Последняя твердыня. Как большевики амнистией пытались погасить "огонь из Холодного Яра"

Вынужденную амнистию холодноярцев обусловил ряд неблагоприятных для повстанцев факторов. В начале 1921 года повстанцы Холодного Яра предприняли попытку "оторваться от крыши", то есть изменить тактику борьбы, которая заключалась в ведении против красных локальной войны — от собственного села и максимум до уездного центра. В феврале они отправились в рейд на запад с целью присоединиться к войску УНР для борьбы с большевиками. Однако воин армии УНР, которого они случайно встретили на Подолье, сообщил им о прекращении борьбы с красными и интернировании украинской армии в польские лагеря. Холодноярцы были вынуждены возвращаться к "родным крышам".

Существенным недостатком повстанческого движения в Холодном Яру было отсутствие постоянных контактов с украинской властью и информации о ходе событий на фронтах освободительной борьбы. Пытаясь изменить ситуацию, атаманы решили отправить в Повстанческо-партизанский штаб в Тарнуве человека, который должен был "связаться, рассмотреться, как там, рассказать, как у нас…". Выбор не случайно пал на Юрия Горлис-Горского, который участвовал в Первом Зимнем походе, но из-за болезни остался в Холодном Яру в феврале 1920 г.: "Поедешь ты, Юра. Тебя в армии еще не забыли, да и быстрее сориентируешься, как там и что к чему. На что можем надеяться, на что нет. Только не медли. Чтобы в апреле вернулся…"

Однако вернуться в Холодный Яр Горлис-Горскому не удалось. Юрий Тютюнник — начальник Повстанческо-партизанского штаба, и Юрий Отмарштейн, который непосредственно руководил подготовкой восстания, с недоверием отнеслись к информации, которую им предоставил есаул Холодноярской бригады. Руководители антибольшевистского восстания считали ее недостоверной, умаляющей численность и военные возможности холодноярских повстанцев. Они порекомендовали Горлис-Горскому вернуться в лагерь Запорожской дивизии, где он раньше служил. Зато в Холодный Яр направили другого человека с задачей "перестроить всю повстанческую работу". Один из сотрудников штаба объяснил это "необходимостью внедрения "новой системы в повстанческую работу и желанием избежать безответственной и бесплановой атамании".

Местным лидерам руководство Повстанческо-партизанского штаба не доверяло. Горлис-Горский вспоминал, что к холодноярцам должен был отправиться представитель штаба по фамилии Кузьменко. Добрался ли он до Холодного Яра — неизвестно. Зато в апреле 1921-го в Холодном Яру состоялся съезд атаманов с участием Николая Бондарука, который назвал себя представителем УНР.

Это собрание завершилось конфликтом между Бондаруком и Водяным — Смелянским атаманом, одним из лидеров Свободного казачества. Водяной предлагал немедленно начать восстание, а Бондарук — ждать приказа от Повстанческо-партизанского штаба. В ответ Водяной назвал Бондарука "большевистским шпионом" и призвал не доверять ему. Конфликт едва не дошел до стрельбы. Присутствовавший на этом съезде атаманов большевистский сексот "Непитай" вспоминал, что Водяной оставил съезд атаманов со словами: "Предупреждаю вас, господа, что это не представитель нашего правительства, а шпион от правительства Москвы, который доведет и вас, атаманов, и верное вам и Украине казачество до полной гибели".

О подобном развитии событий Горлис-Горский предупреждал Юрия Отмарштейна, отметив, что в Холодном Яру "с назначением неизвестного там человека на атамана не согласятся". И хотя часть холодноярцев под влиянием Водяного потеряла доверие к Бондаруку, он все же оставался среди них в течение всего 1921 года, но должного авторитета так и не получил. Бондарук периодически конфликтовал с другими влиятельными лидерами повстанцев, то с Пилипом Хмарой, то с Ларионом Загородним. Кем на самом деле был Бондарук — представителем повстанческого партизанского штаба или большевистским агентом — до сих пор неизвестно.

В июне 1921-го, после ликвидации Центрального Украинского повстанческого Комитета и сети повстанческих организаций Киевской области, члены ЦУПКОМ(у) решили перенести свой штаб в Холодный Яр, однако этот план реализовать не удалось. Между тем летом 1921-го большевикам удалось провести ряд успешных операций и против Холодноярской организации. В частности, они изъяли у повстанцев печатную машинку, на которой печатались "контрреволюционные листовки"; уничтожили систему оповещения в Холодном Яру, сняв монастырские колокола и спалив колокольню; добились капитуляции части атаманов. Казалось, что к августу 1921-го потенциал массового повстанческого движения иссяк. Новая экономическая политика и использование большевиками голода в Украине как оружия против повстанцев дали свои результаты. Масштабы крестьянского сопротивления большевикам угасали. Август 1921-го также был удачным для большевиков в борьбе с повстанческим движением в Украине. Красным удалось ликвидировать махновщину, заставив отца анархии с боями пробиваться за границу. В конце расстреляли Григория Чупринку — известного украинского поэта, одного из организаторов повстанческой борьбы на Киевщине.

И долгожданного приказа о начале восстания от Повстанческо-партизанского штаба в Холодноярскую организацию не поступало. В таких условиях все больше повстанцев склонялись к мнению "пойти на амнистию". Большевики всеми возможными средствами пропаганды соблазняли повстанцев сложить оружие.

Возможность вернуться домой влекла повстанцев, утомленных тяжелым партизанским бытом. Сексот "Непитай", который в течение года находился среди повстанцев Холодного Яра и чернолесья, отмечал: "Задолго до августовской амнистии банда прекратила свои налёты, сидела в лесу, выходя только за продовольствием".

Между тем органы советской власти продолжали уводить повстанцев из леса. В одном из обращений об амнистии отмечалось: "Любой бандит, который появится до 1 августа с. г. и сдаст оружие, понесет раскаяние, докажет верной службой рабоче-крестьянской власти, будет помилован ею".

5 августа 1921 А. Шацилло, председатель Чигиринского "райвоенсовещания" (такие "военные совещания" большевики создавали в соответствующих местностях для борьбы с повстанчеством) категорически запретил использовать репрессии в отношении "добровольно явившихся по амнистии лиц, состоявших ранее в партизанских отрядах, и к их родственникам, имеющим об этом соответствующие документы".

В тот же день на совместном заседании Чигиринского "райвоенсовещания" было принято постановление:

"1) Для окончательных переговоров с повстанцами Холодного Яра делегировать уполномоченного от уездревкома т. Блудова, который будет вести переговоры совместно с ком. полка 225

2) предложить Уездчека всё конфискованное имущество у повстанцев Холодного Яра, происходящих из села Мельники и ныне сдавшихся, немедленно возвратить".

7 августа 1921 на амнистию согласилась часть штаба холодноярцев во главе атаманом Иваном Петренко: "В местечке Жаботин, где происходил акт сдачи атаманов, повстанцев, вышедших из Холодноярских лесов, встретили музыкой оркестра, праздничным обедом и митингом. Советских работников, принимавших сдачу бандитов, поразил тот факт, что повстанцы, о которых советская пропаганда трубила как о грабителях, были "голы и босы".

Однако другие повстанческие отряды, не сложившие оружия, пытались использовать переговоры с большевиками в свою пользу. 13 августа 1921-го командир 25 -й дивизии Зомберг предупреждал, что "остатки всевозможных банд остались и группируются в одну банду, которая благодаря всевозможным переговорам о сдаче находится в полулегальном положении и этим ей представляется возможным подкрепить свои силы в материальном отношении и сгруппироваться".

Холодноярцы во время переговоров требовали почетных условий прекращения борьбы и гарантий сохранения жизни для себя и своих семей. Об этом свидетельствует доклад секретаря Чигиринского парткома Блеера о результатах переговоров с окружным холодноярским повстанкомом на заседании Чигиринского "райвоенсовещания". Атаманы добивались от большевиков полной амнистии всех повстанцев и партизан без каких-либо исключений, медицинской помощи всем раненым и больным партизанам; свободного места проживания на всей территории УССР; помощи лесом населению, пострадавшему от боевых действий между партизанами и Красной армией. Амнистия должна была состояться в Каменке (населенный пункт в Черкасской вблизи сел, где действовали повстанцы. — авт.).

Также документ содержит интересную деталь в отношении одного из пунктов договоренностей: "На требование, что всё оружие должно быть сдано Сов. власти, бандиты окончательного согласия не дали". Заслушав текст соглашения с повстанцами, численность которых составляла до пятисот вооруженных человек, из них двести кавалеристов, большевики постановили: "Независимо от рода переговоров Военному совету приготовиться к 9 числу к ликвидации банд".

Однако переговоры продолжались семь дней. Около сотни холодноярцев таки пошли на амнистию. Среди них были влиятельные атаманы Семен Чучупак и Иван Деркач, члены холодноярского повстанкома Емельян Дзигаро и Логвин Панченко.

Интересная деталь, которая характерна для того времени: понятие "петлюровец", "петлюровщина", "петлюровский" в большевистский пропаганде стали символами борьбы украинцев не только при рассказе о текущих событиях, но и о прошлых. Впоследствии, в 1924-м, при возвращении в Украину, даже Михаила Грушевского назовут "когда-то активным петлюровцем", а в 1921-м в отчете корреспондента газеты "Коммунист" рассказывалось, что амнистированные атаманы в детстве воспитывались в… "петлюровских просвитах".

Выманив повстанцев из леса, большевистская власть быстро перестала соблюдать договоренности. Уже в конце октября 1921-го начались аресты амнистированных повстанцев, желающих служить в подразделениях советской милиции. Однако проведенной амнистией огонь Холодного Яра власти погасить не удалось. Большевики признавали, что, в отличие от других центров повстанческого движения в Украине, Холодный Яр в конце 1921 продолжал оставаться "неумолимым врагом" под руководством уже новых атаманов.

Уже 7 ноября 1921-го в одном из чекистских отчетов о ситуации в Холодном Яру отмечалось: "Бандитизм разрастается. Банда Загороднего уже насчитывает 60 человек". Среди тех, кто не прекратил борьбу, были также повстанцы атамана Нагорного (Ивана Савченко), с которым большевики вели персональные переговоры об амнистии, но безрезультатно. Уже после амнистии части повстанцев отряд Нагорного выдержал в Матвеевке Чигиринского уезда (ныне Черкасская обл.) многочасовой бой с батальоном красных. Повстанцы понесли серьезные потери, но оружия все равно не сложили. В соседнем Елисаветградском уезде представители советской власти, напуганные активностью повстанцев, всегда активно контактировавших с холодноярцами, даже отменили выборы в советы "до лучших времён".

Большевики в очередной раз констатировали: "Как и следовало ожидать, наиболее упорно боролись за своё существование именно очаги повстанства. Один за другим они продолжали сдавать свои позиции. И только Холодный Яр продолжал держать знамя восстания. К началу 1922 г. украинского бандитизма как факта государственного значения уже не существовало. Исключением являлся район Холодного Яра, где он проявлял себя во всей красе".

Автор выражает благодарность исследователям Александру Солодару и Михаилу Шитко за материалы и фотографии, использованные в статье