Виктор Дубовик о рейдерах во время войны и изъятии активов российских олигархов

Полномасштабное вторжение России в Украину поставило немало вызовов перед всеми украинцами. Однако старые проблемы вроде коррупции или рейдерства, к сожалению, никуда не исчезли. В интервью радио NV руководитель Офиса противодействия рейдерству Министерства юстиции Украины Виктор Дубовик рассказал о том, как работают сегодня государственные реестры, насколько остро стоит проблема рейдерства и можно ли лишить российских олигархов активов в Украине.

— Российские оккупанты действуют не только на поле боя, но и в информационном и кибернетическом пространстве. Сопровождалось ли военное вторжение атакой на важные украинские ресурсы, в частности, на государственные реестры?

— 24 февраля 2022 началась очень мощная атака на государственные ресурсы — информационные базы, государственные реестры и т.д. Министерство юстиции, отвечающее за сохранность таких сведений, начало активно противодействовать этой мощной киберугрозе. Я сомневаюсь, что еще где-то в мире есть опыт противодействия таким масштабным атакам.

Уже в первые часы стало понятно, что под ударом два ключевых государственных реестра — Государственный реестр прав на недвижимое имущество (сведения о домах, зданиях, квартирах, земельных участках) и Государственный реестр юридических лиц, физических лиц-предпринимателей и общественных формирований (сведения о владельцах юридических лиц, юридических компаний, физических лиц-предпринимателей). Чтобы защитить информацию от российских хакеров, мы полностью закрыли реестры для внешнего доступа. Хотя это и могло создать некоторые неудобства гражданам, не находившимся на территориях, где велись активные боевые действия.

Как показала дальнейшая практика, это было правильное и своевременное решение, ведь важную информацию не смог получить ни внутренний враг, ни внешний. И, тем более, внести изменения в государственные реестры, меняя собственность граждан. Поэтому государство в этой части, как и Вооруженные Силы Украины, смогло защититься, и сделало это своевременно и достаточно эффективно. Никакой ценной информации российские хакеры получить не смогли.

— Жители освобожденных украинских территорий рассказывают, что оккупанты имели списки местных жителей, владельцев оружия, и даже знали о количестве единиц оружия. Могли оккупанты получить эти данные из государственных реестров?

— Из тех реестров, за которые отвечает Министерство юстиции, — нет. Министерство юстиции за реестр владельцев оружия не отвечает.

- Как сегодня работают эти государственные реестры? Ведь, несмотря на войну, жизнь продолжается и экономика должна работать.

— После первых радикальных шагов посредством полной блокировки реестров государство поняло, что необходимо их частично открывать. Разрешение на проведение регистрационных действий предоставляли только определенным кругам лиц. Так, в марте разрешение было предоставлено представителям Министерства юстиции, которые должны были совершать определенные регистрационные действия, например, смену руководителей юридических лиц. Это было важно, ведь многие руководители компаний ушли на фронт и юридические лица остались без руководства, которое должно совершать действия от имени компаний. Впоследствии разрешение на регистрационные действия получили государственные регистраторы органов местного самоуправления и нотариусы. Пока доступ к реестрам все еще ограничен – думаю, в полном объеме они будут работать уже после нашей победы.

— Не стала ли военная агрессия удобным моментом для активизации рейдеров? Какова ситуация с рейдерством сейчас?

— По данным МВД с начала войны количество преступлений в Украине уменьшилось. Это касается и количества попыток совершения рейдерских захватов имущества.

Видимо, наш внутренний враг решил, что не время этим заниматься. По моему мнению, те, кто хотел бы воспользоваться моментом, либо уехали за границу, либо боятся реакции государства на их незаконные действия.

Мы помним, что с 2016 по 2019 год в стране был определенный разгул рейдерства, работало немало черных регистраторов и черных нотариусов. Однако в 2020 году были приняты определенные законодательные изменения, проделана соответствующая работа Министерством юстиции и правоохранительными органами, и это изменило ситуацию. Так что во время военной агрессии такое количество случаев уменьшилось даже по сравнению с 2021 годом.

— Вы упомянули о разгуле черных рейдеров и черных нотариусов. Почему это было возможно?

— В тот момент благодаря определенным законодательным изменениям в 2015-2016 году сферу государственной регистрации отдали на откуп так называемым коммунальным предприятиям, которых было очень много по всей стране. Такое количество аргументировали заботой о гражданах – во избежание очередей, неудобств и т.д.

А де-факто мы получили то, что ключи доступа к государственным реестрам получали люди, которых не было в природе. Система была построена таким образом, что достаточно было по почте послать в соответствующий орган документы, чтобы получить ключ с доступом в государственный реестр. Причем достаточно было только копии паспорта, и уже можно было вносить изменения, совершать незаконные регистрационные действия, в результате чего и происходил рейдерский захват имущества.

— Тогдашний министр юстиции Павел Петренко уверял, что система абсолютно надежна, а за попытку вмешательства в работу реестров существует действенное наказание.

— Если бы система была надежной, то не было бы черных рейдеров, черных нотариусов и так далее. Только в течение 2020 года Министерство юстиции уже в новом составе смогло прекратить деятельность около 20 черных нотариусов, совершавших незаконные действия по всей территории нашей страны. Виновные уже получают приговоры. Но это стало возможным только с изменением властной команды.

— Есть ли случаи, когда рейдеры хотят захватить имущество, понимая, что позже вернется хозяин? Скажем, с предприятия вывезут оборудование, технику, а владельцу останутся голые стены. Такие схемы распространены в аграрной сфере.

- Абсолютно точно. К тому же недавно у нас заработал рынок земли и появились риски, связанные с отчуждением участков. Однако, благодаря внедрению новой законодательной модели в вопросе земельных участков сельскохозяйственного назначения у нас вообще не происходит рейдерских действий — просто ноль. Это касается именно земель сельскохозяйственного назначения и только в процедуре отчуждения этих земельных участков, когда приобретается право собственности. После того, как у нас был запущен полноценный рынок земли, введенная модель полностью обеспечивает сохранность прав на земельные участки.

В свое время распространены были рейдерские действия, когда сначала совершались регистрационные действия, а впоследствии — силовой захват урожая, земельных участков и т.д. Для этого вносились изменения в Государственный реестр юридических лиц, физических лиц-предпринимателей и общественных формирований — достаточно было принести протокол в обычной письменной форме, написать на простом белом листе о переходе права собственности на корпоративные права от гражданина А к гражданину Б, который должен был зарегистрировать государственный регистратор. Такие документы часто подрабатывали. Подлинность подписей впоследствии устанавливали во время экспертизы в рамках уголовных производств, но урожай уже был украден.

При этом часто государственный регистратор не был осведомлен о том, что ему предоставляют поддельные документы. Впоследствии были внесены изменения, согласно которым государственную регистрацию следовало осуществлять только на нотариальных бланках. Нужно было прийти к нотариусу, который должен был установить обращающихся к нему лиц. Это усложняло процедуру, поэтому для рейдеров этот вопрос стал неактуальным из-за экономической невыгодности.

— Но это направление затрагивает важный для государства вопрос — продуктовую безопасность Украины.

– Да. Мы понимаем, что зерно является стратегическим продуктом, и на данный момент все работают над тем, чтобы безопасность пищевой промышленности была обеспечена. Пока действует зерновое соглашение, и, к счастью, после освобождения острова Змеиный Украина возобновила господство в нашей части Черного моря.

— Какие действия, связанные с регистрацией собственности имущества, сейчас наиболее рискованны?

— Наверное, следует начать с наиболее социально значимых действий. Прежде всего, это первоначальная регистрация недвижимости. Пока это одно из наиболее рискованных действий. Новостройки и недострои — одна из причин митингов и возмущения общества. Люди, которые инвестировали в свое жилье в 2020-2021 годах, ждут завершения строительства своего жилья. Но не могут его получить из-за возникших у заказчика юридических проблем, у застройщика жилья на этапе согласования строительства, на этапе получения земельных участков для такой застройки и т.д.

Второе социально значимое и важное действие — это отношения между заемщиками и банковскими учреждениями по ипотеке. Остаться без жилья сейчас, потому что его отбирает банковское учреждение по причине несостоятельности платить ипотеку в полном объеме, — очень опасно. Мы это учитываем, поэтому регистрационные действия по взысканию такого жилья запрещены государством.

— То есть взыскание происходит исключительно по приговору суда?

— Внесудебный механизм обращения к взысканию существует, но он действовал до начала полномасштабной военной агрессии. Сейчас невозможно у нотариуса или государственного регистратора оформить переход собственности от физического лица собственника жилья на юридическое лицо – банковское или кредитное учреждения. Потому что государство понимает социальную значимость подобных процессов.

Такие конфликты сейчас разрешаются только в судебном порядке. Нельзя просто забрать жилье, даже если есть определенная просрочка по ипотеке. Ведь обеспечивать такую выплату кредитных обязательств, которая была до 24 февраля, сегодня, к сожалению, невозможно.

— В течение многих лет российский бизнес и российский олигархат глубоко интегрировались в структуру украинской экономики. Сейчас говорится, что российский олигархат должен быть лишен активов в Украине, а эти активы должны работать на наше государство. Насколько активно происходит поиск и лишение российских олигархов, так или иначе причастных к войне, их активов? Какова позиция вашего комитета и Министерства юстиции относительно недопущения переоформления российских активов на компании-прокладки, вывод в оффшоры?

— Понятно, что подсанкционные лица не будут сидеть и наблюдать, как у них государство Украины будет законно забирать имущество. От этих лиц идет мощное сопротивление из-за коррумпированности определенных институтов, значительные средства вкладываются в сохранение этих активов. Цель number one – избежать санкционных действий.

Но, к счастью, у нас достаточно активно действуют правоохранительные органы, пресекающие попытки таких незаконных регистрационных действий и выхода из правового поля Украины. У нас активно действует ответственный за это важное направление Департамент санкционной политики Министерства юстиции, сообщающий об установленных фактах правоохранительным органам, Офис противодействия рейдерству, имеющий полномочия пресекать попытки избежать санкций и выйти из правового поля Украины. Механизм работает следующим образом: правоохранительные органы, в частности Служба безопасности, Департамент защиты национальной государственности в составе СБУ, обращаются в Министерство юстиции с соответствующей жалобой, в которой просят отменить регистрационные действия, направленные на избежание действия санкционного законодательства. И мы реагируем, и отменяем. Подобные приказы уже обнародованы на сайте Министерства юстиции, можно с ними ознакомиться и увидеть действенность этого механизма. Избежать санкционных списков уже невозможно.

— К примеру, российский олигарх является владельцем какого-то украинского завода. Как быть, если он действует через десять прокладок, зарегистрированных в оффшорных зонах?

– Так и происходит. Для этого у нас есть Высший антикоррупционный суд, рассматривающий соответствующие дела — по попыткам избежать санкций в виде регистрации активов на подставных лиц, в виде кейсов, когда продажа активов на десятки миллионов долларов происходит за три тысячи евро. Именно такой кейс был недавно на рассмотрении в ВАК, и Министерство юстиции доказало свою правомерную позицию благодаря активной судебной работе. Такие попытки не имеют успеха — государство все это видит и пресекает. Возможно, это происходит не так быстро, как нам хотелось бы, но во всем мире такие процессы несколько растянуты во времени. Ведь после прохождения национальных систем защиты они проходят международные арбитражи.