Богдан — наш! Как Хмельницкого сделали москвофилом

Достаточно вспомнить шумную крикливую партийку "Славянский союз", которая ставила стратегической целью "воссоздание национального, духовного, экономического и исторического единства Украины, Беларуси и России". Ее партийное знамя украшало изображение всем известного конного монумента Богдану Хмельницкому.

Активно используют образ Хмельницкого и в т. н. Приднестровской Молдавской Республике. В частности, портрет гетмана некоторое время украшал купюру в 50 тыс. приднестровских рублей.

Итак, для одних Хмельницкий — основоположник почти самостоятельной Казацкой державы и отец политической украинской нации, для других — человек, "воссоединивший" своей булавой "братские единокровные народы".

И те и другие свято уверены в своей правоте.

В данной статье мы не будем рассматривать всю противоречивость Хмельницкого как человека и политика — это скорее уровень диссертации. А остановимся на отдельном интересном аспекте — как гетман был "приватизирован" официальной российской идеологией.

Как создавался миф о "пророссийском" Богдане

Фундамент имперского мифа, что о гетмане, что о Переяславской раде, заложила изданная в 1833 г. поэма в шести песнях "Богдан Хмельницкий". Произведение анонимное, но большинство исследователей предполагают, что оно принадлежит перу Михаила Максимовича.

Два любопытных факта:

1. Поэма имела посвящение императору Николаю I;
2. Опус вышел в типографии Экспедиции заготовления государственных бумаг, где печатались ассигнации, бланки документов, гербовая бумага etc.

Спустя десятилетие, в 1843 г., поэт Евгений Гребенка издал не самую лучшую с точки зрения художественности, но идеологически выверенную драму в стихах "Богдан. Сцены из жизни малороссийского гетмана Зиновия Хмельницкого". Малороссийская и казацкая тематики находились под самым пристальным вниманием. Поэтому рассказ об Освободительной войне пришлось завернуть в верноподданническую обертку.

Показателен эпизод, где Богдан рассказывает своему духовнику в замыслах:

Еще горит для нас звезда спасенья:

В народе нам единокровном,

В единоверной нам Москве

[…] Соединю разрозненных судьбою

Уж несколько веков родимых братьев,

У ног царя московского сложу

Мои гетманские клейноды

И счастие прямое укажу

Украине из родов в роды!

Говоря о превращении гетмана в знамя и символ российского империализма, нельзя не вспомнить председателя комиссии по устройству памятника Богдану Хмельницкому в Киеве Михаила Юзефовича – едва ли не главного идеолога и теоретика великодержавной идеологии на территории Украины, ранее причастного к разгрому Кирилло-Мефодиевского братства и аресту его членов. Также Юзефович был одним из разработчиков пресловутого Эмского указа, существенно ограничивавшего сферу применения украинского языка.

Напомним, в изначальном проекте конь гетмана должен был сбрасывать со скалы польского шляхтича, еврея-арендатора и иезуита. Кроме того, под скалой великоросс, червоноросс, малоросс и белорус должны были дружно слушать кобзаря. Это якобы символизировало единство русского народа. К счастью, денег на многофигурную композицию не хватило. О промосковской ориентации монумента ранее свидетельствовали только надписи на постаменте: "Волимъ подъ царя восточнаго, православнаго" и "Богдану Хмельницкому единая недѣлимая Россія". В 1919 г. старорежимные надписи сбили.

Естественно, украинофильские силы были не в восторге от "приватизации" Богдана Хмельницкого официальной имперской идеологией и шовинистическими кругами. Последние, напомним, даже называли себя богдановцами в противовес автномистам мазепинцам.

Богдановцы против мазепинцев

Примерно в 1910 г. богдановцы объединились вокруг своего рупора, крайне шовинистической и украинофобской газеты "Кiевлянинъ", которая, начиная с 1908 г., стала информационным органом "Киевского клуба русских националистов" (ККРН). Одним из идеологов богдановщины и самым ярым врагом мазепинцев стал лидер вышеупомянутого клуба Анатолий Савенко. Собственно, он и запустил в идеологический оборот определение "мазепинцы", в начале ХХ в. несшего тот же смысл, что сегодня вкладывается в определение "бандеровцы". С подачи Савенко 24 ноября 1911 г. ККРН принял резолюцию, согласно которой мазепинство являлось главной угрозой целостности Российской империи.

Евгений Чикаленко, украинский общественный деятель, а в последствии один из инициаторов созыва Центральной Рады, 2 января 1912 г. оставил в своем дневнике такую запись:

"Чорносотенные малороссы, как Савенко, начали теперь называть себя богдановцы в память Богдана Хмельницкого, присоединившего Украину к Москве, противопоставляя себя мазепинцам, якобы желающим оторвать ее от России. Но по сути они не богдановцы, ибо Богдан присоединил Украину на автономных началах и отстаивал автономию Украины. В действительности Савенко и К° — Брюховецкие, запродававшие Украину за дворянство, за "чины" и всякие выгоды. В действительности мы — богдановцы, поскольку мы от самого начала возрождения украинской сознательности дальше автономии не шли…"

Если кого коробит акцент на автономии, а не независимости, напомним, что даже в III Универсале Центральной Рады (20 ноября 1917 г.) речь шла о широчайшей автономии, но не о полной независимости.

"Переяславская легенда"

Нельзя сказать, что лидеры украинства безропотно наблюдали за "приватизацией" гетмана имперцами.

В первую очередь здесь стоит вспомнить основополагающую статью первого теоретика украинского национализма Николая Михновского "Самостійна Украина" (1900 г.), где автор поставил в один ряд Богдана и Мазепу, как людей, пытавшихся объединить Украину в собственном государстве. В этой же работе Михновский полностью опровергает тезис о "переяславском" вхождении Украины в состав Московского царства. Вассалитет с царем — да. Но никак не поглощение и не объединение. Сам же Хмельницкий в этом труде показан выдающимся политическим деятелем, за наследство которого, фактически украденное Россией, украинцам нужно побороться.

Интересную полемику с самопровозглашенными богдановцами вел Михаил Грушевский. Здесь выделим его статью "Мазепинство" і "Богданівство", впервые вышедшую в журнале "Літературно-науковий вістник" в 1912 г. Грушевский проводит мысль, что Хмельницкий был проводником тезиса федерализма и широчайшей автономии, а не поглощения. Грушевский акцентировал, что, столкнувшись с реальными проявлениями жесткого московского централизма, Богдан тут же начал думать, как отыграть все назад, "а в кружку близших своїх повірників не таїв ся ще з гострійшими висловами, i рiшучо говорив перед старшиною, що з Москвою треба розірвати і шукати собі иньшої протекції й помочи".

В противовес имперскому мифу о Богдане-объединителе в украинской среде создавался свой собственный. Здесь стоит отдельно вспомнить историка, философа и публициста, идеолога украинского консерватизма ("Гетманского движения") Вячеслава Липинского и его монографии "З історії України" (1912 г.) и "Україна на переломі" (1920 г.).

Липинский разделял произошедшее в Переяславе и "Переяславскую легенду". По его мнению, в Переяславе Хмельницкий заключил всего лишь один из многочисленных временных союзов, который Москве, в силу ряда причин, удалось превратить в постоянные узы. В то же время "Переяславская легенда" была создана позже правящими кругами и аристократией Гетманщины: она "идеологически и юридически спасала украинскую аристократию от положения сословия завоеванного, подбитого, рабского в государстве чужом". Мол, мы не завоеванные, а добровольно присоединившиеся.

Здесь Липинский попал в точку. Имперский пророссийский миф о Богдане, якобы с детства мечтавшем привести малороссов под руку православного царя, творился этническими украинцами-интеллектуалами — Максимовичем, Гребенкой, Юзефовичем, Савенко…

Липинский же Хмельницкого показывает как выдающегося вождя и государственника, строителя государственных институций, превратившего Украину из объекта во влиятельный субъект европейской политики. И не его вина, что наследники все это уничтожили.

Особенности "дружбы народов"

В идеологии раннего СССР Хмельницкому отводилась роль главного антигероя украинской истории. Напомним, что до начала 1930-х большевики исповедовали интернационализм крайне радикального толка. Главным его врагом провозглашался русский шовинизм. Переяславская же рада в этом ключе рассматривалась как торжество этого самого шовинизма и поглощение демократической и почти социалистической Украины (где прогнали панов) реакционной Московией. Как при этом уцелел памятник Богдану в Киеве — сложно сказать. Вероятно, что его сохранили исключительно в пику "панской Польше".

Ситуация кардинально изменилась, когда политику интернационализма сменила "дружба народов". Если радикальный интернационализм не предусматривал существование "старшего брата", то "дружба народов" — еще как. И "старшим братом" здесь был исключительно русский народ. Тогда же Богдана Хмельницкого снова подняли на знамена.

Чутко чувствовавший колебания линии партии, талантливый и абсолютно конъюнктурный драматург Александр Корнейчук тут же выдал на-гора драму "Богдан Хмельницкий" (1938 г.), за которую его вскоре удостоили Сталинской премии. В 1941 г. вышел эпический кинофильм "Богдан Хмельницкий" (поставленный по драме Корнейчука). Любопытно, что финальная его часть снималась в Подгорецком замке, на территории только что присоединенной к СССР Западной Украины.

Во время начавшейся вскоре войны в СССР даже появился орден Богдана Хмельницкого, а согласно "Тезисам ЦК КПСС о 300-летии воссоединения Украины с Россией" (1954 г.) культ Богдана Хмельницкого на территории УССР вообще стал обязательным.

К сожалению, в отношении что Богдана Хмельницкого, что Переяславской рады в современном украинском обществе консенсус до сих пор не сложился. Что позволяет спекулировать на этой теме. Например, в ОРДЛО и аннексированном Крыму оккупационные власти официально отмечают каждую годовщину Переяславской рады с возложением чиновниками цветов к памятникам Богдану Хмельницкому.