Люк Купер: Украине нужна индустриальная стратегия, чтобы успешно вести войну

Люк Купер (Luke Cooper) — старший научный сотрудник LSE IDEAS – Аналитического цента внешней политики при Лондонской школе экономики. Как знаток исторической социологии и политологии он занимается изучением процессов изменений и трансформации внутри и между обществами. Д-р Купер — автор многих работ о национализме, авторитаризме и теории неравномерного и комбинированного развития. Его последняя книга "Заражение авторитаризмом. Глобальная угроза демократии" (Authoritarian Contagion. The Global Threat to Democracy) увидела свет в 2021 г.

В сферу научных интересов исследователя входит вопрос восстановления Украины. В частности, в декабре он опубликовал доклад "Рыночная экономика в условиях тотальной войны? Оценка экономических и политических рисков для украинских военных усилий" (Market economics in all-out-war? Assessing economic and political risks to the Ukrainian war effor). На должности директора программы PeaceRep в Украине Люк Купер занимается исследованиями в поддержку украинского суверенитета, территориальной целостности и демократии в условиях российского вторжения.

— Каково состояние украинской экономики и какие реформы следует провести для улучшения обороноспособности Украины?

— Украина из-за российского имперского вторжения ведет войну, в которую она была втянута не по своей вине, и влияние этой войны на украинскую экономику крайне негативно. Миллионы были вынуждены покинуть дома и стать внутренними переселенцами или беженцами. Правительство в этом контексте пытается переместить промышленность на относительно безопасные территории.

Украина оказывает феноменальное сопротивление государству с гораздо большими экономическими ресурсами и военной силой. Сопротивление Украины чрезвычайно и признается демократами всего мира. Эта устойчивость приобретает разные формы, например военную, включая поддержку армии и службу в армии. Но она также, конечно, имеет множество других измерений.

Люди находят способы, как выжить в повседневной жизни и продлить нормальную жизнь или не погибнуть в результате войны. С экономической точки зрения есть очень большая разница в секторальных последствиях войны. Информация, технологии, услуги, коммуникации — последствия войны в этих секторах не так заметны, как в других. Некоторые украинские экономисты считают, что количество рабочих мест в этих сферах осталось примерно таким же, как и до войны. Но есть отрасли, например металлургия, испытавшие значительный экономический спад, ситуация в них крайне ужасная. В целом даже с учетом менее пострадавших секторов уровень безработицы составляет почти треть. В январе 2023 г. конкуренция достигла 13 человек на 1 рабочее место. В Украине действительно большое количество людей, которые не могут найти работу и прокормить себя, это может стать причиной дестабилизации общества, особенно в условиях легкой доступности оружия, общество может сползти в хаос. Читатели этой публикации знают лучше меня, насколько украинское общество едино и готово противостоять российской оккупации. Благодаря этой поддержке украинцы очень толерантно относятся к экономическим трудностям, которые переживают, готовы выстоять, держаться вместе, несмотря ни на что. И это огромная противодействующая тенденция. Но это также означает, что правительство должно реально смотреть на то, как оно может удовлетворить спрос, порожденный войной, и думать, как ответить на связанные с ней вызовы.

— Какие, по вашему мнению, сегодня самые большие проблемы украинского общества и справляется ли с ними правительство?

Безработица вызывает наибольшее беспокойство. Инфляция также огромная проблема. Мы знаем, что номинальная заработная плата была снижена многими компаниями на 50%, в то время как украинская экономика стремится к депрессии. В сочетании с растущими ценами это создает огромную угрозу и кризис. Также сказывается повреждение инфраструктуры и энергоресурсов. Попытки России разрушить энергетику страны, похоже, потерпели неудачу. Украина устояла и справилась с этим вызовом. Это действительно положительная новость, однако риски все еще существуют.

— И как вообще Украина должна реагировать на этот кризис?

Как правило, когда государства ведут войну, обычная капиталистическая рыночная экономика не может функционировать так же, как в мирное время. Пример, который я всегда привожу, — это страхование. Как можно застраховать частный бизнес, здание, когда существует реальный риск того, что иностранная армия может разрушить его в любой момент? Частное страхование и сфера ценных бумаг не могут нормально функционировать в условиях войны. Исторически сложилось так, что государства во всех войнах существенно вмешивались в экономику, чтобы компенсировать падение спроса частного сектора. Частный сектор не инвестирует так, как обычно, из-за риска, связанного с его инвестициями. Государство должно вмешиваться, чтобы компенсировать этот недостаток экономического спроса. В такой ситуации можно рассматривать всю экономику как одну крупную компанию, которая должна эффективно планировать и адаптироваться, чтобы победить в войне. Это означает перераспределение капитала, не используемого собственниками, там, где это необходимо для военных и социальных нужд, и не только российского капитала. Это также означает создание государственных программ для обеспечения занятости, чтобы каждый, кто может работать, мог внести свой вклад в экономическую деятельность, которая тем или иным образом поддерживает военные усилия.

Это может быть и гражданская деятельность. Сейчас в Украине очевидны общественные и гуманитарные потребности. Хороший пример — жилье для людей, вынужденных эвакуироваться в более безопасные регионы. Строительство этого жилья в западной части страны, где проживает множество внутренне перемещенных лиц, и, конечно, восстановление инфраструктуры. Мы знаем, что существуют колоссальные повреждения критической и другой инфраструктуры, и действительно с таким большим количеством безработного населения государство должно организовывать и мобилизовать его, чтобы эффективно отвечать на эти вызовы.

Итак, все это нелегко, но Украина нуждается в эффективном государственном вмешательстве, чтобы компенсировать падение спроса в частном секторе, собрать ресурсы, необходимые для поддержки военных усилий, и направить все общество, централизованно используя механизмы планирования, в частности, эффективный контроль цен.

— Вы подчеркиваете, что государство должно вмешиваться и исправлять провалы рынка во время войны. Как Вы считаете, в каком объеме, в каких секторах и на каких принципах должно происходить это вмешательство?

Я думаю, что социальные и гуманитарные цели действительно нуждаются в государственном вмешательстве, потому что, вероятно, война будет продолжаться и в течение 2023 г. Быстрая победа над Россией не выглядит возможной или достижимой на данный момент. Есть много непредсказуемых обстоятельств. Одно из них — это, конечно, слабость российской стороны, которая не ведет эту войну эффективно. Но если мы допустим, что война продлится еще много месяцев (возможно, год или даже дольше), то в первоочередной поддержке нуждаются социальные и гуманитарные программы, отвечающие на ежедневные запросы украинского населения.

И я думаю, что часть аргументов в пользу распределения бремени, которое война накладывает на украинское общество, лежит в плоскости социальных и гуманитарных вопросов. Мы уже упоминали о жилье, очевидно, что чрезвычайно важны здравоохранение, образование и так далее. Следует позаботиться о том, чтобы эти критически важные службы продолжали эффективно функционировать.

Другой вопрос, есть ли у самой налоговой системы четкий принцип распределения бремени и имеет ли Украина фискальную политику, направленную на существенное перераспределение бремени среди украинского населения. Я имею в виду, что богатые слои населения или представители среднего класса с относительно большими доходами должны платить больше в процентном отношении к своим поступлениям, чем те, кто имеет самые низкие доходы. И сейчас, к сожалению, в Украине действует плоская система налогообложения. Для самозанятых лиц, конечно, оно составляет всего 5% с добавлением военного сбора. Базовая ставка налога на прибыль также фиксирована и составляет 18%. И это беспокоит меня по двум причинам. Во-первых, это политический вопрос, и такая налоговая система создает ситуацию, в которой украинский народ неровно вкладывается в победу в войне: гораздо большая часть бремени приходится на беднейшие слои общества. Это выглядит как налоговая система, которая способствует только богатым, их политической и экономической воле в украинском обществе.

Во-вторых, налоговые сборы в Украине недостаточны для реализации социальной функции государства, обеспечения стабильности общества и поддержки войск. И это говорю не только я, говорит Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк. Эти институты не всегда ассоциируются с прогрессивной экономической политикой, но в этом вопросе, я думаю, они правы. Украине нужно привлекать больше денег на внутреннем рынке.

Я говорю это как человек, который разговаривает с вами из Лондона, это взгляд со стороны. И, конечно, я обращаюсь здесь, в Лондоне, к своему правительству и другим западноевропейским правительствам, США и т. д. с призывом оказать немедленную, гораздо большую прямую экономическую помощь Украине. Не поймите меня неправильно, Украина в этом нуждается, международная помощь действительно критически необходима. Однако мое предостережение — вместе с международной помощью нужно организовать экономику таким образом, чтобы максимизировать поступления в бюджет от населения, чтобы избежать потенциального фискального кризиса. Мы уже можем видеть контуры этого кризиса, потому что у Украины есть дефицит от трех до пяти миллиардов долларов ежемесячно.

Эта разница покрывается "печатанием" денег и неортодоксальной монетарной политикой, несущей инфляционные риски. Существует реальный риск, что серьезный экономический кризис, в котором сейчас находится Украина, может превратиться в настоящий экономический коллапс, и это представляло бы реальную угрозу для украинского военного потенциала. Итак, если Украина сделает все правильно, если приспособит свою экономику к потребностям войны и построит действительно эффективную военную экономику, тогда она будет гораздо более защищена от некоторых из этих рисков, которые могут возникнуть в будущем.

— Многие наши депутаты, наверное, ответили бы: все можно сделать, если просто снизить налоги и дерегулировать экономику. Проблемы решит свободный рынок. Вы уже сказали, что есть проблема рисков, но почему, по Вашему мнению, такой подход не сработает и зачем нужен другой подход?

Я бы посоветовал коллегам в украинском парламенте и правительстве моделировать свою экономическую стратегию в условиях войны на лучших примерах. И здесь есть два очевидных примера, которые можно использовать: Великобритания и Соединенные Штаты в их изнурительных сражениях во время Второй мировой войны против Оси. Конечно, Британия была империей, и это давало ей преимущества, которых пока нет у Украины. Она смогла получить много доходов от своей империи, но внутри Британия очень эффективно организовала общество, приспособив его к требованиям войны до такой степени, что производства США и Великобритании вместе взятые легко выпускали гораздо больше, чем нацистская Германия и ее союзники. Британия и США тогда признали, что свободная рыночная экономика или то, что мы теперь называем неолиберализмом, — это, как правило, плохая идея, такая политика часто не работает, особенно в ситуации полномасштабной войны. И я бы сказал, несет большую опасность для Украины. Мы можем привести примеры государств, переживших чрезвычайный хаос и распад, вызванные проведением очень радикальных экономических реструктуризаций и либерализации в экономическом смысле.

Классическим примером является распад Югославии в 1980-х. Это было золотое дитя МВФ, который неоднократно восхвалял экономическую политику страны, но эта политика полностью возложила бремя реструктуризации на плечи простых жителей, создала значительное социальное расслоение и имела серьезные экономические последствия, которыми воспользовались авторитарные популисты и демагоги. Мы все хотим, чтобы Украина избежала этого, особенно когда в целом неолиберализм выходит из моды по всему миру.

МВФ опубликовал ряд отчетов, в которых говорится, что в прошлом он зашел слишком далеко в преследовании очень строгих условий свободного рынка. Общества продолжают испытывать растущие потрясения, которые на экономическом языке мы могли бы назвать внешними шоками. То есть эти шоки исходят не из непосредственной сферы экономического производства, например пандемия COVID-19 или экологический кризис, но оказывают огромное влияние на способность производства к саморегулированию. Сейчас Украина испытывает внешний шок, то есть военное вторжение на ее территорию со стороны России, что требует военной кампании обороны, чтобы просто защитить свою демократию, людей и территорию.

Общим для всех этих очень разных примеров, для все этих экзогенных шоков является то, что они создают потребность в государственном вмешательстве, чтобы защитить обычных людей от последствий этих шоков. И в случае Украины очевидно, что государство должно вмешиваться, чтобы защитить экономическую и физическую безопасность каждого украинца.

— После войны наступит мир и снова возникнет потребность в восстановлении для нормальной жизни. Что предстоит сделать для развития государства и справедливого общества?

— Продолжая прошлый пример, Британское правительство военного времени проводило очень практичную политику в отношении рабочих, профсоюзов и гражданского общества. Это было правительство консерваторов, но Лейбористская партия поддерживала его и участвовала в военной коалиции с 1940 г. И их политика заключалась в следующем: нам нужно партнерство с профсоюзами, чтобы эффективно воевать, а значит мы будем проводить национальные переговоры по заработной плате и условиям труда, что особенно важно в таких отраслях, как производство боеприпасов, вооружений и т. п., которые имели ключевое значение для обеспечения военных усилий.

Я думаю, что именно такая постановка вопросов о роли гражданского общества и профсоюзов является ключевой. И самое важное, что может сделать украинское правительство, — говорить с профсоюзами и гражданским обществом. Как и многие другие люди, я обеспокоен тем, что правительство использовало ситуацию военного положения, когда есть ограничения на протесты, чтобы протолкнуть ряд трудовых реформ, которые очень непопулярны среди профсоюзов и большинства населения. Я думаю, что это должно обсуждаться с профсоюзами. Профсоюзы должны иметь место за столом переговоров.

В Великобритании после войны была учреждена Национальная служба здравоохранения и универсальная система социальной защиты, когда государство действительно увеличилось в размерах, и его способность защищать общественные интересы значительно расширилась в результате Второй мировой войны.

Мы должны помнить, что общества выходили из Великой депрессии и выходили из нее благодаря государственному вмешательству. В США это называлось "Новым курсом", и программа Рузвельта, президента США того времени, предполагала переговоры и партнерство с профсоюзами, но также и государственное вмешательство. В результате государство стало больше, а количество поступлений в бюджет значительно возросло за счет эффективного налогообложения. Пример "Нового курса" ясно показал, что эффективно собранные и хорошо потраченные налоги очень важны для развития эффективного государственного потенциала. Количество американцев, обязанных платить федеральные налоги, выросло с примерно 4 млн в 1939 г. до 43 млн в 1945 г. Это полностью трансформировало способность Американского государства поддерживать и защищать общественные интересы.

Хотя Украине, конечно, потребуются инвестиции в капитальные проекты, такие как зеленый переход, ей также понадобятся государственные услуги, инвестиции в здравоохранение и образование. Ей понадобится действительно мощная система социальной защиты. Все эти вещи будут критически важны для обеспечения долгосрочного развития Украины.

Государству также нужна индустриальная стратегия и планирование. Интересно, что во время Второй мировой ряд предприятий, закрытых во время Великой депрессии из-за их нерентабельности, были переданы в государственную собственность, чтобы успешно вести войну. Шахты являются хорошим примером этого в Великобритании, многие из них были закрыты до конца 1930-х, а при военной необходимости они перешли в госсобственность и активно способствовали поддержке британской промышленности и победе в войне.

Подобные примеры появятся, когда речь идет о зеленом переходе и социально-экономической трансформации, необходимой в этом веке, которая, очевидно, не будет состоять в добыче угля, а будет инвестицией в будущее. Это потребует сильного вмешательства государства, которое возглавит и разовьет украинскую экономику, и, конечно, поддержки со стороны украинского общества и внедрения сильной социальной защищенности.

Надеемся, что на этапе восстановления Украина уже не будет иметь таких угроз суверенитету и сможет тратить гораздо меньше средств из госбюджета на вооружение. Но, конечно, кто знает, что произойдет с Россией. Возможно, Украине придется иметь большой военный бюджет в течение некоторого времени, но она также будет поддерживать социально-экономическое развитие и благосостояние населения. И здесь сильный государственный сектор будет критически важен.

— Что Вы думаете о современном опыте восстановления после войн? К примеру в Ираке

— Ирак — очень хороший пример. Но тоже отрицательный. Не считая того факта, что вторжение в Ирак вообще не должно было произойти… Однако как только США оказались там, то углубили свои ошибки. Они фактически уничтожили всю государственную систему Ирака того времени и попытались создать совершенно новую государственную систему с крайне неолиберальной моделью с широким использованием западных частных подрядчиков. И это, в сущности, противоположно тому, что я предлагаю сделать Украине. Ирак разрушил государственный сектор и заменил его очень неолиберальной формой организации, которая зависела от международных подрядчиков. А это привело к еще большему экономическому коллапсу и тому факту, что экономика Ирака даже сейчас крайне уязвима. Так что это отличное предостережение Украине, чего не стоит делать.