Гибридная Порта. Как Эрдоган превращает Турцию в новый центр силы
Глобальный военно-политический пат рождает спрос на новых игроков, и Анкаре есть что предложить в ответ. В том числе, на украинском направлении
Турция обменялась репликами с США по поводу авиационных закупок, продемонстрировала активность в Африке и в Сирии, а президент Эрдоган в ходе африканского турне выступил с заявлением о несправедливости существующего мироустройства. Все эти действия, предпринятые в последние дни, продолжают курс на увеличение турецкого влияния — как регионального, так и межрегионального, твердо взятый Анкарой несколько лет назад.
Воздушная дипломатия
В минувшее воскресенье Реджеп Эрдоган сообщил, что в октябре Турция обратилась к США с предложением о покупке 40 истребителей F-16 производства Lockheed Martin и 80 комплектов для модернизации имеющихся боевых самолетов, и что на это последовало контрпредложение о расчетах этими поставками за зависшие турецкие инвестиции в программу F-35.
Инвестиции, — по словам Эрдогана, на сумму в $1,4 млрд, хотя разные источники называют разные цифры, что уже само по себе дает интересный разброс, — были сделаны в период, когда Анкара участвовала в программе производства F-35 и планировала приобрести их в количестве более ста штук. Но затем Турцию исключили из клуба будущих владельцев истребителей пятого поколения. Причиной стал скандал, возникший из-за покупки у России систем ПВО/ПРО С-400.
На следующий день представитель Госдепа США Нед Прайс опроверг заявление о таком предложении, поступившем со стороны США, но признал, что Министерство обороны продолжает искать варианты разрешения споров с Турцией по F-35.
В сумме это похоже на пробный шар, запущенный Эрдоганом. Суть же ответа Прайса можно истолковать как признание нерешенности ситуации и того, что Турция еще может быть возвращена в программу F-35. При этом Эрдоган не спешит идти на уступки и демонстрирует готовность продолжить закупки С-400, если только США не продадут ему ПРО Patriot, с отказа в продаже которой и начался конфликт.
Конфликт этот, возникший как попытка США надавить на упрямого союзника, Анкара успешно развернула в свою пользу. В самом деле, острой необходимости в F-35 турецкие ВВС сегодня не испытывают. Это тот случай, когда хотелось бы иметь, но пока можно и обойтись. Зато политически Эрдоган уже два с половиной года демонстрирует способность Турции не поддаваться давлению, не идти в кильватере США, если ей это невыгодно, и диверсифицировать оружейные поставки.
Одновременно закупка С-400 стала одним из важных аспектов диалога с Москвой. Помимо чистой экономики Кремль заинтересован в расширении рынка для своего оружия, видя в этом, как и США, рычаг политического влияния. Конечно, на Турцию таким образом влиять не получится – Эрдоган наглядно продемонстрировал это на американском примере. Но закупки С-400 Турцией создают прецедент (история с передачей Кипром под ее давлением купленных у РФ С-300 Греции и последующим их складированием под давлением США здесь как раз непоказательна), давая пример третьим странам, и способствуя, по крайней мере, в теории, расширению круга потенциальных покупателей.
В то же время США смущает необходимость интеграции С-400 в систему ПВО Турции, построенную на западных комплектующих. Это, среди прочего, предполагает согласование кодов и радиочастот, и сам факт реализации кем-то и где-то такого согласования, технология которого может утечь в Россию, несет потенциальную угрозу безопасности США. К слову, F-35 тоже пришлось бы согласовывать с С-400.
Но Эрдогану безразличны проблемы США. Он ведет себя как покупатель в торговом ряду: не хотите продавать – пойду к другому продавцу. Это, безусловно, не поведение союзника, и, США оно не может устроить. Но Эрдоган вовсе не хочет рассориться с США. Его не устраивает лишь нынешний статус Турции в отношениях с Вашингтоном и НАТО, и он настаивает на его повышении.
Маневры вокруг Сирии
На прошлой неделе Эрдоган заявил о возможных военных действиях Турции на севере Сирии против курдских ополченцев, которых поддерживают США. Это заявление стало ответом на гибель от рук курдов из YPG двух турецких полицейских. А чтобы слова прозвучали более веско, президент Турции через командование турецких войск в Сирии приказал своим союзникам из Сирийской национальной армии (СНА) повысить готовность к наступательным операциям. Одновременно турецкие войска возобновили артиллерийские обстрелы подконтрольных курдам территорий.
СНА, в свою очередь, отрапортовала о готовности "возобновить боевые действия против террористических организаций".
Подготовка СНА к наступательным операциям против курдов заставила напрячься и Асада, поскольку на гребне военных успехов, достигнутых на курдском направлении, ему может прилететь от СНА просто за компанию — а Турция лишь разведет руками: мол, это они, горячие парни из СНА, сами придумали. Это, в свою очередь, вызвало очередную волну неофициальных призывов из России "наладить диалог с Дамаском".
На выходе Турция получит все то же лавирование между двух полюсов силы. У США повысится стимул воздействовать на курдов в нужном для Анкары ключе. У России – провести еще одну встречу Эрдоган-Путин, недаром они в Сочи уговорились скоро встретиться снова.
Объективно такая встреча будет выгоднее Турции, которая, в обмен на сдерживание СНА, сможет что-то выторговать у Москвы для себя. Это будет тем проще, что на фоне роста газовых цен России не нужно ни с какой стороны сирийское обострение, вину за которое неизбежно повесят на нее. Москве хватит и того, что 11 октября Совет ЕС продлил персональные санкции в отношении граждан России и Сирии из-за применения и распространения химического оружия.
Так курдский теракт с гибелью двух человек был развернут Анкарой в свою пользу. А турки ведь могли бы, как это принято, лишь заявлять решительные протесты и обращаться в международные организации, на что всем, включая чиновников этих организаций, было бы решительно наплевать.
Турецкие маневры в Закавказье и на Ближнем Востоке одной только Сирией не ограничиваются. Анкара также повышает свою значимость в отношениях с Россией, поддерживая Азербайджан в его вечном конфликте с Арменией. Это делает Турцию для США ценным партнером, способным противодействовать иранским аппетитам в регионе. Однако Эрдоган не раз демонстрировал умение четко разделять свои интересы – и интересы союзников. Последние он, в принципе, тоже готов защищать, но исключительно на возмездной основе.
Здесь же, и тоже на возмездной основе, виден и фундамент нового сближения с Израилем, хотя Турция, претендующая на роль технологического, а с опорой на это и идейного лидера исламского мира никогда не сможет занимать однозначно произраильских позиций.
Африканское турне Эрдогана
И, наконец, Африка. 17 октября Эрдоган прибыл в столицу Анголы, Луанду, в рамках первого этапа поездки по трем африканским странам, включая Нигерию и Того. Некоторые СМИ окрестили это "мини-турне" — и напрасно. Африка велика и разнообразна, и охватить ее всю за один тур невозможно. Сегодня Турция очень основательно, всерьез и надолго, присутствует в Ливии, где играет против Халифа Хафтара, которого поддерживают Россия, Франция, Саудовская Аравия, ОАЭ и Египет, и за правительство в Триполи, которое поддерживают также Катар и Италия.
Но Ангола, Того и Нигерия – новые для Анкары страны. Помимо интересов США, России и ЕС здесь присутствуют также и интересы КНР. В принципе, у Турции с Китаем прекрасные отношения, но это не отменяет турецких маневров в поле четырех сил с выгодой для себя.
Эрдоган наметил и позиции, которые он намеревается занять на этом направлении: защита интересов перечисленных стран на международном уровне, а также экономическая кооперация африканских стран с Турцией в роли координатора, в рамках турецко-африканского делового совета. Эрдоган подкрепляет свой замах тем, что турки – "нация, не запятнанная колониализмом". Это, вообще говоря, неверно, но, вероятно, в Африке прокатит. И что любопытно — является повторением тезиса, озвученного председателем КНР Ху Цзинтао в ходе большого африканского турне в 2009 году.
Экономический блок сотрудничества Турции с африканскими заслуживает отдельной статьи. А вот заявление Эрдогана о том, что судьба человечества "не должна быть отдана на милость горстке стран", которые сообща победили во Второй мировой войне, сделанное в ходе ангольского визита, – это сильный ход, и жесткий удар под дых "другу Владимиру".
Причем, "другу Владимиру" придется это проглотить, поскольку спорить с тем, что "в то время как мир и почти все аспекты нашей жизни меняются, а дипломатия, торговля и международные отношения претерпевают радикальные преобразования, нельзя думать, что глобальная архитектура безопасности останется прежней", сложно. Турецкий лидер и тут сумет отлично расставить все фигуры и акценты.
Что все это значит для Украины? Треугольник США-ЕС-РФ превратился в квадрат. При этом Турция по ряду параметров сегодня удобнее нам для контактов с ней, чем Китай. Можно назвать, как минимум, четыре причины этого. Во-первых, географическая, она вполне очевидна. Во-вторых, Турция более региональна и менее глобальна, чем КНР, отчего нам проще выстраивать сопоставимое по масштабам участников сотрудничество. В-третьих, Турция ближе нам культурно и исторически, все же Китай, его язык и культура для нас во многом terra incognita. В-четвертых, Турция – давний исторический соперник главного врага Украины – России. Тот факт, что Россия, по причинам концептуального порядка, — всегда была, и всегда будет главным и непримиримым врагом и украинской независимости, и украинского народа как отдельной от российского народа общности, и что эта вражда сохранится вне всякой зависимости от текущей политической конфигурации обоих стран, едва ли нуждается в доказательствах.
Это, безусловно, не означает, что мы можем позволить себе оставлять без внимания Китай, а также три других стороны "украинского квадрата". Но с Китаем пока все сложно и далеко, а три стороны бывшего треугольника изрядно уже отработаны. Насколько успешно – можно поспорить, но нетоптаных дорожек там практически нет. Зато с Турцией они есть. И по ним нам необходимо пройти, используя каждое окно возможностей.
Это не означает, что Турция нам друг. Турция, как и любое государство, прежде всего, друг самому себе. Турецкая многовекторность представляет собой динамический эквилибриум интересов, но это относится и к нашим отношениям с ЕС, США и Россией. Нам необходимо осваивать турецкое направление, действуя осторожно-прагматично и выжимая из него все, что только возможно в каждой конкретной, быстро меняющейся ситуации. Можно сказать, что наши отношения с Турцией отчасти возвращаются к паттернам XVI-XVIII веков (нестабильные альянсы и временная вражда), и нам следует учесть позитивный опыт той эпохи, и увидеть допущенные ошибки и упущенные шансы.
