Чему ПМР может научить лугандийских вождей

Едва сымитировав "выборы" и освоив слово "легитимный", номинальный босс ЛНР Игорь Плот­ниц­кий вновь оскандалился. В среду на своей странице в Фейсбуке он пригрозил Украине референдумом о вступлении "республики" в состав Российской Федерации. Дескать, раз Киев отказывается содержать верных ЛНР пенсионеров, значит, их будет содержать Москва.

В Кремле, однако, юмора совсем не поняли, и уже в четверг луганским "властям" пришлось едва ли не в полном составе оправдываться: мол, Плотницкого подставили ха­керы, которые создали фейковый эккаунт от его имени. А что отставной "премьер" ДНР Алек­сандр Бородай в ту же среду в интервью российскому телеканалу выразил надежду на присоединение обоих регионов к РФ, - так это, надо полагать, просто совпадение, не иначе.

Смысл маневра очевиден: ожидания счастливой жизни развеиваются тем быстрее, чем холоднее и голоднее становится в как бы республиках. Гумконвои, Кобзон, Пореченков и Ваенга с "Ива­нуш­ками", конечно, внушают "освобожденным гражданам Дон­басса", что в России о них помнят. Но они - никакие проводники в светлое завтра. То ли дело референдум. Но Плотницкий и Ко, похоже, совершенно утратили связь с реальностью. Они то ли не поняли намека - "уважения" МИДом РФ выборов "на Юго-Востоке", но отнюдь не признания волеизъявления "граждан ДНР и ЛНР". То ли поняли и попытались шантажировать не столько Бан­ко­вую, сколько Кремль: либо он дает деньги, либо нарывается на очередную порцию санкций. Ведь тема была поднята за несколько дней до саммита "Большой двадцатки". Но даже если столь дерзких планов Плотницкий сотоварищи не имели, отповедь Кремля (а она, судя по поспешности, с которой в ДНР начали открещиваться от инициативы референдума, была гневной) вызвана именно этим.

Между тем заслуживает внимания еще одно совпадение: дуэт Бородай-Плотницкий выступил на следующий день после "гастролей" в Москве президента ПМР Евгения Шевчука. Который - внимание - заявил о готовности Тирасполя провести еще один референдум о самоопределении непризнанной республики. Осторожно оговорившись: при условии признания его итогов международным сообществом. Впрочем, этот пункт принимать всерьез необязательно. Слова Шевчука - не что иное, как сигнал о готовности подыграть Кремлю. За малую, разумеется, мзду.
Формально очередное волеизъявление в ПМР - если до него дойдет - никак не будет связано с Россией. Конфликт заморожен уже почти четверть века, и периодические его обострения в последние годы были связаны скорее с местными интересами, нежели внешними. В то же время повышение его градуса сейчас - это одна из тех опций, которые позволяют Москве поднять ставки, не доводя блеф до бреда. Потенциальная угроза возобновления войны в непосредственной близости от кордонов ЕС - лучший рычаг давления на европейцев, нежели прямой "искандерово-тополевый" шантаж. К тому же у ПМР нет общей границы с Россией, так что здесь игра в волеизъявление не грозит Кремлю ни падением рейтинга, ни миграцией грубых вооруженных людей.

Впрочем, лугандийским вождям приднестровский опыт может оказаться полезным.
Во-первых, чем чаще референдумы проводятся, тем меньше значат. За время ее существования в ПМР состоялось целых семь таких действ, лишь закреплявших де-юре происходившее де-факто. Од­нако, несмотря на эту инфляцию, они неизменно приносят дивиденды от Кремля: каким бы внешнеполитическим и экономическим ущербом это ни оборачивалось, для внутреннего потребления ему важно поддерживать иллюзию проекции силы и единства "русского мира". Правда, здесь необходимо выбирать соответствующие моменту формулировки. Так, голосование о вступлении в состав РФ в ПМР прошло лишь однажды - в 2006 г., на волне очередного обострения отношений между Кишиневом и Москвой. В остальных случаях, хотя референдумы и были направлены на разрыв с Кишиневом, подобной наглости избегали: создание ПМССР, сохранение СССР, независимость ПМР, базирование 14-й армии ВС РФ, новая конституция, частная собственность на землю. В каждом случае власти подтверждали свою обособленную от Кишинева легитимность, что обеспечивало щедрые дотации со стороны Москвы.
Во-вторых, каждый из референдумов, которые проводились в ПМР, был связан с очередной волной дележа собственности. От­тес­нение партийных боссов красными директорами от промышленного сектора, российские войска как гарант "прихватизации", конституция как способ консолидации и консервации власти, торговля землей как способ пополнить бюджет и освоить его вместе с российскими инвесторами.

В-третьих, референдум неизменно связан с патриотической накачкой. Моменты же для нее выбираются по российской традиции, описанной Салтыковым-Щедриным: чем отчаянней проворовалась власть, тем громче патриотические вопли. К слову, новый референдум в ПМР назрел. Команде президента Евгения Шевчука удалось всего за три года разрушить даже то немногое, что уцелело за двадцать лет правления Игоря Смирнова. Так почему бы не повторить его же трюк? Правда, непонятно, за независимость от кого и от чего должно проголосовать Приднестровье теперь, но это уже мелочи.

Ведь в результатах референдума, если он состоится, сомневаться не приходится. За четверть века изоляции власти ПМР добились полной управляемости оставшимся населением. Граждане непризнанной республики давно уже голосуют "за" чисто рефлекторно. Тот же рефлекс, кстати, уже дважды демонстрировали жители ДНР и ЛНР. И третий раз, несмотря на нынешнее раздражение Москвы, вполне возможен. Главное - правильно улучить момент, угадать с вопросом и поманить откатом.