Человек и полуостров. Как Соломон Крым руководил Крымом

23 декабря 1917 г., то есть еще до завершения Первой мировой войны, Великобритания и Франция разделили сферы влияния в бывшей Российской империи. Крым входил в зону контроля Парижа. По перемирию 11 ноября 1918 г. немцы должны были покинуть завоеванные ими территории – реализация этого решения на востоке стала главной причиной успехов большевиков в следующем году. Заполнять вакуум силы победителям пришлось своими войсками.

После отставки первого Крымского краевого правительства Сулеймана Сулькевича 15 ноября 1918 г. рычаги власти перешли к Соломону Крыму. Это был выходец из караимской семьи, агроном и педагог, депутат Госдумы и известный крымский общественный деятель.

Новое правительство состояло из социалистов Сергея Никонова (народное образование) и Петра Бобровского (труд), а также кадетов Максима Винавера (внешние сношения), Владимира Набокова (юстиция), Николая Богданова (внутренние дела) и самого Крыма (земледелие), беспартийных Александра Барта (финансы) и Александра Стевена (продовольствие, торговля и промышленность). Адмирал Василий Канин и генерал-лейтенант Михаил Бутчик руководили, соответственно, морским и военным ведомством.

В правительстве царило убеждение, что оно является прототипом "будущей Всероссийской власти". Ни одного крымского татарина или украинца в его составе не было. Неудивительно – кабинет в первой же декларации еще 14 ноября взял курс на возрождение единой и неделимой России:

"Единая Россия мыслится правительством не в виде бывшей России, бюрократической и централизованной, основанной на угнетении отдельных народностей, а в виде свободного демократического государства, в котором всем народностям будет предоставлено право культурного самоопределения. Вместе с тем правительство убеждено, что обеспечение благополучия и процветания всех народов, населяющих Россию, ни в коем случае не может быть построено на отрицании единой России, на ее ослаблении и на стремлении к отторжению от нее".

22 ноября 1918 г. первые белогвардейские части заняли Керчь. Премьер получил изданную двумя днями ранее ноту командующего Добровольческой армией Антона Деникина с кратким изложением его программы по полуострову: "Русская государственность. Русская армия. Всемерное содействие Крымскому Правительству в борьбе с большевиками. Полное невмешательство во внутренние дела Крыма и борьбу вокруг власти".

26 ноября союзная эскадра Антанты из 22 кораблей стала на рейд Севастополя – английская морская пехота, французские и греческие полки, всего к концу года до 5 тыс. человек (к апрелю 1919-го это число вырастет до 22 тыс.). Британский командующий принял делегацию второго Крымского краевого правительства, до последней минуты не понимая, кто они – не большевики ли?

Фактически на полуострове снова сложилось троевластие. Краевое правительство не смогло мобилизовать собственные силы (призыв рожденных в 1896, 1897 и 1898 гг. был объявлен, но провалился) и потому лавировало между союзниками и добровольцами. Винавер позже вспоминал, насколько "своеобразно" складывались отношения между последними: "В Симферополе сидел главный начальник российской армии, а в Севастополе – главный начальник союзнической армии и главный начальник союзного флота. От Симферополя до Севастополя – два часа езды. И за четыре месяца, до половины марта 1919 г., ни главный начальник русской армии, ни его начальник штаба ни разу не вели деловой беседы с начальниками союзнических сил".

Экономическая война с Украиной, проигранная предыдущим кабинетом Сулькевича, оставила после себя тяжелое наследие, усиленное необходимостью поставлять продовольствие войскам белых и Антанты и кормить многочисленных беженцев. Цены рванули вверх – в январе-феврале 1919 г. масло подорожало более чем в два раза, яйца – втрое. Хлеб выдавали из расчета 300 гр на человека в день. По полуострову прокатились женские продовольственные бунты.

Земельный вопрос не был решен, только вводились жесткие цены на аренду земли. Усилилась безработица. Так и не был запущен Севастопольский морской завод. Нападения рабочих на англо-французские патрули стали обычным делом.

Расходы были велики (содержание Таврического университета – 2,3 млн руб., добровольцев – по 1,5 млн в месяц, сотни тысяч – на социальные выплаты), доходы остались только в виде налогов на табак и вино. Для наведения хотя бы минимального порядка в финансах правительство открыло три банка и выпустило, наконец, свою валюту – купюры в 5,10 и 25 руб. и 50-копеечные марки.

Во внутренней политике второе краевое правительство во многом шло против первого. Было отменено крымское гражданство, ликвидирована цензура, распущен Сенат, городской караул заменила самоуправляющаяся милиция. Было восстановлено право на свободу собрания, в том числе для профсоюзов и политических партий (кроме большевиков).

На выборах в Симферопольскую городскую думу 26 января 1919 г. было представлено 12 списков, избрано 78 гласных: кадеты получили 21 кресло; "группа татарских избирателей" – 17, меньшевики и Бунд – 12; блок эсеров, трудовиков, еврейских и армянских социалистов – 11; сионисты – 4, Поалей-Цион – 3, "Общество домовладельцев и торгово-промышленного Союза" – 3, "группа беспартийных избирателей" – 3, список "общего собрания крымчаков-евреев" – 3, "группа беспартийных татар" – 1 кресло.

Однако если правительство в целом поддерживало политическое разнообразие, то с Курултаем его отношения не сложились. Хотя крымскотатарская Директория де-факто отказалась от попыток построить независимость и разработала проект "Положение о культурно-национальной автономии мусульман Крыма", кабинет Соломона Крыма обвинил ее в сепаратизме. В январе 1919 г. Директория была силой выдворена из занимаемого помещения, национальные школы переданы в ведение Министерства образования. 23 февраля, в день траура по Номану Челебиджихану, в Курултае прошли обыски, спикер Асан Сабри Айвазов чуть не попал под суд. Крымскотатарское движение взяло курс на игнорирование краевого правительства.

Параллельно в январе вспыхнула эпидемия тифа.

В январе начался сначала ограниченный, а затем все более масштабный белый террор. От обысков и реквизиций у крестьян власть постепенно перешла к внесудебным убийствам. Усилились антисемитские настроения. В ответ крестьяне все чаще громили помещичьи имения. Большевики, между прочим, находившиеся в подчинении ЦК КП(б)У, вели преимущественно подпольную деятельность, а в горах и каменоломнях возникли полноценные повстанческие группы. Для разгрома отряда "Красной каски" под Евпаторией 18-19 января понадобилось до 1000 солдат и артиллерийская поддержка кораблей.

В феврале узаконенными стали административные аресты и высылки. Вторая декларация правительства (от 5 февраля 1919 г.) подчеркивала движение предыдущим курсом: "Крымское правительство создано было как временное – и ставило себе основной задачей содействия воссоздание России. Это задача, которая тесно связывает его с деятельностью Добровольческой армии, правительство выполняет и будет выполнять до тех пор, пока не будет создана единая авторитетная общероссийская государственная власть, а к тому времени правительство останется на своей должности и будет выполнять принятые им на себя перед населением обязательства, охраняя порядок и способствуя укреплению гражданственности и культуры в стране".

В том же феврале фактически возродилась цензура в газетах. В марте цензоры стали просматривать содержание телеграмм. Была отменена свобода собрания и – в очередной раз – отложен созыв Крымского Учредительного собрания (Крымского Сейма). А Деникин же ультимативно потребовал введения в Крыму чрезвычайного положения.

Краевое правительство окончательно теряло легитимность в глазах политического истеблишмента. 13 марта конференция профсоюзов Севастополя 70 голосами против 10 приняла абсолютно большевистскую резолюцию: 1) удаление Добровольческой армии; 2) отстранение краевого правительства; 3) восстановление в Крыму советской власти; 4) освобождение всех политических заключенных.

15 марта началась всеобщая забастовка, закрылись магазины, остановился транспорт, бастовали в Симферополе, Феодосии и Керчи. Союзники и добровольцы силой наводили порядок, десятки людей были расстреляны. 22 марта забастовка прекратилась, но стало очевидно, что кабинет теперь опирается исключительно на штыки.

Тем временем в Крым с севера подходили красные войска. 1,5 тыс. белых обороняли Перекоп, к ним на помощь после ряда просьб и скандалов пришли всего 600 греков. Чонгар прикрывали еще около тысячи белогвардейцев. У них были пушки и бронепоезда, но противник все равно превосходил их численно. Английские и французские войска выступить на фронт решительно отказались, на французских кораблях удачно распространялась большевистская антивоенная агитация.

29 марта 1919 г. красные форсировали Сиваш, а 4 апреля штурмом взяли Перекоп. Второму Крымскому краевому правительству осталось просуществовать неделю.

6 апреля военное положение все же было введено. На следующий день правительство перебралось в Севастополь, куда отошли и все существующие союзные войска. 11 апреля без боя был сдан Симферополь, 12 апреля – Ялта и Бахчисарай.

Уже 15 апреля красные очутились под Севастополем, где столкнулись с французами. Два дня боев закончились взятием Малахова кургана, но затем корабельная артиллерия Антанты остановила красных. Было заключено перемирие. На французских кораблях стали подниматься красные флаги, по улицам Севастополя прошли демонстрации моряков, не желавших сражаться. 21 апреля началась эвакуация, причем союзники ограбили население города на 500 тыс. руб. и порт – еще столько же, а у правительства перед тем конфисковали 7 млн руб. и ценности. 29 апреля первые красные вошли в город, а на следующий день порт покинули последние союзные корабли.

В самом начале своей деятельности правительство Соломона Крыма показало себя наиболее демократическим из всех, когда-либо управлявших полуостровом. Но именно поэтому оно так быстро упало. Логика войны требовала куда более жестких действий. Вторая причина заключалась в том, что кабинет не прислушивался к сильному левому большинству населения и открыто игнорировал национальные движения. В результате в критический момент никто не встал на защиту власти. Подчеркнута либеральная и фактически русская государственность была обречена.

Многоголосие начального периода революции окончательно сменилось жесткой бело-красной дихотомией.