурс был окончательно маргинализован печально известной деятельностью "Украинского выбора". Ведь именно на культурно разнообразные и умеренные Закарпатье и Буковину (якобы в противовес Галичине и Волыни) в своих планах делал ставку Виктор Медведчук. Эта ставка не сыграла, не могла сыграть и уже не сыграет по ряду важных причин, которые не всегда очевидны внешнему наблюдателю.
Во-первых, с тех времен, когда Бухарест дважды (в 1918 и 1941 гг.) силой присоединял северную Буковину (о юге - отдельный разговор, поскольку в 1918 г. условно "румынская" часть края демократическим путем вошла в состав королевства), в Черновицкой области и соседней Румынии сменилось несколько поколений. Хотя Черновцы для румын и играют роль Мекки для мусульман или Косова для сербов, так как именно здесь учился и взрослел как поэт кобзарь румынского народа Михай Эминеску (этнический армянин), оба периода румынского господства запомнились местным жителям отнюдь не добром. Что касается второго периода, то его молчаливым символом служит известное в Израиле имя праведника мира, бургомистра Траяна Поповича, который в 1941-43 гг. спас тысячи буковинских евреев от концлагерей.
"Позитив" память края связывает с эпохой бурного развития Черновцов после "весны народов", с послевоенной индустриализации в составе СССР и торговым бумом времен новейшей украинской независимости - повезло оказаться на перекрестке "дороги жизни" из Стамбула на север. Так что вопрос "румынофилии" не является частью политической повестки дня. Тем не менее вряд ли можно игнорировать новые обстоятельства, которые вошли в дипломатическую рутину северо-восточных Балкан - Румынии, Республики Молдова и граничащих с ними украинских регионов в двухтысячных годах.
Поэтому, во-вторых, эти новые обстоятельства можно пересчитать по приоритету срочности: успешная европейская интеграция Румынии, ее экономическая и военно-политическая устойчивость, наличие такого источника раздражения, как ПМР, быстрая смена контуров системы безопасности в Восточной и Центральной Европе из-за бюрократизации НАТО и формирования "текучей" транснациональной идентичности.
Начнем с последнего - на первом месте для буковинцев, преемников длительных традиций негоции (именно в Черновцах находилась в Австрии ключевая аграрная биржа империи), стоит бизнес или "гешефт". Местный оптовый рыночный комплекс "Калина" уступает только "седьмому километру" в Одессе и харьковским "Барабашам". На нем созданы многомиллионные капиталы, благодаря которым немало выходцев из Черновцов вошли в состав общенационального истеблишмента. Достаточно сказать, что именно Буковина была "вотчиной" раздробленного ныне клана Дмитрия Фирташа. Кроме того, до трети трудоспособного населения давно пребывает на заработках в странах Запада, при этом, как правило, инвестирует деньги дома. По неофициальным подсчетам, это примерно $2,5 млрд в год. Из этого следует, что массовое получение так называемых "румынских паспортов" (поскольку это вполне полноценный документ) на Буковине имело целью исключительно деловые, а не политические резоны. А значит, никоим образом не может быть использовано Румынией в далеко идущих планах (которых, к слову, и нет). А вот новую идентичность буковинцев - граждан Европы без границ - эта практика, очевидно, формирует.
Так же стоит воспринимать и распространенный в пограничье образ Румынии. Внутренняя политика которой, с одной стороны, во времена президентства Траяна Бэсеску никак не влияла на соседнюю Украину напрямую - и, очевидно, эта практика продолжится при новом президенте Клаусе Йоханнисе. С другой - по сравнению с северным партнером Румыния, довольно легко перенесшая кризис 2008-09 гг., выглядит успешным государством, узлом поступательного привлечения инвестиций.
Одиночные ритуальные заявления румынских политиков о "былой славе Великой Румынии" воспринимались и воспринимаются с юмором: как украинцам, так и украинским румынам вполне хватает возможностей статус-кво. А избрание президентом Румынии в качестве политического преемника Бэсеску этнического немца из Трансильвании, ориентированного на решение внутренних экономических проблем, вообще переводит тематику "румынской экспансии" в разряд анекдотов. По большому счету идею величия можно считать списанной. Даже судьба концепции "один народ - два государства" в отношении Молдовы напрямую зависит в первую очередь от экономических успехов обеих сторон. Общественная трансформация, при всей ее безусловной важности, здесь представляется вторичной.
Тем более что российская агрессия против Украины, потенциальным звеном которой выступает марионеточное правительство в Тирасполе, за минувший год тесно сблизила военно-политические интересы члена НАТО Румынии, Украины и Республики Молдова, имеющих с альянсом тесные связи и строящих собственные планы о формах и сроках присоединения к нему.
Соответственно, и политическая жизнь Буковины не тяготеет ни к четкому противопоставлению, ни к ассоциированию с теми или иными процессами румынской политической жизни. И вряд ли рядовой черновчанин или даже житель румыно-
язычного села знает по имени каких-либо румынских политиков, кроме персонажей фольклора - Влада Дракулы, Фет Фрумоса или Лаура Балаура. Внешнеполитический регламент региональной политики значительно более связан с Австрией, чем Румынией. Ведь именно в Вену протоптали тропу теневые миллиарды корпораций Дмитрия Фирташа, и вообще Австрия выступает наиболее перспективным партнером Буковины среди развитых стран. Но окончательное избавление призраков межэтнических или геополитических конфликтов - и это в-третьих - наступит тогда, когда Украина утвердится на пути ускоренной европейской и евроатлантической интеграции - это единственное средство постепенного выравнивания стандартов правового и хозяйственного развития.
К сожалению, сегодня практически мертвым грузом - прежде всего из-за невиданного нигде в мире (это справедливая оценка покойного Кахи Бендукидзе) украинского бюрократизма - лежат десятки проектов трансграничного сотрудничества трех стран региона в рамках группы направленных на восток программ развития Европейского Союза. А пока ситуация не начнет меняться, ключи от бюджетов европейской стратегии на юго-западе Украины будут находиться не в Киеве, не в Кишиневе, и не в Черновцах, а в Бухаресте, который давно присоединился к ЕС и НАТО.
