"Иду на вы". Как Махно побеждал "красных" в Приазовье

В ночь на 26 ноября 1920 года правительство УССР разорвало военно-политическое соглашение с Революционной Повстанческой Армией Украины (РПАУ) и начало военную операцию против вчерашних союзников. РПАУ понесла большие потери, многие лидеры повстанчества погибли, но сильная группировка во главе с Махно прорвалась из Гуляй-поля. Избежали разгрома отдельные отряды в других местах Приазовья. К началу декабря провал операции по "ликвидации анархо-махновщины" стал очевиден. Теперь обеим сторонам требовалось выработать планы дальнейших действий.

Оторвавшись от преследования, махновцы остановились в селе Константиновка Мариупольского уезда. 29 ноября 1920 года здесь прошло совещание, восстановившее руководящие структуры повстанчества. Махно, который уже три месяца не занимал никаких военных должностей, снова стал командующим армией. Начальником штаба вместо погибшего Петра Гавриленко избрали Виктора Белаша. Совет революционных повстанцев Украины (СРПУ), высший военно-политический орган Махновщины, пополнили новые члены. Совещание постановило временно избегать крупных боев и провести рейд по Александровской губернии, чтобы усилить армию за счет местных повстанцев. Но прежде всего было решено вернуться в Гуляй-поле и хотя бы на день выбить из села красных: показать и друзьям, и врагам, что Махновщина не погибла, что она по-прежнему сильна и активна.

Следующую неделю РПАУ провела в маршах по Александровскому, Гришинскому, Мариупольскому уездам. Избежать больших сражений не удалось. Регион был насыщен красными войсками, имевшими единственную задачу – уничтожить Махно. Однако, внезапность партизанских наскоков и явное нежелание рядовых красноармейцев воевать со вчерашними союзниками играли на руку повстанцам. В бою 3 декабря махновцы смогли пленить целую красную бригаду, – Киргизскую. Забирать их с собой было бессмысленно, убить – невозможно. Выход нашелся быстро: несколько сотен пленных были раздеты до белья и заперты в огромном пустом помещичьем доме, где они и просидели больше суток.

На рассвете 6 декабря РПАУ подошла к Гуляй-полю. В селе стояли несколько полков 42-й стрелковой дивизии, около 8 тысяч штыков. Махновцев было в два раза меньше, но они пошли в атаку. Бой продолжался четыре часа и закончился победой РПАУ: красные потеряли почти полторы тысячи убитыми, остальные сдались. Для пленных провели митинг, после которого треть из них вступили в Повстанческую армию. Остальных отпустили, снабдив отпечатанными в тот же день листовками "Опомнись, красноармеец": "А ты, красноармеец, наносишь сегодня изменнический удар в спину тому, с кем лишь вчера поражал общего врага крестьянина и рабочего. Но неужели ты еще не понял, что большевики-коммунисты подло изменили своему трудовому народу. Неужели ты не чувствуешь, как все сильней и сильней натягивается на тебя капкан идеалистического государства с его комиссародержавием, карательными отрядами и т.д. Ты становишься пушечным мясом, ты становишься полным рабом в руках своих командиров, комиссаров и кучки большевиков-коммунистов. Опомнись же, красноармеец…".

Пленные подтвердили то, что руководство повстанцев давно знало: на борьбу с повстанчеством брошены почти все силы бывшего Южного фронта: 4-я армия, обе Конных армии, Северная группа войск Эйдемана. Наверняка тогда же в руки махновцев попали и приказ № 1 по 4-й армии от 2 декабря: "Пьяные бандиты, разнузданные громилы и разбойники продолжают предательскую гнусную работу. Они разрушают народное хозяйство, убивают бойцов Красной Армии, вырезывают мирных жителей, губят и без того небогатое хозяйство республики. В боях в районе Гуляй-Поля уничтожены главные силы Махно, но и теперь преследование остатков шаек продолжается".

Чтобы покончить с "остатками шаек", приказ объявлял в Александровской губернии осадное положение, угрожал "немедленным расстрелом без суда и следствия" за любую помощь махновцам, за несдачу оружия, даже если на него имелось разрешение, за появление на улицах после 24 часов; приказ также требовал "немедленно выдавать всех махновцев, состоящих или бывших в отрядах Махно".

Все эти решения "рабоче-крестьянской власти" станут известны махновцам позже, но и сейчас было ясно, что надолго оставаться на одном месте РПАУ не может. Во второй половине дня 6 декабря армия ушла из Гуляй-поля. А вечером в селе Старый Керменчик произошла долгожданная встреча с остатками кавалерийской группы Алексея Марченко и пулеметным полком Фомы Кожина, которым удалось вырваться из Крыма. Здесь же было решено идти к Бердянску, где действовала Азовская группа РПАУ Трофима Вдовиченко. Небольшая, всего 500 штыков и 300 сабель, но весьма активная.

Тем временем, 10 декабря штаб Фрунзе завершил разработку плана новой операции против Махно. Верно угадав направление и цель движения РПАУ, командующий фронтом решил, что Бердянск станет идеальным местом для ее ликвидации. Городу была отведена роль пешки в шахматном гамбите: дополнительные силы для его обороны не предусматривались. В районе Бердянска предполагалось охватить РПАУ подковой, концы которой упирались в море. По плану, окружение предполагалось завершить к 12-му, а "16 декабря в полосе наступления до Азовского побережья не должно остаться ни одного бандита".

7 декабря Вдовиченко совершил налет на свое родное село Новоспасовку. В Бердянске эта новость вызвала тревогу: махновцы оперировали всего в 20 км от уездного центра. В городе была объявлена мобилизация членов партии и комсомола. В Новоспасовку был направлен карательный отряд – искать пособников Вдовиченко и взять заложников.

Узнав о карательном рейде, 11 декабря Вдовиченко снова вернулся в Новоспасовку. Два взвода красных курсантов и два эскадрона 2-й кавдивизии были взяты в плен. Большевиков и членов местного ревкома казнили, – время компромиссов закончилось, в ответ на красный террор начался террор черный. С железнодорожной станции Вдовиченко отправил телеграмму Бердянскому ревкому. Это был форменный ультиматум с требованием немедленно освободить всех заложников и повстанцев, а также "очистить город от агентов соввласти". В противном случае Вдовиченко угрожал взять Бердянск и "вырезать всех коммунистов". Партийное начальство от угроз отмахнулось: на заседании Бердянского комитета КП(б)У 11 декабря обсуждался вопрос об организации "коммунистического воскресника", обязательных бесплатных работ выходного дня. В городе находились два конных полка, караульный батальон, отряды ЧК, коммунистов и продармейцев, всего не меньше 6 тысяч человек. Этих сил казалось достаточно.

В полдень 11 декабря РПАУ вошла в село Андреевка. Повстанцы захватили отряд комнезамовцев и группу сотрудников Бердянской ЧК. Все пленные, а также местные советские и партийные работники, были зарублены по приказу Махно. Затем армия двинулась на Новоспасовку. В пути были встречены два спешенных полка 2-й кавбригады. Один из них бежал с поля боя. Второй поднял бунт, перебил командиров и перешел к махновцам.

Вечером РПАУ добралась до Новоспасовки и соединилась с Азовской группой. Махно сразу позвонил в Бердянск, председателю уездного ревкома Товию Михалевичу. Они были лично знакомы: в январе 1918-го Михалевич возглавлял межпартийный Александровский ревком, а Махно был его помощником. Разговор был короткий. Махно повторил требование об освобождении арестованных, дав на размышления время до полуночи. Михалевич ответил, что ждать нет смысла: "Бандиты останутся под стражей".

Ровно в ноль часов 12 декабря Трофим Вдовиченко снова был на телеграфе. Он не учился в гимназии, но про князя Святослава явно знал. Телеграмма в Бердянск состояла всего из трех слов: "Иду на вы".

За ночь РПАУ прошла 20 км, окружив Бердянск с трех сторон. Армия насчитывала 5000 штыков и сабель, около 500 пулеметов. К этим силам нужно добавить бойцов наспех собранных крестьянских отрядов. Сколько их было – никто не знает. Они шли мстить красным за репрессии, а заодно – грабить склады, магазины, госучреждения. И раньше, и позже Махно запрещал грабежи и расстреливал мародеров на месте. В этот раз – нет. Он явно хотел показать власти, что такое месть угнетенных.

Штурм начался на рассвете. Планы обороны города махновцам были известны: тремя днями ранее в расположение РПАУ прибыл один из их авторов, начальник дорожно-транспортной ЧК станции Бердянск Овчаренко. Революционер с царских времен, большевик с 1918 года, осенью 1919-го он воевал против Деникина в рядах РПАУ, а потом вернулся к красным. Летом 1920-го по идейным соображениям стал тайно сотрудничать с повстанцами. Прибыв к Махно, Овчаренко был зачислен в "Черную сотню", что-то вроде лейб-гвардейского отряда при штабе армии. Но и без доставленных им сведений исход боя был предрешен. Красноармейцы сражались неохотно, а 3-й кавполк сразу и в полном составе перешел к повстанцам. Реальное сопротивление оказали только чекисты и партийцы, закрепившиеся в опорных пунктах в центре города, но их было мало. К 11 часам последние очаги сопротивления были ликвидированы. Потери махновцев составили лишь несколько человек. Среди них был и бывший чекист Овчаренко, одним из первых ворвавшийся в Бердянск.

Бой еще продолжался, а на центральную Петропавловскую площадь начали приводить пленных командиров и комиссаров, чекистов, партийцев и комсомольцев. Благодаря своим агентам, махновцы заранее составили списки адресов активных сторонников советской власти и брали их по квартирам. Тех, кто пытался спрятаться, ловили и волокли на расправу сами жители. Здесь, на площади, шли казни – пленных рубили саблями, вешали на фонарях. Среди них были все члены ревкома во главе с Михалевичем, руководство уездной милиции, продорганов и т.д.

Освобожденные из тюрьмы махновцы и заложники присоединились к РПАУ. На военных складах было взято много патронов. Оставаться в Бердянске было незачем, и после 14 часов армия начала уходить из города. Пришлые крестьяне остались. Будущий генерал, а в то время 20-летний комсомолец Иван Стрельбицкий, чудом избежавший гибели, вспоминал: "Бердянск подвергся разграблению. Две тысячи крестьянских подвод на протяжении целого дня вывозили из города награбленное".

Фрунзе позже утверждал, что махновцы не ушли из Бердянска, а были выбиты Красной армией, что в бою были уничтожили сотни "бандитов" и т.д. Ни махновским мемуаристам, ни Стрельбицкому, ни другим очевидцам об этом не было известно. Красная Интеркавбригада вошла в Бердянск лишь 14 декабря. Еще через два дня наспех сколоченный партком отчитывался в Александровск: "Настоящим доносим, что утром 12 декабря в 8 час. был сделан на Бердянск налет банд Махно. Убитых пока свезено до 100 чел.; раненых не выяснено. Город разрушен артиллерией. Среди убитых председатель Ревкома тов. Михелович и еще до 10 коммунистов. Заменить председателя Ревкома из местной организации некем, а также нет и руководителя партии. 16 [декабря] приступлено к работе. Денег ни копейки. Все кассы взорваны, машинки пишущие забраны или разбиты. Топлива нет. Здания без стекол. Необходима немедленная присылка денежных знаков. Иначе восстановить нормальную жизнь города невозможно. Бумаги нет. Газеты выходить не будут".

13 декабря РПАУ отдыхала в Андреевке, а Красная армия вела наступление на Новоспасовку, в которой не оказалось ни одного махновца. Выяснить место расположения Махно и исправить ошибку разведки удалось не сразу. Передовые части красных появились под Андреевкой только поздно вечером, а после полуночи 14 декабря село было окружено. Непосредственно в операции участвовали Сводная дивизия красных курсантов, 2-я и 42-я стрелковые, 9-я кавалерийская дивизии; во втором эшелоне находились 2-й и 3-й кавалерийские корпуса.

Бой шел всю ночь и весь день. Махновцы организовали круговую оборону, несколько раз ходили в контратаки, но постепенно отступали к центру села. Казалось, победа красных обеспечена. Участник событий и первый исследователь Андреевского сражения Лазаревский свидетельствовал: к концу дня "командиры частей, окруживших Андреевку, считали дело сделанным".

Уже поздно вечером Махно имитировал попытку прорыва на юг, на Новоспасовку. Уловка удалась – на этот участок были стянуты основные силы красных. Но решающие события произошли на северном направлении. Для прорыва был выбран момент, когда уставших после 16-часового боя красноармейцев 126-й бригады сменяли отдохнувшие части. РПАУ была собрана в единый кулак, вперед вышли пулеметные тачанки. По описанию Виктора Белаша, "Минуты – и пулеметный полк, сосредоточивший огонь на участке в полверсты, обратил красных в бегство. Бригада 42-й дивизии успела отбежать полверсты за село, где капитулировала перед конницей. Таким же путем была взята в плен и наступающая с юга 4-я бригада 2-й Донской дивизии". Не останавливая движения, Махно атаковал все новые части и, как писал Лазаревский, "повергнув их в панику, противник сделал свое дело и, вырвавшись из западни, ринулся на дер. Поповку, где в то время расположена была 2 бригада 9 кавдивизии, смял ее и форсированным маршем двинулся дальше на северо-запад на Конские Раздоры".

брошенный махновцами обоз. По подсчетам Фрунзе, потери РПАУ составили не более 500 убитых. Учитывая поставленные им задачи и количество привлеченных войск, это был ничтожный результат. 15 декабря Фрунзе издал приказ по войскам, участвовавшим в операции: "Верный успех и полная ликвидация Махно были преступно сорваны частями, забывшими свои обязанности в боевой обстановке. Приказываю РВСовету 4-й армии немедленно произвести строжайшее расследование всех обстоятельств прорыва противника, назначив для этого особую комиссию. Всех начальников, независимо от их служебного положения, и их военкомов, виновных в непринятии соответствующих мер и халатном отношении к своим обязанностям, предать суду Ревтрибунала". Но и сам Фрунзе впал в немилость в глазах своего начальства. 17 декабря пленум ЦК РКП(б) запретил ему приезжать в Москву "до ликвидации Махно" и потребовал "удвоить энергию в разгроме махновщины". Сам же бой 14 декабря 1920 года с легкой руки главкома РСФСР Сергея Каменева вошел в историю под названием "Андреевский конфуз".

19 декабря РПАУ окончательно вышла из района не состоявшегося окружения. На следующий день заседание СРПУ постановило начать рейд на Киевщину – пропагандировать лозунг "Третьей, анархической революции" и продолжить террор против власти.