Психолог Марина Романенко о росте подростковых суицидов и о том, чем видеоигры похожи на тренинги личностного роста

"ДС" Какие подростковые кризисы существуют? Из-за каких эмоциональных переживаний подростки чаще всего обращаются за профессиональной помощью?

М. Р. Самый большой кризис — непонимание окружающих. У нас существует такое мнение, что подростковый возраст — это ужасно. СМИ, книги, "доброжелатели", подруги, братья, сестры, учителя — все настраивают родителей подростков, что подростки — нехорошие. Да, это сложный возраст и вы столкнетесь с кучей проблем. Изначально это может быть не так, но когда подготовлена такая почва, многие родители вместо того, чтобы разобраться, что происходит в подростковом возрасте, просто начинают предъявлять максимальное количество претензий. Учителя тоже предъявляют много претензий. И получается, что подросток сталкивается с тем, что его и не понимают, и не принимают таким, какой он есть.

Ему сложно, у него нет поддержки, в его теле и мышлении происходят изменения, гормональные сбои, перестройки. Он с собой не может разобраться. И когда со всех сторон его клюют все, кому не лень, это усугубляет этот процесс. Получается, что подросток всеми силами пытается себя отвоевать, а родители пытаются его контролировать, не понимая, что с ним происходит, и ограничить его права и свободы, потому что им кажется, что таким образом они могут как-то повлиять и контролировать его жизнь. Ну и вот здесь самый главный камень преткновения — непонимание происходящего.

"ДС" С чем вы связываете всплеск детских самоубийств в 2021 году в Украине? Наблюдается ли подобная тенденция в других странах?

М. Р. В подростковом возрасте в принципе есть тенденция к суициду. Она обусловлена всем, что я выше перечислила: непониманием, чувством одиночества, тем, что подросток не видит выхода из сложившейся ситуации. Он не доверяет родителям, они не доверяют ему, ему не на кого опереться. Безусловно, большинство людей проходят через этот трудный период и он заканчивается, они переживают его, все в порядке. Но какое-то количество не справляется с ним, им кажется, что выход — это не испытывать эту боль, непонимание и одиночество.

Что произошло в последних два года? Локдаун, когда дети сидели дома. Во многих семьях участились скандалы, потому что все были закрыты дома, а по сути никто не умеет жить друг с другом. Мы же привыкли: дети в школу или садик, мы на работу. А тут все в закрытом пространстве, много. Поэтому и количество разводов увеличилось, непонимание, придирки друг к другу, и не меньшее количество (если не большее) посыпалось на подростков, потому что школы перешли в онлайн и дети оказались лишены часто единственного живого общения, которое у них было. Не всегда интересная учеба онлайн (я бы сказала: почти всегда неинтересная), придирки со стороны учителей и родителей по поводу того, что "ты не учишься и сидишь в гаджетах". Гаджеты и так занимают значимое место в жизни подростков, а тут они вышли на первое место. Но придирок стало больше. 

На мой взгляд, глобальные причины роста количества суицидов — это плохие отношения с родителями, непонимание между родителями и подростками. Это первое, что толкает подростка на необдуманные шаги. В связи с локдауном волна суицидов среди подростков так же была в России, Беларуси, немного в Америке.

"ДС" Что главное в работе с потенциальными самоубийцами? Как с ними должны работать и общаться взрослые, которые находятся рядом?

М. Р. Нет теста, который скажет, что перед вами сидит человек, который решил покончить жизнь самоубийством. Никакой тест это не определит. Вы можете попасть в ситуацию, когда потом будете думать: "Как я мог этого не заметить?". Часто ничего не говорит о страшных намерениях. Ну, смотришь, мрачное настроение. Ну уровень тревожности повышен. Ну так уровень тревожности локдаун повысил такому количеству людей, что просто зашкаливают панические атаки, неуверенность, нервозность. Это сплошь и рядом, все нервничают. А тут еще у подростков помимо того, что все нервничают (и родители, и они), еще гормональный всплеск может произойти. А у родителей знаете какой взгляд на подростков в большинстве? Они смотрят и не понимают. У них такое выражение: "Что тебе еще надо? У тебя все есть по сравнению с нашим детством: хороший дом, хорошая одежда, прекрасная еда. Мы тебе покупаем последние игрушки, новинки, гаджеты. Что тебе еще надо?". И смотрят замыленным глазом на своих детей. И часто не видят нюансов изменения настроения.

Врачи, которые работали со спасенными во время попытки суицида подростками, говорят, что пациенты объясняют свое поведение двумя пунктами: проблемы в семье или травля в школе. Причем травля в школе может быть со стороны учеников или со стороны учителей (не менее жесткая, чем со стороны школьников). А родители, поскольку они с претензией смотрят на подростка, не замечают этого. Иногда они бывают нечувствительны к тому, что подростку сейчас плохо. Они обеспокоены тем, что каждый день ругаются с подростком из-за того, что он уроки не делает, или делает недостаточно. И поэтому не замечают нюансов изменения настроения. С 13,5 до 15 лет у детей происходят гормональные всплески, тогда у подростков часто меняется настроение. 

Определить, что перед тобой потенциальный суицидник, нельзя. Но если отношения в семье хорошие, ребенку и в голову не придет с собой ничего такого делать. Нужно улучшать отношения. Это первое, что нужно делать. Ничего нет важнее этого.

"ДС" Если родители эмпатичные и подозревают, что ребенок думает о суициде, каким должен быть алгоритм их действий?

М. Р. Нужно подойти и сказать: "Я тревожусь за тебя. Я твоя мама (или папа) и я переживаю". Я всегда за то, чтобы говорить коротко, очень откровенно, честно и при этом спокойно. Нужно сказать: "Меня беспокоит твое состояние. Чем я могу быть тебе полезен?". Если у них отношения хорошие, подросток скажет хотя бы что-нибудь. Часто бывает, что нет отношений. Подростки в принципе мало разговаривают со своими родителями. Нужно понимать, что если у вас в доме живет подросток, вы его почти не видите. Он находится в своей комнате, в гаджете. Это обычная ситуация. Даже если у вас очень хорошие отношения с подростком, то они отличаются от плохих тем, что он не хлопает дверью, рад видеть родителей, родители рады видеть подростка, когда тот выходит из своей комнаты, и у них бывают короткие нескандальные разговоры, которые могут быть интересными. 

А если отношения с подростком плохие, то он, как тень, пытается скорее пробраться к себе, закрыться, и чтобы его никто не трогал. Соответственно, у родителей все меньше возможностей вклиниться в подростковую жизнь. А если родители еще и с претензиями, то подросток не будет гореть желанием разговаривать. Вы говорите "если родитель эмпатичен", так почти нет таких родителей. Потому что у большинства родителей претензия к подросткам не вчера родилась, а идет из детства. Когда заканчивается "мимимишность", родители сразу начинают предъявлять претензии своим детям, начиная с уже очень маленького возраста, а к подростковому возрасту они увеличиваются. Нет ничего важнее отношений. Учебу можно доучить, все можно починить. Человеческую жизнь нельзя починить, если ее уже нет. Но часто родители считают, что очередной скандал из-за учебы важнее, чем прояснить, почему ребенок не учится. И таких моментов очень много.

"ДС" Даже в случае подозрений родители могут медлить с действиями или разговорами. Как долго подростки могут вынашивать мысль о суициде? Сколько времени остается на то, чтобы что-нибудь поменять?

М. Р. Никто не знает. Нет статистики и исследований на эту тему. Вам никто не ответит, все врут. Все зависит от обстоятельств в принципе, в которые попал человек, его внушаемости и податливости.

"ДС" Как обстоит ситуация с детским и подростковым психологическим здоровьем в целом по Украине?

М. Р. Хороший вопрос. Что вы имеете в виду?

"ДС" Вы упомянули, что родители часто неэмпатичны, а учителя буллят детей сильнее, чем их ровесники. Складывается впечатление, что каждый второй или третий случай буллинга можно рассматривать как тяжелый или запущенный. Это так?

М. Р. Я не сказала бы, что каждый второй или третий. Всегда в классе есть один или несколько детей, против которых могут объединиться другие дети — из-за того, что они слабее или потому, что они непохожи на остальных. Это не сложно остановить, если учитель обладает силой воли и ответственностью, чтобы остановить, а не пропустить это мимо ушей. 

Другая проблема — часто человеком, который стравливает учеников между собой являются учителя, даже не замечая этого. Кто-то делает это намеренно, но таких немного. 

Если мы говорим о психическом здоровье и в принципе об адаптации в обществе, то нужно учесть, что мы выходцы из СССР, родители "наелись" советских детских садиков, которые, понятно, не все были хорошими. Многих детей не пускали в сады, они в принципе плохо адаптируются среди других людей и часто им может быть просто некомфортно в школе: шумно, неприятно, непонятно. Вот таких детей много. Раньше в школу приходило больше половины класса тех, кто не был в садике. И учителя брались за голову, и дети, потому что они из тихой семьи, где вокруг только мама и папа. И тут они приходят туда, где 30 человек, они не готовы к шуму, несоциализированы. И что сделал локдаун? Дети, особенно подростки, которые уже не так послушны, поняли, что в школу можно не ходить. И когда детей сейчас снова отправляют в школы, мы сталкиваемся с ярким проявлением того, что подросток не хочет туда возвращаться. Ему там нехорошо, он не видит смысла туда идти. Подростки увидели воочию, что жизнь особо не поменялась, когда ты не ходишь в школу. Многие родители детей столкнулись с тем, что подростки не ходят в школу, они просто делают вид, что они там. Ты же его не возьмешь за руку и не поведешь: уже не тот возраст.

Нельзя сказать, что у нас израненное и больное общество. Но можно сказать, что система буллинга существует и живее всех живых. Многие учителя выбирают ничего с буллингом не делать, они боятся учеников, родителей, которые могут прийти и пожаловаться, многие попросту не умеют пресекать буллинг. Классные часы на тему "Давайте уважать друг друга" — это же ни о чем. Ребенок проходя мимо другого ребенка дает подзатыльник, это как? Кто-то должен это остановить. Или когда ребенок берет чужую вещь с парты и оправдывается: "А что такого? Я взял посмотреть". И эти правила в школах никто не учреждает и не следит за этим, поэтому понятие личных границ очень размыто. Нет культуры, в которой бы говорили, показывали и обучали детей, что такое буллинг, как с ним справиться и почему нельзя им заниматься. На постоянной системной хорошей основе этого нет. От этого буллинг процветает, но он был всегда, просто про него не говорили.

"ДС" Хорошо ли в Украине на государственном уровне организовано просвещение в образовательных учреждениях касательно буллинга? Учат ли педагогов в школах профессионально реагировать на случаи буллинга между учениками?

М. Р. В Украине есть отдельные случаи, локально такие вещи происходят. Насколько они эффективны — не знаю, потому что немногие специалисты умеют с этим разбираться. Мало обучить этому учителей. Учителей нужно поддерживать и работа годами должна быть системной. Люди должны проникнуться этой культурой. У нас такого подхода пока нет, у людей в принципе размыты границы. С детства людям говорят, что делать, в комнаты детей входят без стука, бесцеремонно обсуждают ребенка при других. Это все приводит к тому, что мы выросли в системе, в которой сделать личное замечание чужому человеку — это "хлебом не корми". Это ненормально, но присутствует во всех слоях общества и во всех возрастных группах. Поэтому когда мы говорим о том, как остановить буллинг, о личных границах и уважении, — на формирование правильного поведения и системы уйдет не одно десятилетие, пока это не сформируется на уровне понимания каждого. Пока этого нет, но существуют локальные обучения. Пока это локально и кратковременно — это не даст результата, о котором мы говорим. Но, в принципе, с годами это будет заметнее.

Мы вышли из тоталитарной страны, у нас по сей день многое пропитано тоталитарностью. Поэтому если мы будем говорить с детьми второго класса, например, в Германии, увидим другой базовый уровень понимания свободы личности. То, как чувствуют себя они в своем возрасте, и то, как чувствуют себя наши дети, — очень отличается. Потому что родители наших детей были воспитаны теми, кто вырос в тоталитарном режиме. Должно смениться поколение в другой культуре, это не так быстро.

"ДС" Насколько сильное влияние на психологическое здоровье подростков имеет школа? Насколько осознают эту серьезность родители и педагоги?

М. Р. Школа влияет двумя способами. Она ухудшает состояние подростка, к сожалению, большинство школ делают именно так: там неинтересное преподавание, скука, неуважение. Я лично знаю случаи, когда учителя называют подростков на уроках "быдлом". На это накладывается то, что подросток не хочет учиться, не видит смысла, ему неинтересно, он не хочет делать домашнее задание. В свою очередь, это усугубляет отношения с родителями. С этой стороны школа влияет плохо.

Но опять же, есть небольшое количество учебных заведений, где подростки получают поддержку, понимание, классных учителей, и трудно переоценить такое влияние на подростков. Они расправляют плечи, поднимают голову, у них вырастают крылья, они часто впервые встречают поддержку. Просто таких школ и учителей очень мало.

В любой школе: в государственной, частной, найдется один или два учителя, которые смотрят на детей до сих пор "влюбленными" глазами. Которые будут стараться решать проблемы и поддерживать подростков. Просто таких учителей, например, один из 40, и если подростку повезло с ним встретиться, то в какой-то момент он получит поддержку и пример того, что такое быть влюбленным в свою профессию, уважать другого человека и себя. Он обязательно это увидит, потому что эти учителя именно такие. И они есть в любом уголке Украины, в любой школе. Но нужно понимать, что их единицы. Такой учитель никогда не скажет "У меня 40 детей в классе, поэтому мне все равно на вашего Петю/Машу/Васю". Они иногда переживают за детей больше, чем родители.

И есть школы, где таких учителей больше. Я не хочу сейчас сказать, что все частные школы — хорошие, а государственные — плохие. Я знаю такие истории про частные школы, что волосы дыбом встают. Поэтому я не разделяю на категории, а говорю, что школе обычно повезло, если в нее пришел достойный как человек и преподаватель учитель. Потому что системы отбора учителей не существует, а квалифицированной системы обучения очень мало. Если ученику попался классный учитель, то он оставляет след и он, в хорошем смысле, вспоминает его всю жизнь.

"ДС" Что делать с буллингом со стороны учителей? Как подобные проблемы решают за границей?

М. Р. Нещадно увольнять таких учителей. Эти люди профнепригодны. Глобально, это не про Европу и не про Америку, это про человечность. Человек профнепрегоден, как его можно оставлять на работе? 

Это не про ранг школы, это про учителей. Мне кажется, что когда человек забывает, какое у него задание, цель работы, что он там делает, куда ведет этих детей, что должно быть конечным результатом, помимо знания физики, математики и литературы, тогда он профнепрегоден и ему нельзя работать с людьми.

"ДС" Дети часто переживают из-за отношений в семье: унижений со стороны родителей; их развода; домашнего насилия; пьянства. Какая часть украинских семей переживает один из подобных сценариев и какие последствия они могут иметь для психики ребенка?

М. Р. Давайте разбирать все по отдельности. Каждая украинская семья пережила скандал с подростком. В семьях, которые считаются правильными, полными, в которых не пьют, но родители считают, что ребенок не хочет учиться и предъявляют претензии ребенку. Это имеет разрушительную тенденцию и встречается почти в каждой семье. Это, безусловно, подрывает уверенность подростка, его представление о семье, отношениях, какими они должны быть, о том, что такое поддержка и уважение. Он вырастает с искривленными представлениями.

Что касается пьянства. В Украине пьют, конечно, и есть регионы, где пьют много. Но сказать, что это массовое увлечение, нельзя. Если ребенок голодает, потому что родители все пропивают, это не может хорошо сказаться, ему придется потом с собой работать, поднимать уверенность и чувство собственного достоинства. На это уйдут годы его молодой продуктивной жизни. Но большинству людей удается справиться.

Насилие в семье. Когда говоришь украинским родителям, что детей бить нельзя, в ответ часто слышишь: "Почему?". И сколько бы эксперты не говорили, что это аксиома, почитайте декларацию прав человека, прав ребенка, подумайте, почему вы бьете, вам бы не понравилось, если бы вас каждый день били, но родители воспитаны с установкой, что это нормально и допустимо. Но я вижу тенденцию, что сейчас детей стали бить меньше, а некоторые семьи не прибегают к физическим наказаниям вовсе.

Многие говорят: "Нас били и мы выросли нормальными людьми, я не знаю, как еще". Этим грешит каждая вторая семья. Зависит это только от осознанности родителей, которые иногда на втором ребенке, а иногда через несколько лет родительства понимают, что бить и кричать — это не выход. Безусловно, морального и физического насилия в нашей стране очень много, и это ломает. Вырастают либо борцы, которые всегда все свои силы будут направлять на противостояние, даже не задумываясь, кому именно. Другие же просто ломаются. Родители говорят: "Ну я же потом извиняюсь". И всеми силами хочется объяснить родителям, что толку от таких извинений нет. Это тоже один из мифов: "Если я извинился, другому человеку вдруг стало не больно".

"ДС" Часто родители и учителя объясняют все проблемы в поведении подростка тем, что он очень много сидит в интернете, гаджетах. В каких случаях родители действительно должны беспокоиться из-за того, чему ребенок уделяет внимание в интернете? Как часто в реальности такие опасения оказываются справедливыми?

М. Р. Очень нечасто. Против гаджетов направлена целая кампания. Почему? Потому что родители и учителя "потеряли" детей, потому что гаджеты интересные, они интересны любому человеку. Вы туда заходите, а там мир безграничных возможностей. Смотрите, учитесь, читаете, получаете информацию, играете. Гаджет не ворчит, не предъявляет претензий и очень интересен. В моем детстве нашими гаджетами были книги. Меня мама в 4 утра ругала, из-за того, что я запойно читала. Книга — это тоже другой мир, ты туда погружаешься, и там очень интересно. Сейчас таким миром для детей стали гаджеты. И нельзя обвинить гаджеты в том, что они учат детей плохому. Потому что очень часто стресс, который накопился у подростка в реальной жизни, выплескивает через "стрелялку", он не сможет выплеснуть его иначе. Гаджеты обучают больше, чем в реальной жизни. Продул? Начни сначала. Это то, чему учат на тренингах личностного роста. Пробуй, совершенствуйся. Это похоже на реальность в отличие от школы. А если еще и играть в стратегию? Какое количество бизнеса прогорает, потому что люди думают линейно: что вложат деньги и сразу заработают. А нет. Игра в стратегию показывает, что если ты не продумал — прогораешь снова и снова. Ты учишься мультизадачности, иначе проживаешь это всё.

Гаджеты хороши. В них можно учиться, отдохнуть, общаться. Но родители не приучили детей к другим интересам. Общение по чек-листу — не общение. "Ты ел? Спал? В комнате убрал?". То что мы родственники со своими детьми по крови ни разу не делает нас родственниками в отношениях. Отношения создаются на базе пережитого опыта, эмоций, чувств. А для этого с детьми надо уметь общаться на другие темы. Понятно, что ребенок отвечает односложно на одни и те же вопросы. Но нельзя сказать, что гаджеты провоцируют насилие. Насилие провоцируют живые люди, с которыми мы сталкиваемся каждый день и рядом с которыми нам больно жить. Как не страшно и не больно это признавать — это родители и учителя. Они не находят подход каждый день и толкают подростков на то, чтобы слушаться кого-то другого.

Современные дети — умны и быстры. У них невероятный доступ к информации, они могут узнать что угодно, в принципе достаточно образованы и знают многие вещи из многих сфер. Но чтобы общаться с ними, нужно опережать их на полшага. Нужно понимать, чем они интересуются, и поддерживать это. Но родителям и учителям проще обвинить: "Снова сидишь в своем гаджете".