100 дней Минска-2

Первые минские соглашения, сформулированные в протоколе от 5 сентября и меморандуме от 19 сентября прошлого года, продержались чуть более 100 дней - до новогодних праздников, после чего война возобновилась.

То же самое может случиться и с Минском-2. Принятый 12 февраля Комплекс мер по выполнению минских соглашений, подкрепленный совместной декларацией президентов России, Украины, Франции и канцлера Германии, к началу мая так и не продвинулся ни по одному из пунктов, кроме первого - о прекращении огня (да и он нарушается практически ежедневно на отдельных участках фронта). 6 мая президент Литвы Даля Грибаускайте за­­явила в интервью агентству Reuters: "Режима прекращения огня больше не существует. Несомненно, ситуация ежедневно меняется, но мы опираемся на информацию НАТО, а информация НАТО такова, что минские соглашения прекратили свое действие".

Еще с середины апреля соцсети полнились рассказами о готовящемся российском наступлении сразу после 9 мая, и о том же 29 апреля заявил Петр Порошенко, только срок назвал чуть более поздний: "Поступают сообщения о намерениях незаконных вооруженных формирований на востоке во второй половине мая перейти к активным наступательным действиям". А утром 12 мая в очередной сводке пресс-центра АТО прошла информация об эшелоне с военной техникой и боеприпасами, прибывшем на днях из России в город Торез на оккупированной территории Донец­­кой области. По сведениям пресс-центра, "среди прочего груза были и бюллетени будущего референдума с уже готовыми отметками о присоединении к России". Кстати, в тот же день Верховная Рада приняла предложенный Прези­ден­том закон о правовом режиме военного положения.

Поэтому если сейчас и стоит подводить итоги, то в первую очередь того, что же успела Украина за это время сделать для подготовки на случай нового этапа российского втор­жения.

С другой стороны, нельзя утверждать, что война непременно возобновится. В мае вовсю работала челночная дипломатия с участием Герма­нии, Франции и США. И чем лучше Украина подготовилась к войне - тем выше шансы Минска-2 на реализацию.

Анализ "ДС" относительно успешности/провальности первых 100 дней читайте в следующих материалах:

Победы и провалы "оборонки"

Когда "блокада" Донбасса станет блокадой

Время добровольческих батальонов прошло

Путина проверяют на вменяемость

НАТО почти дозрело к войне с Россией

Победы и провалы "оборонки"

Работа отечественных оборонных предприятий на перевооружение армии - это половина дела. Нужно модернизировать всю структуру "Укроборонпрома", чтобы гарантировать будущие экспортные доходы концерна. Ведь без денег не бывает победных войн

По оценкам SIPRI, доход Украины от экспорта вооружений и связанных с ними услуг в 2013-14 гг. составил $709 млн и $664 млн соотвественно. Выторговав за два года почти $1,4 млрд, наша страна сохранила за собой девятую позицию в первой мировой десятке экспортеров вооружений. Подавляющее большинство экспортных доходов обеспечил государственный концерн "Укроборонпром" и его многочисленные дочерние предприятия, среди которых главную роль играла специализированная внешнеторговая госкомпания "Укрспецэкспорт".

Два варианта реформы

В мае правительство решило усилить позиции концерна на мировом рынке авиатехники. Капитал "Укроборонпрома" будет существенно увеличен за счет передачи ему из подчинения Минэконом­развития киевского авиационного завода "Антонов". В определенной степени такое укрупнение гарантирует, что украинские власти в 2015-16 гг. сосредоточат управление оборонными активами в одних руках, что поможет Украине и впредь не выпасть из топ-10 экспортеров оружия и военной техники. Хотя до выполнения данного Петром Порошенко поручения вывести Украину на пятое место придется пройти очень и очень длинный путь. Ведь в отличие от большинства зарубежных оборонных корпораций сегодня украинские предприятия госконцерна изолированы от мировых финансовых рынков. Они не могут пользоваться их инструментами для финансирования своих научно-исследовательских и производственных программ. Поэтому в среднесрочной перспективе, по мере роста выручки концерна за счет укрупнения, необходимо провести глубокую реформу его структуры управления. Можно пойти по пути создания самостоятельных дивизионов - отраслевых холдингов в составе концерна. Это самый простой путь к демонтажу ущербной модели финансирования, ориентировавшейся на дефицит денег и отчуждение активов по схеме СП в пользу российских предприятий, чем небезуспешно занималась власть при Януковиче. По новой модели "Антонов" смог бы стать авиастроительным холдингом, Завод им. Малышева - танкостроительным, "Искра" - ведущим предприятием в сегменте радио­электроники т. д. Самые продвинутые на внешних рынках отраслевые направления получили бы возможность развиваться более быстрыми темпами, чем те сегменты и отрасли, которые требуют дотаций и пристального надзора со стороны государства. "Укроборон­пром" стал бы типичной фондовой государственной компанией-координатором, отвечающей за эффективное распределение доходов от экспорта и дележку государственных ассигнований между подчиненными дивизионами. Есть и более сложный вариант развития "Укроборонпрома", который представляется и более эффективным. Он предполагает не отраслевое, а функциональное деление предприятий. Тогда концерн должен понизить свой уровень до отраслевой ассоциации двух категорий предприятий. В первую войдут те, кто требует господдержки при акционировании. Во вторую - уже сегодня готовые к приватизации части акций или способные совместно с "Укрспецэкспортом" найти внешнее финансирование и захватить дополнительные зарубежные рынки.

Нюансы оборонного заказа

Однако и в нынешнем состоянии, весьма далеком от идеального, "Укроборонпром" добился очевидных успехов на ниве выполнения оборонного заказа. В первую очередь - в бронетанковой промышленности. Стоит напомнить, что еще в начале 2013 г. харьковские "авторитеты" Геннадий Кернес и Михаил Добкин рассказывали Януковичу о том, что бронетанковое машиностроение Харькова пребывает на грани краха. И срочно требует мер спасения в виде восстановления попранных связей, духовных скреп и украинско-российской кооперации. Но к концу прошлого года, казалось бы, прочно "лежавший" бронетанковый гигант - Завод им. Малышева - смог в восемь раз увеличить свои мощности по производству танков модели "Оплот" - с 5 до 40 ед./год. К 2016-му предприятие планирует выйти на годовую мощность 100-120 танков указанной модели. Также ЗИМ смог запустить новую линию по производству бронеавтомобилей "Дозор" с фактической мощностью 50 ед./год и перспективной 100 ед./год. А госпредприятие "Харьковское конструкторское бюро по машиностроению им. А. А. Морозова" получило госзаказ на производство 74 бронетранспортеров моделей БТР-4, -80, -3Е, -70ДИ для МВД, и 154 БТР этих моделей для Минобороны.

Но пока правительство не определится с приемлемым вариантом дальнейшего развития концерна, он вряд ли сможет справляться с масштабными задачами, стоящими перед отечественным ОПК. Одна из них - пополнение парка самолетов украинских ВВС, который нужно увеличивать в разы, если не в десятки раз. Такого прироста невозможно достичь только за счет импорта или офсетной поставки самолетов - это грандиозно дорого (счет идет на десятки миллиардов долларов). Реальный путь - разворачивание лицензионного производства и начало кооперации с одним из грандов глобальной авиастроительной индустрии. Но сможет ли холдинг с незавершенной и недореформированной структурой достойно справиться с таким масштабным парт­нерством - вопрос риторический. К слову, если бы было иначе, список стран-производителей американских F-16 не ограничивался бы заводами Тайваня, Южной Кореи, Пакистана и Египта. Их бы собирали везде, где эти самолеты хотят, а в желающих, мягко говоря, дефицита нет.

Такие же глубинные корпоративные проблемы, вместе с бюрократическими препонами, являются барьером для разворачивания в Украине лицензионного производства сложной электронной и оптической техники, собственные аналоги которой в нашей стране в короткие сроки разработать невозможно. Это прежде всего прицельная и инфракрасная оптика. Собственный цикл производства этой техники Украина утратила из-за оккупации Крыма - вместе с некогда головным в отрасли Феодосийским оптико-механическим заводом. Нам остался находящийся в тяжелейшем финансовом положении черкасский "Фото­прибор" и предприятия в Киеве и Харькове. В целом санация государством имеющихся оптико-механических мощностей в Черкассах, Киеве и Харькове может занять несколько лет.

Свои проблемы у военного ракетостроения. Предприятия ракетно-космической отрасли чувствуют себя неплохо - благодаря достаточно плотной интеграции нашей страны в международные проекты, где востребованы украинские ракеты-носители. Теоре­ти­чески они могут в короткие сроки переориентироваться на производство сугубо военных мобильных оперативно-тактических, тактических или авиационных крылатых ракет. Скажем, киевский завод "Артем" вполне может выпускать от нескольких тысяч до десятков тысяч авиационных крылатых ракет в год - эти цифры недалеки от реального состояния его разработок и мощностей. Но как быть с испытаниями продукции? Ведь после потери испытательных полигонов Опук и Чауда в Крыму Ракетные войска и ВВС уже не могут предоставлять оборонным заводам-производителям свои испытательные мощности. А без испытаний нет полного производственного цикла - и нет результата. Здесь недоработка "Укроборон­прома" состоит в неспособности наладить кооперацию с наиболее известными в мире ракетостроительными корпорациями, которые либо имеют свои испытательные полигоны, либо арендуют их у армий стран базирования. В перспективе нашими партнерами могут стать ракетостроительные компании Турции, полигоны которых расположены в 200-230 км от оккупированного РФ Крыма. У этих предприятий достаточно финансовых ресурсов, и они заинтересованы в получении технологий. У наших заводов есть весьма продвинутые в технологическом плане разработки, но нет доступа к финансовым ресурсам для вывода технологий на серийный уровень, как нет и таких классических инструментов торговли, как фирменное кредитование экспорта. Осталось найти взаимоприемлемые формы кооперации.

Когда "блокада" Донбасса станет блокадой

Говоря о "блокаде" Донбасса, нужно четко различать то, в чем обвиняет Украину кремлевская пропаганда, и что происходит на самом деле

Термин "экономическая блокада Донбасса" за последние полгода стал едва ли не общепринятым. Однако не стоит забывать, что ввел его в обиход Путин. "Из СМИ я узнал о том, что президент Украины издал указ фактически об экономической блокаде этих регионов - Луганска и Донецка. Мне кажется, что это большая ошибка, потому что они собственной рукой отрезают эти регионы. Зачем?" - сказал хозяин Кремля утром 16 ноября на пресс-конференции в австралийском Брисбене, перед тем как спешно покинуть саммит "Большой двадцатки".

Путин солгал дважды. Во-пер­вых, Украина в принципе не способна организовать блокаду своих территорий, оккупированных Россией, поскольку они граничат с РФ (по суше - Донбасс, по морю - Крым) и наша страна эту часть своей госграницы не контролирует. "Блокада" Донбасса - этот фейк в отличие от реальных исторических примеров, таких как блокада Ленинграда, блокада Западного Берлина, блокада Кубы и т. п. Все, что могла сделать Укра­ина, - это блокировать свои социально-экономические связи с оккупированными территориями, что и было начато (но до сих пор еще не вполне реализовано) 14 ноября, когда Порошенко издал указ о введении в действие решения СНБО от 4 ноября "О неотложных мерах по стабилизации социально-экономической ситуации в Донецкой и Луганской областях".

Во-вторых, не Порошенко, а сам Путин собственной рукой отрезал от Украины часть Донетчины и Луганщины в 20-х числах августа прошлого года. Тогдашнее российское вторжение четко показало, что Кремль вознамерился любой ценой не допустить успешного завершения антитеррористической операции в восточных областях. И блокировать связи с районами Донбасса, неконтролируемыми украинской властью, следовало бы незамедлительно как ответ на российскую оккупацию. Но Киев решился на этот шаг лишь после того, как 2 ноября на оккупированных территориях Донбасса были проведены фейковые выборы.

А вот в чем Путин не солгал, так это в том, что такой шаг Киева стал для него неожиданностью. Своим решением Украина спутала карты Кремля и продемонстрировала, что у нее тоже есть козырь. Правда, этим козырем нельзя побить российские войска, но его достаточно, чтобы обесценить российский контроль над Донецком и Луганском. Путин рассчитывал и продолжает рассчитывать, что его донбасские марионетки станут легальными фигурами, с которыми официальный Киев подпишет соглашения, регламентирующие и, главное, узаконивающие социально-экономические связи между оккупированными территориями и остальной Украиной. После этого они получат в свое распоряжение финансовые потоки из Киева, что, несомненно, укрепит оккупационный режим. А сам Путин избавится от западных санкций против России, поскольку какие могут быть санкции, если стороны (Киев, Донецк и Луганск) обо всем полюбовно договорились.

Вместо этих желанных целей ВВП имеет сейчас лишь очень туманную перспективу непродления санкций и в то же время необходимость самому содержать оккупационный режим. Причем его траты на Донбасс увеличиваются и должны возрасти еще больше. Дело в том, что своим "блокадным" козырем Украина воспользовалась не в полную силу. Процесс блокирования социально-экономических связей с оккупированными территориями растянулся на многие месяцы, и до сих пор де-факто полноценного блокирования еще нет, хотя потихоньку оно становится реальностью.

Только сейчас украинские власти начинают публично вскрывать некоторые схемы "проникновения сквозь барьеры", как это сделал губернатор Луганщины Геннадий Москаль, рассказав о предотвращении за один день 8 мая въезда на оккупированную территорию 168 грузовиков и микроавтобусов с провиантом (эту информацию вскоре подтвердила Госпогранслужба). 12 мая он подписал распоряжение, запретившее пересекать линию разграничения любым транспортным средствам, включая легковые автомобили. Это можно было бы считать самодеятельностью луган­с­кого губернатора, однако в тот же день, 12 мая, лидер парламентской фракции Блока Петра Порошенко Юрий Луценко заявил, что его фракция "выступает за полную блокаду и Крыма, и оккупированной части Донбасса".

Конечно, Путин может ответить на это признанием ДНР и ЛНР и далее включением их в состав России (через фейковый референдум по крымскому примеру). Однако это лишь усугубит его проблемы: ему придется самому выплачивать пенсии миллиону пенсионеров на оккупированной территории Донбасса (которые сейчас правдами и неправдами получают пенсии в регионах, контролируемых Украиной), тратиться на восстановление разрушенной во время войны инфраструктуры и при этом столкнуться с еще более жесткими санкциями со стороны Запада.

Поэтому Путин и пытается запугать Киев угрозой нового витка войны. А Украине остается быть готовой к новому вторжению и в то же время сохранять, не разменивая по мелочам, свой "блокадный" козырь. То есть не возобновлять социально-экономические связи с оккупированной территорией Донбасса как минимум до того момента, пока там не будут проведены местные выборы по украинскому закону и под международным контролем, как это записано в минских соглашениях от 12 февраля.

На укрепление фронта - 850 млн грн

12 марта на заседании СНБО Петр Порошенко сообщил об утверждении им плана строительства фортификационных сооружений в зоне АТО, а уже 18 марта правительство выделило на эти цели 850 млн грн. из резервного фонда госбюджета. Правда, в первый месяц график был фактически сорван, что поставило под сомнение завершение работ по строительству трех линий обороны в намеченный срок - до конца мая. Однако после инспекционных поездок Александра Турчинова темпы стали ускоряться; дополнительные меры были приняты на заседании СНБО 6 мая. Сейчас вдоль всего фронта строительство ведется едва ли не круглосуточно. 13 марта вице-премьер Геннадий Зубко и представители военных докладывали о ходе работ на закрытом заседании парламентского комитета по вопросам нацбезопасности и обороны. По словам зампредседателя этого комитета Юлия Мачура, темпы возведения фортификационных сооружений неплохие, однако третью линию обороны могут не успеть достроить в срок.

Время добровольческих батальонов прошло

Сегодня задача Минобороны - в кратчайшие сроки интегрировать все добровольческие батальоны под единую структуру командования

Вооруженный налет на заправку в Киеве, закончившийся перестрелкой между налетчиками - группой бывших добровольцев - и милиционерами, в результате чего два правоохранителя погибли, трое получили ранения, убит один из нападавших, а остальных арестовали, вызвал значительный резонанс в обществе. Особенно в соцсетях, где распространялись отличные от милицейской версии случившегося, а обычный "гоп-стоп" преподносился едва ли не как справедливое возмездие бывшим "беркутовцам" (ими оказались убитые милиционеры) и собственнику заправки, голосовавшему за диктаторские законы в январе прошлого года. Это первый случай бандитизма, в котором участвовали вернувшиеся из зоны АТО бойцы, но, увы, вряд ли последний. "Афганский синдром" становится проблемой нашего общества. Но с ней можно и нужно бороться, учитывая опыт других стран, где добровольческие отряды становились основой боеспособных армейских или полицейских структур.

Недавний конфликт, возникший вокруг базы Добро­воль­ческого украинского корпуса "Правого сектора" (ДУК ПС) на Днепропетровщине, только подтвердил необходимость ускорения процесса интеграции добровольцев в состав Вооруженных сил или Национальной гвардии. Не может быть так, чтобы в стране действовали вооруженные отряды, которые или игнорируют приказы командования, или диктуют свои правила Генштабу. Кон­фликт с ДУК исчерпан, что признали и в Минобороны, и в "Пра­вом секторе". Однако эта история засвидетельствовала, что многим хочется поддерживать в общественном сознании тему якобы конфликта добровольцев с властью. Особенно активно тему качали пророссийские СМИ и "диванные патриоты" в соцсетях. Никто не ставит под сомнение боевой опыт бойцов ДУК, но обвинять власть в желании расформировать корпус - означает подыгрывать кремлевской пропаганде. На прошлой неделе лидер "Правого сектора" Дмитрий Ярош зарегистрировал в парламенте законопроект "О Добро­вольческом корпусе", который вряд ли будет принят. Зато вокруг него ожидаемо будет много шума. Ради чего, возможно, все и делается. В документе, в частности, признается подчиненность ДУК Минобороны, в то же время есть пункт о том, что правовые акты в отношении корпуса Минобороны предварительно согласовывает с командиром ДУК. В целом законопроект Яроша больше напоминает попытку сохранить организацию и ее "генералов". Хотя лидер "Правого сектора" и пишет о внепартийности ДУК, его инициатива больше похожа на схему самосохранения ПС. Также следует понимать, что речь идет о военном формировании численностью менее 500 человек.

С другой стороны, Генштаб прав в том, что добровольно-принудительное присоединение добровольческих батальонов к регулярным войскам - это одно из обязательных условий для того, чтобы Украина могла претендовать на получение серьезного летального оружия от стран НАТО. Не случайно перед вылетом замминистра обороны Петра Мехеда в США на переговоры о поставках вооружений было обнародовано заявление Минобороны о том, что в зоне АТО добровольческих отрядов нет.

Также надо понимать, что кризис добровольческого движения начался не сегодня, а еще осенью прошлого года, когда "раскрученные" комбаты пошли в политику. Они стали частыми гостями ток-шоу, но на фронте появляются редко. Может, это и к лучшему. По правде говоря, кроме командира "Азова" Андрея Белецкого, который с самого начала влил свой батальон в состав Нац­гвардии, остальные комбаты затерялись в политическом закулисье. В то же время в армии выкристаллизовывается пока еще незаметная обществу плеяда будущих военных лидеров, военной элиты. Если война продолжится, новые комбаты окажутся в центре внимания, а нынешние комбаты-политики отойдут в тень.

В поисках ответа на вопрос, что делать со вчерашними добровольцами, нельзя обойти вниманием и проблему использования статуса участника АТО в криминальных схемах. Около линии фронта действуют преступные группировки, крышующие контрабанду и использующие для демонстрации статуса нашивки "Айдара", ДУК и других батальонов. Работа по зачистке данного контингента еще впереди. В этом контексте любопытно отметить активность Радикальной партии, которая на прошлой неделе попыталась провести через парламент законопроект о внесении изменений в статью 6 Закона Украины "О статусе ветеранов войны, гарантиях их социальной защиты", которыми предлагалось подтверждать участие в АТО в составе добровольческого батальона решением суда по свидетельству не менее двух человек, которым на день вынесения решения суда предоставлен статус участника боевых действий.

Законопроект не прошел - возвращен на доработку. Как отметил во время его обсуждения еще один бывший комбат, народный депутат Андрей Тете­рук, следует исключить возможность, "когда на базе одного добровольческого подразделения, в котором проходило службу около 500 добровольцев, было выдано порядка 2,5 тыс. удостоверений участника боевых действий". Между тем предложенная Радикальной партией схема точно усложнила бы работу и по интеграции добровольцев под единую структуру командования, и по блокированию контрабандного трафика.

Однако есть среди добровольцев и такие, что боятся расформирования своих отрядов после включения в состав ВСУ, не хотят раствориться в общей массе мобилизованных, обоснованно считая себя лучше мотивированными и подготовленными, прошедшими сложный этап боевой слаженности. В таких случаях в одной спайке с Минобороны должно эффективно отрабатывать свой хлеб и Министерство информполитики. Чтобы эта тема звучала в общественном сознании не как "уничтожение добровольцев", а как необходимое улучшение управляемости армии. Ни у кого не должно быть сомнений, что кадровые офицеры, добровольцы, влившиеся в вооруженные силы, и волонтеры делают общее большое дело. Тогда никакая киселевщина не сможет паразитировать на проблемах роста боеспособности нашей армии.

Путина проверяют на вменяемость

Три недели - такой срок у Кремля, чтобы доказать свое желание и свою способность выполнять минские соглашения

7-8 июня в Германии состоится саммит "Большой семерки". Один из главных вопросов, которые обсудят лидеры крупнейших экономически развитых стран мира на встрече в замке Эльмау в баварских Альпах, - дальнейшая политика по отношению к России. И ответ на этот вопрос, разумеется, будет зависеть от прогресса в выполнении минских соглашений. Позиция, которую выработают страны G7, повлияет на ход саммита ЕС в Брюсселе 25-26 июня, где будет рассматриваться тот же вопрос. Теоретически ЕС может занять более мягкую позицию, чем G7, однако на практике времени между двумя саммитами должно хватить для того, чтобы страны "Большой семерки", прежде всего США и Германия, смогли убедить в необходимости единой политики даже самые лояльные к России страны Евросоюза.

Казалось бы, Кремлю в такой ситуации совершенно не нужно обострение ситуации на востоке Украины. 30 апреля лидеры стран "нормандского формата" - Германии, России, Украины и Франции - провели телефонные переговоры, во время которых договорились о формировании в рамках контактной группы четырех рабочих подгрупп. В официальной информации Кремля сообщалось, что деятельность подгрупп будет проанализирована "в ходе консультаций руководителей стран "нормандского формата" через три месяца". Действительно, 6 мая в Минске рабочие подгруппы провели свои первые встречи и наметили дальнейшие планы, 14 мая состоялось очередное заседание экономической подгруппы, 19-22 мая ожидаются заседания остальных трех подгрупп. То есть мирный процесс якобы идет полным ходом.

Однако на деле в первой половине мая перемирие, что называется, повисло на волоске и, кстати говоря, так и висит до сих пор. 30 апреля (как раз когда шли телефонные переговоры лидеров стран "нормандского формата") главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе генерал Филипп Бридлав, выступая перед комитетом по вооруженным силам сената США, заявил, что Россия использует "режим тишины" на востоке Украины для перегруппировки войск и подготовки к наступлению. О серьезности этой угрозы свидетельствует резкая интенсификация челночной дипломатии между Киевом и Москвой с участием уже не только Берлина и Парижа, но и Ва­шинг­тона.

Госсекретарь США Джон Керри 5 и 10 мая звонил главе МИД РФ Лаврову, 12 мая прилетел в Сочи для переговоров с Лавровым и встречи с Путиным, после чего в ночь на 13 мая позвонил Петру Порошенко, а 13 мая, перед заседанием руководителей внешнеполитических ведомств стран НАТО в турецкой Анталии, провел переговоры с главой МИД Украины Павлом Климкиным. Там же, в Анталии, Климкин имел обстоятельный разговор с помощницей Керри Викторией Нуланд, которая на следующий день вылетела в Киев, вечером побеседовала с премьером Арсением Яценюком, а 15 мая - со спикером парламента Владимиром Гройсманом и затем уже с Петром Порошенко. Такой порядок не случаен: Нуланд нужно было не только проинформировать украинских визави о результатах встречи Керри с Путиным, но и убедиться в способности всех ветвей украинской власти к необходимым действиям.

Параллельно канцлер Германии Ангела Меркель 10 мая провела переговоры с Путиным в Москве, а 13 мая - с Порошенко в Берлине. Президент Франции Франсуа Олланд провел две встречи с украинскими руководителями: 13 мая в Париже с Яценюком и 14 мая в немецком городе Аахене с Порошенко. На этих встречах вырабатывался план дальнейших действий. В частности, по сообщениям пресс-службы украинского Президента, Олланд на встрече с Порошенко "подчеркнул, что поддерживает дополнительные меры для воплощения в жизнь минских соглашений", а на встрече Поро­шенко и Нуланд "стороны обсудили и скоординировали дальнейшие совместные шаги".

По сути, Вашингтон, Берлин и Париж не могут дать Киеву никаких гарантий, что Кремль не начнет новое наступление. Единст­венное вразумительное объяснение, которое услышали Меркель и Керри от Путина, заключается в том, что он категорически не хочет выглядеть стороной, уступающей под давлением, и настаивает на том, чтобы все выглядело так, будто Запад давит на Украину, а Россия - на донбасских сепаратистов, дабы принудить эти две конфликтующие стороны выполнять минские соглашения. Запад, кстати, и сам не прочь надавить на Киев, чтобы добиться от него необходимых реформ. Вложив в поддержку Украины многомиллиардные суммы и видя неизбежность еще больших трат, США и ЕС не хотят больше слушать киевских отговорок о войне, мешающей реформам, и тем более не хотят во­зобновления масштабных боевых действий. Поэтому Вашингтон, Берлин и Париж будут демонстрировать давление на Киев. Но если Путин решит добиваться от Украины уступок военным путем, то Западу волей-неволей придется защищать свои инвестиции в украинский проект. По крайней мере, это то, что Меркель и Керри попытались объяснить Путину.

НАТО почти дозрело к войне с Россией

Пытаясь изменить мировой порядок, Путин добился лишь перезагрузки НАТО - страны альянса вновь объединяются вокруг США и резко наращивают объемы новых вооружений

Еще год назад Организация Североатлантического договора вызывала лишь чувства, схожие с жалостью и сочувствием. Раз­мытые результаты операции в Афганистане, бюджетный бойкот европейских стран, неэффективное распределение сил и средств, постоянный поиск своего предназначения в условиях многополярного мира - все это говорило о кризисе старейшей военно-политической структуры. Так что Путин, принимая решение об аннексии Крыма и оккупации Донбасса, был уверен: НАТО не сможет серьезно помешать его планам по изменению мирового порядка. Более того, существовали предположения, что Россия при желании может легко подтолкнуть альянс к окончательному развалу. Мол, стоит "зеленым человечкам" появиться в Эстонии или, скажем, Латвии, и НАТО окажется на краю пропасти. Ведь главный принцип организации, сформулированный в статье 5 Вашинг­тонского договора, - один за всех и все за одного. Москва считала, что ни США, ни европейцы не будут вступать в открытое военное противостояние из-за Эстонии или Латвии. Однако все пошло не так.
Время, которое Кремль потратил на возню с фейковой "Ново­россией", было использовано европейскими и американскими политиками, чтобы убедить самих себя в реальной опасности планов Путина по "восстановлению исторической справедливости". Шаг за шагом НАТО как бы просыпалось и вспоминало, зачем, собственно, была создана эта организация в начале холодной войны.

Важным сигналом для Путина, который понимает только язык силы, стало заявление посла Соединенных Штатов при НАТО Дугласа Льюта: "Мы - представительство США при НАТО и американское правительство - четко понимаем, что применение статьи 5 не должно ждать одобрения всех 28 союзников. Статья 5 означает, что когда один из членов подвергся нападению и страдает от этого, то существуют обязательства, индивидуальные и коллективные, для каждого члена на ответ. Соединенные Штаты Америки имеют обязательство реагировать на двусторонних принципах, несмотря на то, что происходит в рамках Североатлантического совета". Таким образом, Барак Обама таки выдавил из себя прямое обещание защищать Прибалтику, в чем Путин сомневался. На прошлой неделе, уже после заявления Льюта, представитель командования ВС Литвы сообщил, что прибалтийские страны готовят совместный запрос к командующему силами альянса в Европе генералу Филиппу Бридлаву о размещении до 3 тыс. солдат НАТО в составе объединенной бригады в Литве, Латвии и Эстонии на постоянной основе.

Можно констатировать, что своими провокациями Кремль добился лишь перезагрузки НАТО: страны альянса вновь объединяются вокруг США и с прошлого сентября (после саммита в Уэльсе) строго соблюдают общее правило - тратить на оборону не менее 2% ВВП и из этой суммы не менее 20% выделять на закупку новых вооружений.

Новым геополитическим поражением Москвы стали итоги саммита НАТО 13-14 мая. Само место проведения заседания Северо­атлантического совета - в турецкой Анталии, а не традиционно в Брюсселе - стало прозрачным ответом Путину на его энергетические заигрывания с Анкарой. Открывая встречу глав МИД стран-членов НАТО, премьер Турции Ахмет Давутоглу заявил: "Украина должна получить поддержку, чтобы укрепить свою безопасность и безопасность своих граждан. Но, протягивая руку помощи Украине, мы не должны забывать о страданиях жителей Крыма. Его незаконная аннексия неприемлема ни при каких условиях". То есть перспективами "газового хаба" изменить позицию Турции не удалось. Более того, в Анталии было объявлено, что к созданным после решения саммита в Уэльсе Силам чрезвычайно высокой готовности (Very High Readiness Joint Task Force, VJTF) присоединяется и Турция. VJTF будут увеличены вдвое с нынешних 13 тыс., их передовой отряд составит от 5 до 6 тыс. военнослужащих, способных развернуться в течение 48 часов. Для обеспечения функционирования VJTF создадут оперативные штабы, размещенные по периметру границы РФ - в Болгарии, Румынии, Польше и странах Прибалтики. Таким образом, Турция, которая не участвует в давлении на РФ при помощи санкций, оказалась интегрирована в систему военного давления и сдерживания.

Наконец, как пишут международные обозреватели, в Турции натовские чиновники ввели в обиход понятие "агрессивная Россия", которая угрожает альянсу на востоке так, как на юге - террористы "Исламского государства". При этом генсек НАТО Йенс Столтенберг, отвечая на вопрос, готов ли альянс сотрудничать с Россией в противодействии ИГИЛ, заявил, что все практическое сотрудничество с Москвой приостановлено.

Опубликовано в еженедельнике "Деловая столица" от 18 мая 2015 г. (№20/730)