Четвертый день боев в Курской области. Почему Путин боится назвать войну войной
Антивоенных протестов в России не будет. Для протестов нужна смелость, а ее у россиян нет. Но у них хватает трусости — а это именно то, что нужно для антивоенной паники
Украинское наступление в Курской области РФ идет уже четвертый день. Удивительна публичная реакция на него российской власти. Минобороны РФ отрицает, что ВСУ продвигаются. Путин в беседе с врио губернатора Алексеем Смирновым называет потерю территорий "ситуацией" и рассказывает своему назначенцу, что "Курская область — очень перспективный район, очень интересный, и я уверен, вам там будет интересно работать". Словно не случилось ничего особенного, просто мелкие неприятности.
Можно было бы ожидать совсем другой реакции — в стиле "вставай, страна, огромная". Наверное, для нас это было бы опаснее, если бы Путин выступил с обращением к народу, сказал, что теперь уже идет не СВО, а отечественная война, объявил всеобщую мобилизацию и так далее.
Но нет, Кремль выбрал противоположную информационную тактику: делать вид, что никакой проблемы нет, а если и есть — то скоро рассосется.
Новая кремлевская методичка
8 августа сайт meduza.io сообщил, что власти РФ три дня думали, как медиа должны рассказывать о масштабной операции ВСУ в Курской области, и наконец придумали. Политблок администрации Путина просит российские государственные и лояльные Кремлю медиа "не нагнетать обстановку" вокруг наступления ВСУ и советует всячески избегать рассуждений об открытии "нового фронта". Кроме того, журналистам нельзя говорить о возможном продвижении украинских войск к городу Курчатову, где находится Курская атомная электростанция, чтобы у аудитории не возникало "чувство ядерной угрозы".
Вместо упоминаний АЭС медиа должны рассказывать об "успехах российской армии", которая якобы не дает украинским войскам продвинуться вглубь территории Курской области. Особый акцент журналистам рекомендуют сделать на "усилиях" Путина и правительства, которые "не бросают никого в беде".
Действительно, Путин в разговоре с врио губернатора согласился выплатить беженцам по 10 тысяч рублей — то есть всего лишь по $115. Этого хватит на то, чтобы продержаться несколько дней, но точно недостаточно, чтобы обустроиться на новом месте.
Правительство РФ сразу же заявило, что выделит на это 220 млн рублей. То есть помощью по 10 тысяч рублей будут осчастливлены 22 тысячи человек. Это меньше, чем население Суджанского района, которое, согласно переписи 2021 года, составляло 25 тысяч человек. И это при том, что жители бегут не только из Суджанского, но и из Кореневского, Льговского и других районов Курской области.
Итак, можно утверждать о сознательно выбранной Кремлем информационной тактике занижения масштабов проблемы, вместо того, чтобы воспользоваться этим поводом для раздувания военной истерии. Но почему Путин сделал именно такой выбор?
Медленное осознание
Конечно, нельзя исключать, что до Путина просто медленно доходит. Может быть, он в самом деле считает, что украинское наступление — это или рейд, или блеф. Если это рейд, то украинские военные должны, по мнению Кремля, вывесить свои флаги в нескольких селах, сделать пропагандистские видео и отправиться домой. Если это не рейд, а блеф, тогда российские военные должны, по предположению Путина, быстро, в течение считанных дней, отразить нападение и отбросить или уничтожить противника.
Возможно, через какое-то время до Путина дойдет, что это не рейд и не блеф. Может быть, он считает, что ВСУ должны предоставить ему более убедительные доказательства серьезности своих намерений. Или он отвел начгенштаба Герасимову какой-то срок для решения проблемы, а после этого приступит к плану "Б". В конце концов, если площадь российской территории, контролируемой ВСУ, будет и дальше расти, то замалчивать масштабы катастрофы будет все труднее.
Мы уже наблюдаем постепенное осознание Кремлем новой реальности. 6 августа российская власть не считала нужным ничего объявлять. 7 августа, на второй день украинского наступления, врио губернатора Смирнов ввел в Курской области режим чрезвычайной ситуации регионального масштаба, по его словам, для "ликвидации последствий захода" ВСУ на территорию области.
Режим чрезвычайной ситуации обычно вводится в случае стихийного бедствия. И Кремль, по-видимому, так и воспринимал ВСУ — как стихийное бедствие, которое пошумит и быстро утихомирится, а потом придется ликвидировать его последствия.
9 августа, на четвертый день украинского наступления, правительственная комиссия по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности провела внеочередное заседание и установила в Курской области федеральный уровень реагирования. То есть сохраняется отношение к наступлению ВСУ, словно к стихийному бедствию, но теперь уже признается, что масштаб этой "чрезвычайной ситуации" — не региональный, а федеральный.
Впрочем, даже если темпы осознания у Путина ускорятся, не факт, что это подвигнет его радикально сменить информационную тактику. Дело в том, что для громких заявлений об отечественной войне и всеобщей мобилизации нужны ресурсы: бронетехника, артиллерия, боеприпасы. Если необходимых запасов вооружений нет, то ускоренное наращивание численности личного состава даст лишь кратковременный эффект.
Страх двух паник
Кроме того, очевидно, что Кремль боится паники в России. Точнее, двух паник.
Он боится, во-первых, той паники, которая возникает при любом чрезвычайном происшествии: когда все бегут подальше от эпицентра и ситуация выходит из-под контроля.
Во-вторых, он боится антивоенной паники. Россия ведет войну на украинской территории уже более 10 лет, полномасштабную войну — почти два с половиной года, но впервые боевые действия перекинулись на территорию самой России.
Конечно, антивоенных протестов в России не будет. Для протестов нужна смелость, а ее у россиян нет. Но у них хватает трусости — а это именно то, что нужно для антивоенной паники.
И особенно прекрасно, что наше наступление способно вызвать у россиян сразу обе паники. Именно потому новая кремлевская методичка приказывает ни в коем случае не упоминать о возможности боев за Курскую АЭС. Россиянам в приграничных с Украиной областях не хочется спасаться ни от взрыва на АЭС, ни от войны. И сейчас главная забота Кремля — успокоить их и внушить им, что все идет по плану. Максимум — придется эвакуироваться куда-нибудь на несколько дней, получить от Путина 10 тысяч рублей и ни в чем себе не отказывать.
Украинское наступление сделало эту войну, скажем так, более симметричной. В течение последних нескольких месяцев российское наступление имело заметные успехи, и это привело к росту в Украине процента сторонников "мира любой ценой". Сейчас Кремль рискует сам оказаться в такой ситуации. Если россияне "устанут от войны" и захотят "немедленного прекращения огня", то обратить этот процесс вспять будет сложно. Гораздо проще затормозить его, пока он еще не набрал силу. И Кремль сейчас делает именно это: гасит панику в зародыше.
Забота о лице
У Кремля есть еще один мотив делать вид, что ничего особенного не случилось. Это забота о своем лице на мировой арене. Уже 16 лет (с 08.08.2008, когда российские войска вторглись в Грузию) Путин старательно насаживает в геополитике принцип "кто сильный, тот и прав". До него такое позволял себе Саддам Хусейн — и был наказан американцами. Путин был уверен, что его не накажет никто. Но вот прямо сейчас он получает наказание от украинцев.
На это действие с интересом смотрят партнеры России по БРИКС и весь Глобальный Юг. Путин не хочет позора. И он старательно делает вид, что никакого позора-то и нет.
Нам такое его поведение выгодно. Ведь ВСУ важен не пиар-эффект, а результат, то есть вытеснение врага с его собственной территории. Пиар-эффект был бы важен, если бы была необходимость публично убеждать и подталкивать западных партнеров. Но такой необходимости нет: наши друзья играют с нами в одну игру. И когда они делают удивленные лица — это элемент игры.
Поэтому пусть российские медиа убеждают россиян, что все идет по плану Путина. Это вписывается в наш план.