Собака на сене. Почему норвежцы не знают, как потратить триллион
Норвежцы богатеют быстрее, чем им этого хочется. Суверенный фонд благосостояния, аккумулирующий доходы от продажи нефти и газа, официально превысил отметку $1 трлн, став, таким образом, крупнейшим инвестиционным фондом в мире. Еще в начале года ожидалось, что символическую отметку в один триллион долларов фонд пересечет не раньше второй половины 2018 г. По подсчетам Reuters, много лет отслеживающим состояние норвежского фонда, он на короткое время "зашел" за триллион еще 12-го сентября. Но это был краткий миг всплеска роста цен на акции на американском фондовом рынке, куда частично инвестирует фонд.
"Я думаю, что в 1996 г., когда фонд пополнился первыми доходами от продажи нефти, никто не ожидал, что он достигнет $1 трлн, - говорит Ингве Слингстад, главный управляющий Norges Bank Investment Management (NBIM). - Для нас это историческое событие".
Но управлять капиталом, равному ВВП Мексики и в два с половиной раза превышающему ВВП самой Норвегии, еще труднее, чем накопить такую сумму.
Норвежская экономика и так себя хорошо чувствует, и вливание в нее дополнительных денег принесет больше вреда, чем пользы. На данный момент в мире существуют несколько таких же крупных фондов, использование средств которых не вызывает дополнительных вопросов и проблем. В частности, речь идет о японском Государственном пенсионном инвестиционном фонде с активами $1,3 трлн, $3 трлн китайских валютных резервов, частных фондах управляющих компаний Black Rock Inc. ($5,7 трлн) и Vanguard Group ($4,4 трлн). Держатели данных фондов стремятся и дальше увеличивать их размер, норвежцы же, напротив, хотят, чтобы золотой дождь прекратился, и тешат себя надеждой, что триллион - это потолок.
Возникает непривычная для украинцев ситуация, у нас такого опыта никогда не было: с этими деньгами надо что-то делать, и в Норвегии постепенно приходит понимание, что именно. Пока скандинавский триллионер волей-неволей уже сделал одну важную вещь: утер нос России, продемонстрировав, как нужно правильно распоряжаться нефтедолларами, что, конечно, приятно не только норвежцам...
Дуля русским
Богатая нефтью и газом Россия начала откладывать доходы от их продажи в резервный фонд в 2004 г. На начало сентября размер резервного фонда, куда входит и фонд национального благосостояния (ФНБ), насчитывал всего $92,4 млрд. Если бы российский фонд был некой калькой норвежского, то его размер был бы гораздо больше, учитывая количество и себестоимость добываемой в России нефти (добыча: 554 млн т при средней себестоимости $18/барр в 2016 г. против 90 млн т Норвегии при средней себестоимости $30/барр).
Однако отношение к деньгам фондов в России и Норвегии принципиально разное.
Норвегия с самого начала основания резерва благосостояния не меняла к нему подход и берегла деньги для будущих поколений граждан, которым придется жить в условия постнефтяной эры. Фактически деньги предназначаются для каждого норвежца (по $200 тыс. на человека на сегодняшний день), и фонд также выполняет функцию пенсионного. В России изначально не собирались использовать средства фонда для накопления. Его используют в качестве удобного механизма для латания дыр в государственном бюджете или для финансирования масштабных проектов, как, например, Олимпиада в Сочи. ФНБ, задуманный как страховочное средство для Пенсионного фонда, не выполняет свою функцию: на программу софинансирования пенсий - плюс 1000 рублей к каждой отложенной на старость россиянином тысяче - тратилось $8,5 млн в год. Более того, ФНБ перегружен неликвидными активами (до 35% фонда). По информации российского издания "Ведомости", ФНБ и резервный фонд в скором времени объединят в одну цельную структуру, предварительно выделив из него неликвидные и нерыночные активы.
Оставшиеся деньги будут тратиться как и раньше: на поддержку рубля в тяжелые экономические периоды или на безумные проекты в периоды возможного процветания российской экономики. С таким подходом исход очевиден: как только закончится нефть - закончатся и резервные деньги. Отличный пример жизни по принципу "после нас хоть потоп".
Как сохранить триллион
Для начала норвежцы определились, что они не будут делать с деньгами фонда: а именно - инвестировать в инфраструктурные проекты. Для Украины такой подход просто невозможно себе представить, но норвежцы решили именно так. По мнению Ингве Слингстада, такой род вложений попросту невыгоден из-за низкой доходности и длительного срока окупаемости. Также управляющие фондом не видят смысла в расширении его валютного портфеля. Наоборот - количество валют, в которые номинируется часть резерва, уже сокращено с 23 до всего трех: доллара (54%), евро (38%) и британского фунта (8%).
Ограничивают норвежцы возможности использовать средства NBIM на краткосрочные нужды, и этим они диаметрально отличаются от стратегических планов украинцев. Хотя ранее правительство Норвегии могло тратить 4% дохода фонда. Теперь эта граница установлена на отметке 3%. Что, впрочем, не помешало руководству страны еще в прошлом году "влить" в бюджет 8,5 млрд резервных средств, чего раньше не наблюдалось.
Переформатированное после выборов 11 сентября правоцентриское правительство Норвегии готово идти еще дальше и уже озвучило свое видение будущей судьбы фонда. Рассматриваются варианты лишить национальный банк права доступа к нему, или разделения NBIM на несколько частей. В планы правительства входит и изменение подхода к объектам инвестирования, а именно покупке активов частных, непубличных компаний.
До этого времени часть средств инвестировалось исключительно в публичные компании, акциями которых торгуют на биржах. Благодаря такому подходу норвежский фонд благосостояния владеет акциями 9 000 компаний во всем мире, что соответствует доли в 1,3% глобальной корпоративной капитализации (2,3% от объема рыночной капитализации европейского фондового рынка).
Маленькой и очень богатой Норвегии нравится ощущать себя важной частью глобального корпоративного мира, время от времени вмешиваясь в дела компаний, чьими акциями она владеет.
В декабре прошлого года руководство фонда объявило, что будет судиться в Volkswagen из-за разгоревшегося "дизельного скандала". "Чувство ответственности заставляет нас защищать свои инвестиции в немецкую автокомпанию", - заявлял Петер Йонсен, главный директор по инвестициям NBIM. Фонд в свое время также блокировал сделки в Европе таких гигантов, как Facebook и Apple.
NBIM не только запрещает, но и разрешает. С благосклонной воли фонда на этой неделе было одобрено мегаслияние немецкой промышленной группы Linde и американской Praxair. Сумма сделки оценивается в $76 млрд. Норвежский фонд владеет 4,6% Linde (рыночная цена пакета - $1,46 млрд) и 1% Praxair ($335 млн). Официально слияние состоится 27 сентября.
В озвученных руководством NBIM дальнейших планах увеличивать вложения в корпоративный капитал до 70% от общего объема фонда с сегодняшних 60% за счет уменьшения доли инвестиций в государственные ценные бумаги. На данный момент портфель зарубежных госбондов составляет $330 млрд (крупнейшие: $21 млрд японских госбумаг, $7,5 млрд мексиканских, $6,3 млрд южнокорейских).
Другое перспективное направление использования средств фонда - инвестиции в дорогую недвижимость. Впервые NBIM вышел на рынок недвижимости в 2011 г., и на конец июня 2017-го общая стоимость его портфеля составляла $26 млрд. В основном это здания в центральной части Нью-Йорка, Лондона и Парижа.
Эй! Мы здесь
Команда норвежского фонда благосостояния насчитывает всего 550 человек, часть из которых работает в Осло, остальные - в Нью-Йорке, Шанхае, Лондоне и Сингапуре.
На содержание этих специалистов тратится 0,02% фонда (0,07% пять лет назад), а это на сегодняшний день $20 млрд.
Понятно, что таким богатым и занятым людям нет никакого дела до Украины, где нет ни крупных публичных корпораций, ни дорогой недвижимости, ни привлекательных гособлигаций. Но может, для норвежцев это не будет проблемой: им надо как-то донести, что мы существуем и нам нужно много денег. А им все равно девать их некуда.
